— Ты думаешь?..
— Боюсь, с подарком человечеству мы поторопились. Ибо культура желаний и культура потребления… — Верховский сцепил пальцы. — Нерасторжимо, понимаешь? Одно без другого — не более чем абстракция. Ну а счастье… — он не успел закончить эту глубокую мысль: на кухню крутым бейдевиндом, постоянно меняя галс, ввалился Макс. От него сильно несло аптекой.
— Ба! — хохотнул Верховский. — Где же это ты так надрался, мон шер? — он почесал покачивающегося кота под правым боком.
Макс отшатнулся, пытаясь шоркнуться щекой о хозяйскую ногу, промахнулся и в полном изнеможении свалился под стол.
— Закусывать надо, Максимилиан! — дружески посоветовал Верховский. — Интересно, где он раздобыл валерьянку?
— У Альки в тумбочке. Уже не первый раз.
— Неужели Ольга прикладывается?!..
— Так ведь не от хорошей жизни, — вздохнул Андрей. — В театре нервотрепка, да и я… Разве это жизнь?.. У других, посмотришь, мужики, как мужики — всё в дом тащат: ковры там, мебель, короче, чтобы баба чувствовала себя женщиной. А я своей… — он шмыгнул носом (коньяк явно начал действовать), — одни гениальные идеи… Я вот сегодня холодильник демонтировал! А что делать? «Щуке» нужна нулевая температура, в автоматическом режиме. Выше — она перегревается, ниже — замерзает. Уйдет от меня Алька! — обреченно резюмировал Андрей.
— Ну-у, разошелся, — похлопал его по плечу Верховский. — Счастье, старичок, конечно, у каждого свое. Вот твой лохматый дармоед нажрался, надрался и дрыхнет, счастливый. Но поверь старому холостяку… для Ольги счастье не в комбайнах и шмотках… Ну а за холодильник устроит головомойку — готовься! — закончил он весело и встал. — Пора. Побреду в свою конуру. Кстати, все эти «дары», думаю, показывать не след. Даже Ольге. Закрой их в кабинете, до поры. Поглядим, как будут разворачиваться события. Лады?..
Проводив Верховского, Андрей выволок бесчувственного кота из-под стола и потащил в ванную. Набрав в таз прохладной воды, опустил туда пьянчужку. Процедуру пришлось повторить дважды, прежде чем Макс начал подавать признаки жизни: заворочался, приоткрыл один глаз, мутно посмотрел на хозяина и жалобно выдохнул — маах-х!
— Неприлично надираться до прихода гостей. — наставительно сказал Андрей, завернул кота в его личное полотенце и отнес на диван. — И чтобы тихо у меня! — цыкнул он и принялся за уборку: до прихода Ольги оставалось полчаса…
Андрей разлепил ресницы. Во рту пересохло. Проклиная застольные традиции и собственную мягкотелость, Андрей, стараясь не разбудить Ольгу, выбрался из-под одеяла и на цыпочках вышел из комнаты. Прикрыв плотнее дверь, он двинулся на кухню, но тут в прихожей коротко и раздраженно дзинькнул звонок.
На лестничной площадке грустный и какой-то потерянный стоял Витька со шлемом в руках. Справа и слева, плотно подпирая его плечами, высились две разного возраста, но очень похожие женщины. Весьма решительное выражение на лицах обеих не оставляло иллюзий, что гости явились с визитом дружбы.
— Этот? — спросила, как выстрелила, старшая, буравя Андрея взглядом.
— Этот, — подтвердил Витька. — Гений, замечу в скобках. Непризнанный пока народом.
— Ничё, щас признается, — уверенно пообещала женщина и, отстранив Андрея, первая шагнула в прихожую. — Значит грабим?.. Честных торговых работников — под монастырь?!.. Ишь, гений! Ловко сообразил: сам — чистенький, а этого дурака — под статью?
— Пусть он сначала вещи отдаст, — подала голос молодая.
— Какие вещи? — недоуменно отступая, произнес Андрей. — Что происходит, в конце концов? Витька?!..
— Он не знает, какие! — подбоченилась старшая. — Поглядите на него! Иванушкой-то не прикидывайся. Или помочь?.. Тоська, ну-ка, кликни участкового!
Молчавший хмурый Сом тяжело накрыл широкой дланью телефон.
— Ша, угомонились!.. Дюха, где шмотки? Там?.. — Он по-хозяйски прошагал в кабинет. — Выгребайте! В темпе! — приказал он спутницам. — И чтоб духу вашего больше здесь не было!
Пожилая деловито стянула с головы шаль, расстелила на столе, и они, мать и дочь, споро, в четыре руки начали кидать в кучу «щучьи» дары. Так же ловко связали узел и, ухватив с двух сторон, потащили к выходу. Витька эскортировал женщин до самого порога, с видимым облегчением защелкнул все замки и лишь тогда обернулся к хозяину.
— Чай есть? Горло промочить.
— Пошли. Как раз собирался. По-восточному или по-студенчески?
Не дожидаясь, пока Андрей завершит процедуру заварки, Сом припал к чайнику и, не отрываясь, долго, шумно глотал.
— Прости, Дюха. Если можешь. Мои оглоедки…
— Жена и теща?
— Допекли! Понимаешь, принес я, значит, вчера «рыбку» домой. Тоська как раз из института явилась. Она у меня на вечернем учится, знаешь. Через пень-колоду — годы все-таки, мозги задубели, а корочки нужны, ежели хочешь в начальники выдвигаться. Ну вот. Я и говорю, чего тебе, Тоська, для счастья надо? Диплом, говорит, без защиты. Не могу, дескать, ходить в этот балаган, на рожи ихние глядеть. Ну, я шлем на голову и…
— Виноват, — покаянно произнес Андрей. — Не предупредил, что «щука» только «товарные» заказы выполняет. Ни деньги, ни ценные бумаги, ни документы она воспроизводить не может.
— Сам догадался, — мрачно усмехнулся Витька. — Я ж его, диплом чертов, сроду не видел! Ну и бухнул… Тоська — в крик: «Издеваешься, да?.. Ксиву суешь? Посадить хочешь?..» У них с мамашей вообще это навязчивая идея. Чуть что — посадить!.. — Сом судорожно сглотнул, заново переживая случившееся.
— А по программе пытался работать? Мне важно знать, где у «щуки» нашей предел, где она споткнется, на чем?
— Можно сказать, на ровном месте, Дюха. И соломки не успел подстелить, как грохнулся.
— Не тяни, — заторопил Андрей. — Рассказывай по порядку.
— А что рассказывать?.. Когда моя чуть децибелы снизила, я ей говорю, мол, попробуй сама. Надевай эту шапку и желай, чего только вообразишь. Тоська мигом все поняла, она у меня на этот счет здорово рубит. Ну и понеслось… Короче, когда теща пришла, в квартире было не протолкнуться: стенки, комбайны, стерео, видео, шмоток — вагон… Цацки всякие — на пальцы, в уши, в нос, — невесело пошутил Витька и опять замолчал.
Андрей начал догадываться о финале, но терпеливо ждал, надеясь на чудо. Наконец, Сом заговорил, явно мучительно пытаясь осмыслить что-то.
— Явилась, значит, она. Сначала, Дюха, ступор на нее напал. Буквально. А потом — как ищейка — снует, нюхает, рычит и ярлыки с накладными сличает. «Избавиться, орет, от меня хотите! Мать родную извести задумали! Ироды, так-перетак!.. Базу обчистили! И когда успели?! Это ты, скотина, заходил «на минутку», — и грудью на меня прет, — заказик для друга устраивал. А то он у тебя гений, по магазинам бегать некогда, с голоду помирает, — Витька покрутил головой. — Дюха, скажи, влип! У собственной тещи, получается, сперли! Ужас! Но я ведь нигде больше не был, кроме как на ее базе! Тоська хоть пару раз в загранке была, видела кой-чего в ихних магазинах. А в наших-то одни пустые полки — воображай, не воображай — шиш достанешь!.. — Витька в досаде саданул кулаком по столу так, что подпрыгнули чашки, расплескивая чай.
