— Другие планеты? Что Солнечная система? Разве не такие же земли? Даже хуже, потому что они не приспособлены для жизни. Это все детская игра, иллюзия прогресса! Надо выйти за пределы Системы, в космическую бесконечность, в другие звездные миры, надо преодолеть влияние Времени и Пространства, сбросить гнет материи и вечным огнем перейти в иное Бытие!..
Его не слушали, за спиной улыбались:
— Знаменитый ученый, а немного того…
И показывали пальцем возле виска.
Вчерашняя Ассамблея нанесла ему окончательный удар. Весь мир отвернулся от него. Его выводы, его чудесную мечту считают химерой! Конец!
Кто же он? Ученый? Но его выгнали из всех институтов, где он работал! Человек? Видимо, нет, потому что каждый человек хотя бы думает о жизни здесь, на Земле, продолжает ее, создает семью… А он прожил тридцать пять лет и даже не любил никого, не прижимал к своей груди женщину, не слышал тревожного стука женского сердца… Нет! Он не встретил такой женщины, которая поняла бы его мечты, разделила бы огонь его исканий! Только галлюцинации и во сне и наяву настойчиво появляются в его сознании… Вот и теперь, до боли ясно, перед широко открытыми впалыми глазами всплывало видение, и не знает Святослав — это видение является сном, или, может, снится ему глухой гул огромного города и парапет набережной, где он сидит…
Все прозрачнее делались контуры этого мира, звуки исчезали где-то в пространстве, и вот Барвицкий чувствовал и видел только одно…
…Вокруг него — черная каменная пустыня. Нет ни единого деревца, ни ручья, ни одного живого существа. С неба льются палящие лучи двух светил — одно из них желтое, а второе голубовато-белое, маленькое. Святослав знает, что он в чужом мире, он рвался сюда из далекой бездны и хочет найти здесь странную мечту. Где же она? Все сильнее палят лучи, жаром дышат раскаленные камни. Хочется пить… Смешно — хочется пить, как и на Земле! А он думал, что в другом мире будет не так, как у себя, на родной планете. Он идет по черному базальту, и две причудливые тени от двух солнц — одна светлее, а вторая темнее — сопровождают его…
Святослав устало останавливается, тяжело дышит… И вот из каменной долины прямо перед ним появляется странное видение — закутанное в длинную белую накидку существо. Барвицкий задрожал от какого-то предчувствия. Наконец! Кто же это существо?
А белый призрак приблизился и остановился перед Святославом. Покрывало падает с головы, и он видит женское лицо — но никак не поймет, какие у нее глаза, не поймет, что же привлекает его в ней?! В каком-то волшебном тумане сверкают ее глаза, белые волосы свободно спадают локонами на грудь. Она поднимает свою тонкую прозрачную руку, прикладывает ко лбу Святослава, и ему кажется, что в его грудь теплой волной вливается бессмертие.
Женщина нового мира молча делает приглашающий жест. Она показывает в сторону пустыни, что-то говорит необычайно мелодичным голосом, и он понимает, что должен пройти вместе с ней через палящее пространство, которое расстилается вокруг… И они идут. Женщина смотрит волшебным взглядом в глаза Святослава, видит в них то необъяснимое чувство, что горит сейчас в его душе. И кажется ему, что без конца продлится блаженство, что он, наконец, в другом бытие и бессмертие открыло ему свои сияющие ворота…
Но что это? Ему перехватило дыхание, она судорожно хватает воздух широко раскрытым ртом. Жара невыносимая. От камней пышет таким жаром, что, кажется, загорится обувь. Он останавливается, поднимает лицо вверх и видит, как два светила опускаются вниз, становятся все ближе, и это от них такая адская жара! Некуда спрятаться! Значит, это смерть! Это — космическая катастрофа! Женщина смотрит в небо, и в ее взгляде тоже сквозит безысходность!
Святослав останавливается, возвращается к спутнице из чужого мира:
— Значит, я прорывался из далекого мира, чтобы погибнуть вместе с тобой, прелестное создание?
Она слабо улыбнулась, положила руки на его грудь… Святослав схватил ее в объятия, припал к прозрачно-розовым устам. И тогда почувствовал, как сердца их забились в едином ритме, и понял, что эта женщина предназначена в книге Бытия ему, хоть и родилась за биллионы километров от него! Но было поздно думать и мечтать! От невыносимо горячих лучей на них загоралась одежда…
Любимая (она была уже любимая!) подняла лучистые глаза, взглянула в лицо Святославу, и большая бессмертная любовь обвенчала их — людей разных миров!
А в следующее мгновение оба вспыхнули пламенем и тучкой прозрачного тумана улетели в небо…
Барвицкий вздрогнул, застонал, вскочил на ноги… Видение исчезло. Перед ним снова была набережная, парапет, гигантский мост, возня человеческой толпы… И как всегда, разочарование было таким сильным, что Святослав минут двадцать сидел неподвижно, до боли сжимая руками горячую голову…
В этот момент он почувствовал, что кто-то подошел к нему. Постоял, а затем положил руку на голову. Барвицкий безразлично поднял лицо. Перед ним стояла элегантно одетая девушка, высокая, худощавая, с бледным лицом и каштановыми коротким волосами. Ее серые глаза внимательно и дружески смотрели на профессора.
— Кто вы? — удивленно спросил Барвицкий.
— Ваш друг…
— Что вы хотите?
— Простите меня, мистер Барвицкий… Я не знаю, как это получилось. Я слушала ваш доклад… Следила внимательно за тем, что произошло потом. Я восхищена вашими взглядами, вашими планами. Когда я узнала, что вам плохо, пришла сюда… Может, я сумею помочь вам…
Барвицкий горько усмехнулся, вспомнив свои галлюцинации… А потом благодарно пожал ее маленькую сухую руку.
— Как вас зовут?
— Мэри. Мэри Стен.
— Спасибо, Мэри… У вас прекрасная душа… Но чем же вы можете мне помочь, когда для осуществления моих мечтаний дорога закрыта?
— Но разве жизнь только в ваших мечтах? Разве ничего больше не осталось для вас интересного на Земле?..
— Для меня — нет!..
— Пожалуй, это не так, мистер Барвицкий… Но я вас очень прошу расскажите мне про ваши мечты, я пойму, я всю жизнь тоже увлекалась астрономией…
И так умоляюще Мэри смотрела в глаза профессору, и так ее взгляд напоминал взгляд неземной красавицы, что лед растаяла в его душе, и между ними завязалась задушевная беседа…
Они сели в такси-вертолет, который бесшумно поднял их в воздух и понес над залитым огнями городом. Во время полета Барвицкий снова в доступной форме излагал Мэри свои взгляды на жизнь, на общество, на перспективы Бытия во Вселенной, на целесообразность жизни вообще. Мэри внимательно слушала, задумчиво устремив взгляд расширенных глаз в окно вертолета…
