- Но эти ворота особенные, - продолжил Артур, - И основная их особенность заключается в том, что их нет. То есть, они как бы проникающие. В данном случае мы находимся сразу в двух мирах.
- Ты прав, что сразу в... Но не двух, а во многих. Прорвав хрупкую грань одного из них, мы находимся на рубеже бесконечности. Но все же связаны с Лерой. Ибо без нее, как медиума, нам едва ли удалось найти дорогу ни сюда, ни обратно.
- Кстати о дороге, - наконец вставил свое слово я, - Как мы собираемся возвращаться?
- А мы еще не собираемся, - отозвался Стас. - Мы ведь только начали!
По ту сторону Я увидел чертягу и погнался за ним, Ну а он уходил в непроглядную даль, Там где нету огня, а один только дым, Хотя кто-то твердил, что там должен быть рай.
"Лепрекон"
- Вот оно Лимбо, - сказала Юля, когда мы вышли из дома.
- Почему Лимбо? - спросил я.
- Преддверие. Измерение, смежное с нашим миром. Именно через него большинство экстрасенсов и медиумов могут видеть незримое. Теперь же мы находимся в нем в чистом виде.
- Не совсем, - встрял Артур, - Мы все же в немалой степени находимся в сознании Леры.
- Его мы уже практически покинули.
Они еще довольно долго спорили по этому поводу, но для меня, как для самого непосвященного это все была китайская грамота.
Мы долго бродили по нашему городу как зачарованные. Все было так и не так. Часть вещей нашего мира присутствовало, часть отсутствовала. То же можно сказать и о живых обитателях. Некоторые люди были видны невооруженным взглядом, но явно не все. И все было окрашено в какие-то странные нездешние цвета. Я не когда не забуду черный цвет Солнца этого мира.
Хорошей чертой Лимбо оказалось то, что перемещаясь по нему мы совершали то же путешествие и по нашему миру, оставаясь незримыми для оставшихся там. И мы двинулись в это авантюрное путешествие.
- Кстати, Юля, а куда девался твой отец?
- вспомнил вдруг я.
- Не упоминай лукавого, - отозвался Стас, за то удостоился злого взгляда со стороны Юли.
Но как бы то ни было, но фактом осталось, то, что буквально сразу после этих слов ее отец появился вновь. С ним были еще двое человек, судя по чертам лица, явно латиносов.
- Где мама? - спросила Юля опять на испанском.
- Она не смогла прибыть. Для умерших есть свои ограничения, как и для живых, - ответил он странным, немного дребезжащим голосом, но по-русски, Не стоит, дочка, разговаривать на языке, который неизвестен твоим спутникам. - Тут он внимательно посмотрел на меня, - По крайней мере, большей их части.
Ввиду того, что я действительно знал несколько наиболее употребительных слов на разных языках, и умел делать при этом умный вид, меня часто принимали за полиглота. Хорошо еще, что не за шпиона!
Дальше мы двинулись одной большой компанией, в которой Эмилиано, отец Юли, занял роль бесспорного лидера. Он много рассказывал про устройство этой части мира, доселе нам недоступной, и мы слушали его с большим интересом. Видимо талант рассказчика Юля унаследовала от него. Но в данном случае она полностью ушла в тень отца.
И все было бы просто замечательно, если бы не появившееся у меня чувство тревоги. Не знаю с чего и как оно появилось, но я все больше ощущал, что что-то тут не так. Особенно, после того, как во время очередного привала Эмилиано с Юлей ненадолго отлучились, мотивируя это необходимостью разведать дальнейший путь.
Когда я предложил пойти с ними, Юля ответила, что у меня еще слишком мало знаний для ориентации в этом мире. Явно было видно, что им надо поговорить.
***
Между тем мы дошли до некоторого места, которое можно было бы назвать порталом или воротами. Это было подобие круга друидов, воздух над которым обладал странными оптическими свойствами. Эмилиано вошел туда и вышел. Юля попыталась последовать за ним, но что-то ее не пускало.
- Видимо туда нет хода живым? - спросила она отца.
- Мы можем пройти дальше с помощью этой книги, - сказал он, указуя на Рукопись.
Действительно, там содержались заклинания, и на этот случай. Мы довольно долго их учили, после чего, встав в пентаграмму, провели ритуал. И произошло чудо. Причем не там, где мы его ожидали. А ожидали мы, естественно, изменение состояния этого друидского круга. Но изменилось все, кроме как раз него. Теперь мы были уже не в Лимбо. Мы оказались в каком-то чудесном мире, сверкающим самым заманчивым цветом - цветом золота.
- Вот оно Эльдорадо, - вырвалось у Стаса.
- Ха, в царстве Смерти средь химер лежат земные чада, Кому по гроб хватило троп в пещеры Эльдорадо, - вспомнил я слова Эдгара По.
- Очень верно подмечено, - отозвался Эмилиано, - теперь вы гости в нашем мире. А нам нужны живые гости. Труба, как нужны.
- Не совсем понял, - переспросил Стас.
- Это недобрый мир, - ответил ему Эмилиано, срывая со своего лица кожу.
Вы когда-нибудь видели, как человек, стоящий напротив вас, срывает со своего лица кожу. Наверно только в кино. Но в кино - это одно, а жизнь, она представляет собой совсем другую разницу.
Наши новые знакомые в единый миг обернулись демонами, виденными когда-то нами в небезызвестной Рукописи, и Юля оказалась среди них. Вот, оказывается, о чем они шептались с папочкой!
Но, не растерявшись, Артур бросил прямо в Эмилиано какой-то амулет, в результате чего началось нечто напоминающие коллапс, сопровождающийся открытием проходов к неизвестные направления. В рядах противника произошло замешательство, но, тем не менее, сила оставалось на их стороне. Единственным спасением было бежать в разные стороны, дабы предоставить им задачу погони за двумя зайцами, которая, как известно, обычно приводит к неудаче по обоим направлениям. И мы автоматически разделились на две подкоманды: с одной стороны я и Артур, в другой Стас и Лаврик.
Произошло это само собой, без каких бы то ни было оговорок. И, как я думаю, это произошло не случайно. Действительно, в этой четверке только работая в паре с Артуром можно было считать спину более или менее защищенной. Ни Лаврик, ни, тем более Стас, таким достоинством не обладали. Так что и со стороны Артура, выбор был не худшим.
Да, еще, убегая, я вырвал рукопись из рук Юли. Как оказалось впоследствии, это было лучшим, что я мог тогда сделать.
***
Кстати говоря, больше всего в этой ситуации меня поразило то, что основным чувством, владевшим сейчас моим сознанием, было удивление. Я никак не мог представить, что наш основной персонаж, наш проводник, наша единственная, и, таким образом, бесспорно красивейшая женщина могла оказаться первой жертвой. Хотя какой там жертвой! Первым ренегатом-предателем. Но в любом случае демоны захомутали ее первой.
А между тем обычно в фильмах ужасов, аналогии с которыми напрашивались сами собой, выживает самая красивая пара. Это правило, позаимствованное, кстати, из жизни. Есть люди, которым уступают место в шлюпке и круг, а есть те, которых бьют веслом по голове. И первоопределяющим здесь являются отнюдь не человеческие качества. Так обычно говорят любители выдавать желаемое за действительное. Первоопределяющим здесь является то, что действует на подсознание, то, что практически невозможно подделать, а именно, внешность в широком смысле этого слова.
