- Что это ? - спросил он.
- Старшая Эдда. Речи Альвиса... Грустная история. Это Тор спрашивает гнома Альвиса, кто это, мол, такой... Ну и так своими вопросами коротышку в гроб и вогнал.
- Ты не ответил...
- В самом деле? - удивился человек в плаще. - Я не заметил. А какой смысл?
- В чем?
- В моем имени. Оно не скажет тебе ничего. Оно не расскажет тебе о чем я думаю, что замышляю. Какой в этом смысл? Идентификатор, который не несет никакой смысловой нагрузки или определения сути. Ты ведь знаешь, что все совсем не таково, каким кажется.
- Почему ты так думаешь? - Романа начал несколько раздражать этот тип. Он терпеть не мог разговоров "об относительности".
- Потому что знаю, - произнес странный человек и встал. Отряхнулся и, изящно увернувшись от какой-то компании, которая неслась сломя голову в сторону двери, сделал несколько шагов в глубь комнаты. Роман проследил за ним.
Незнакомец чуть приподнял шляпу, Роман подался вперед, но лицо рассмотреть не удалось, тень надежно хранила внешность незнакомца. Затем этот странный человек направился точно к той самой стене, что клубилась неспокойным, серым туманом, протянул руки и... начал медленно растворяться в этой пелене. Толкнулся ногами и совсем исчез за ее непроницаемой взвесью неизвестно чего.
В желудке Романа стало пусто, что-то засосало, голова прояснилась... До такого состояния он еще ни разу не доходил... Роман закрыл глаза ладонью и понял, что всей кожей ощущает происходящее вокруг. Для этого ему не нужно зрение. Такое случалось с ним только один раз. Когда он впервые попробовал ЛСД. В первый раз Романа понесло довольно капитально. Насыщенность красок, изменения в пропорциях, странные путешествия и аллегории. Помнится, что его первый сеанс длился долго, несколько часов. И еще долго напоминал о себе после "отходника". Это произвело на Романа такое сильное впечатление, что он основательно подсел на "кислоту" и опомнился только, когда его приятель, с которым они вместе "отправлялись в путешествия", так залетался, что однажды шагнул с балкона, а Романа от этого шага удержали случайные свидетели, которые присутствовали в этот момент в квартире. Потом их всех таскали по милицейским участкам, читали лекции, пугали, но это запомнилось довольно слабо.
Очень сильным впечатлением было видение, как его приятель сходит с края балкона и идет по воздуху, улыбается. А потом что-то черное хватает его поперек тела и со страшной силой швыряет вниз. На асфальт, ставший в один миг красным. Роману стало просто страшно, что когда-нибудь это черное, злобное, присутствие которого постоянно ощущается в небе, придет за ним. Схватит и швырнет жалкого человека, который подумал, что нашел иные грани обыденной реальности и слишком много себе позволил. Швырнет на асфальт, вбивая его навеки в ту реальность, из которой он имел глупость высунуться. Слезть с ЛСД оказалось не так просто...
Оказалось, что кошмар так просто уходить не желает, и приблизительно через месяц после окончательного и бесповоротного решения завязать в гости к Роману пришел тот самый его друг, который разбился, выпрыгнув с балкона на последней "кислотной"
вечеринке. Пришел ночью... Просто вошел в комнату из коридора и сел в кресло, молчаливый и злой. И они долго говорили... Говорили...
Ночь... День...
"Скорую" вызвал брат Романа. Два хмурых санитара вытащили Романа из бессознательного состояния и ушли, почти ничего не объяснив. Так, что-то пробормотали по поводу режима, у них был и без того сложный день.
Еще несколько ночей Роман не спал...
Тело колотила дрожь, и даже брат не знал, что под подушкой у Романа лежит листок бумаги, на котором не его рукой написано несколько слов.
"МАНДРАГОРА." Адрес и способ применения.
Вкус не был особенно противным. Не горчил, но и особенно сладким тоже не был. Просто отвар... Что-то вроде слабого вчерашнего чая.
Потом были симптомы жесточайшего отравления. Судороги. Желание вывернуться наизнанку. Какие-то неосознанные галлюцинации, ничем не напоминающие глюки от ЛСД...
Ощущение приближающейся смерти.
Наверное, он все-таки умер. Потом ожил... И через некоторое время оказалось, что Роман уже совсем не тот, каким был. Словно бы после "смерти" что-то изменилось в нем.
Что-то улучшилось. Например, интуитивные аспекты сознания. Появилось что-то вроде дара предвидения, но работающего не всегда, а повинуясь своей, непонятной логике. Положительным был и тот факт, что Роман выжил... или ожил. Но вот потом вдруг оказалось, что мир, в котором он жил до этого момента, включает в себя и что-то совсем другое.
Совсем другое. И чувство темного присутствия в небесах стало сильнее... И большие неопределенного цвета осиные гнезда на улице плотно вошли в его жизнь, и тварь, что обдирала бомжа в подворотне, совсем не казалась галлюцинацией.
Только до сего момента изнанка реальности никак не проявляла своего осмысленного интереса к Роману.
Вечер. Остатки белых ночей не давали мгле сгуститься полностью. В некоторых местах город приобретал ту невыразимо тоскливую обреченность, которая свойственна только ему одному. Именно эта несмываемая печать завораживает поэтов, музыкантов и прочих людей творческих, склонных скорее к созерцанию, нежели к действию.
На улице, в переулке возле общаги, кого-то били. Судя по звукам жертва сопротивлялась активно и из не самой приятной роли жертвы собиралась перейти в более привилегированную роль мстителя. Кто-то заверещал, сладостно хакнул и в темноте раздался топот убегающих ног.
- Неплохо, - сказал кто-то за спиной Романа. - Опять на наших наехали.
- Кто наехал, - спросил Роман в темноту.
Стоять на балконе было гораздо приятней, чем находиться в душной, пропахшей коноплей комнате, где, не сбавляя темпа и не прекращаясь ни на секунду, шла своим чередом оргия. Музыка, секс, наркотики, спирт...
- Если бы знать, кто-то повадился на наших наезжать. И все в темноте... Лиц не разглядеть. Надо отметить, что метелят солидно. Даже я как-то раз попал, так знатно с левой в скулу получил...
Роман, наконец, обернулся. За ним на балкон вышел кто-то незнакомый. То есть Роман его видел в этой компании, но как-то не было времени познакомиться. На лице никаких следов побоев у него не обнаружилось.
- Давно, уже сошло все, - пояснил незнакомый студент. - Тебя Романом кличут?
- Да, вроде так... А ты кто?
- Ну зови меня Егор. Такой вот русский колорит. Не коробит?
Егор был не особенно спортивного телосложения, но что-то чувствовалось в фигуре, в движениях, и поэтому имя не коробило совершенно.
- Нет, не коробит, - ответил Роман.
Егор удовлетворенно кивнул и тихо, себе под нос, произнес:
