Вязников еще тогда, безрезультатно прождав несколько дней, хотел заслать рапорт и развернуть корабль. Но Дабышевский убедил командира, что за восемь с половиной месяцев в одну сторону, проплаченные из кармана налогоплательщика, а теперь выброшенные псу под хвост, их никто по голове не погладит. И он же предложил использовать капсулы. Была только одна проблема… точнее, две: капсулы могли нести лишь одного человека, и еще, после исчезновения троих членов экипажа, на «Сильфе» оставалось пятеро, в то время как «пилотный минимум» катера составлял четыре человека. Поэтому Олег полетел один.
И вот теперь у Вячеслава Павловича возникло примерно такое же нехорошее ощущение, как тогда, когда штатный выход на связь пропустил Кард.
Author: Олег Дабышевский
Entry number: 130
Category: бортжурнал
Subject: «Колония-2»
Entry tags: официально, рапорт
Status: готово к отправке, ожидание
Прибыли на безымянный остров. При посадке аборигены разбили лодку, теперь до починки с места не тронемся: юноша сообщил, что в глубоком океане перемещаться с острова на остров слишком опасно. Судя по уровню сигнала, до шаттла осталось совсем немного.
Аборигены говорили о звездах. Они их не могут помнить: оба слишком молоды. Попытаюсь выяснить, откуда им известно то, чего не знают жители верхних уровней.
О-лек досадливо посмотрел на свою коробочку и постучал ею о ладонь.
— Вот хреновина высокотехнологическая! Накрылась что ли?
Он опять вляпался в оранжевую иару, поэтому его мысли мы слышали отлично. И я даже уже поверила в то, что он ее вообще не видит.
Тём поднял голову.
— Слуш, Йо… а тебе не кажется, что наш Верхний не очень-то на Верхнего похож?
— В смысле?
— В смысле, ты где видела такого Верхнего, чтоб про иару не знал?
— Да я вообще Верхних мало видела… А кто он, по-твоему?
Тём придвинулся ко мне и шепнул в ухо:
— По-моему, он вообще не отсюда. Он Предок.
— Да ну, — я посмотрела на него, как на сумасшедшего, — с чего бы?
— А с того, что ни один Верхний в здравом уме и трезвой памяти с нами с тобой не связался бы. А если бы и связался, то не сидел бы, как пень, а призвал толпу ифритов, которые нам бы быстро тут все починили.
— Так он тоже калека.
— А давай у него спросим.
— А давай.
— Только, если я прав, ты мне должна…
— Еще чего!
— Между прочим, уже полгода должна, жестокая женщина.
— Дурак невозможный!
— Пошли выяснять.
Олег сидел на камне и снова и снова пытался отправить пакет. И уровень сигнала поднял, и модуляцию поменял, и диагностику прогнал… не отправлялось, хоть тресни. Весь в расстроенных чувствах, он не заметил, как подошли его спутники.
— Господин О-лек, — вежливо спросил Тёмал, — у нас с Йо спор вышел, с какого вы острова. Не разрешите?
Мысли Олега заметались… как назло, все названия из читанных-перечитанных рапортов команды Карда мгновенно выветрились у него из головы. Поэтому он не нашел ничего лучше, чем брякнуть:
— С «Сильфа».
Что они, впрямь знали все острова и островочки, что ли?
Парочка повела себя странно. Они переглянулись и встали друг напротив друга… Олег уловил отголоски мыслей… словно девушка и юноша общались вполголоса:
— Я выиграл.
— Тогда мы влипли.
— Я тебя отсюда вытащу. Долг?
Девушка кивнула, и тут эти психи вдруг принялись целоваться. Олег чуть со своего импровизированного табурета не свалился от неожиданности. Всю дорогу до этого гребанного острова они то ругались, то вели себя как брат и сестра, а теперь вдруг парень шагнул к девушке, обнял ее и неумело, но старательно стал целовать в губы. Олег не знал, куда деваться от смущения.
Он кашлянул — и парочка, к счастью, оторвалась друг от друга. Йормар, кажется, смутилась, а вот Тёмал — как раз наоборот, смотрел смело, и даже с каким-то вызовом. Олега смех разобрал: да ведь он, похоже, свою чумазую Джульетту ревнует. Какие ж эти Верхние, должно быть, неразборчивые…
— У вас тут что… так принято? — спросил он.
— У Верхних мало женщин, — серьезно сказал Тёмал, — девочки рождаются только внизу.
— Я опять сижу на этой вашей иаре? — обреченно спросил Олег.
Йормар кивнула.
На ночлег мы устроились в лодке. Тём, нахал, заявил, что вдвоем под одним одеялом теплее. Странно, О-леку он одеяло разделить не предложил, и Предок мерз в одиночестве на носу нашей посудины.
В океане бушевала очередная гроза, над нами хлопала на ветру парусиновая «крыша», по которой то и дело ударяли капли. Даже светляк, казалось, качался на ветру, и от его движения по нашим лицам пробегали тени.
— Тёмка, — он и вправду был теплый, — мне страшно.
— Оттого, что О-лек оказался вовсе не Верхним? — Тёмка погладил меня по плечу. — Это я болван. Следовало догадаться еще когда мы его еле-еле до Итеры дотянули… Не бойся. У нас есть лодка.
— Вся попереломанная. Стоит в глубоком океане на вечном приколе на куске камня, где даже занюханная ромашка не растет.
— Йо соскучилась по ромашкам, — заявил Тём насмешливо, — гляньте на нее.
— Будешь издеваться — уйду.
— Ну нет, — Тём прижал меня к себе, — моё! Сокровище — моё! Никому не отдам. Ни Верхним, ни предкам с прозрачными глазами.
— Тёмка, пусти, дурак! Отстань вообще! Зануда. Поцеловал один раз — думаешь, теперь все можно, да?
— Мне казалось, тебе тоже понравилось. И вообще, думаешь мне легко быть образцом целомудрия, когда ты так близко?
— Ой, Тём, — к горлу вдруг подкатил ком, и я разрыдалась, неожиданно сама для себя.
— Ну ты чего? — Тём опешил. — Да буду я, буду образцом! Живым женским идеалом буду — большой, теплый и не пристает. Только не плачь, а?
— Дурак, — сказала я сквозь слезы, — я не потому плачу. А потому что по-дурацки все у нас с тобой как-то… надо было и вправду за тебя замуж выйти.
— Так еще не поздно. Стоп. А как же «зануда», «дурак» и прочие нелестные отзывы?
— Ну, знаешь… любовь зла…
— Точно, — Тём вздохнул. — А моя — самая злая. Спи, зло мое.
Он погладил меня по волосам, поцеловал в лоб и затушил светляка.
Author: Олег Дабышевский
Entry number: 131
Category: личное
Subject: аборигены
Entry tags: дневник
Status: сохранено
Местная молодежь продолжает радовать. То звезды и межгалактические полеты вспомнят, то целоваться на моих глазах начнут, будто я не живой человек, а мебель. А Тёмал сегодня ввернул в разговоре словечко «парадоксальный» и совершенно не понял, когда я на него вылупился, как на восьмое чудо света. Он же козопас, елки-палки. А допер до того, что я — не из их островного рая, как дважды два.
