Я медленно пошел в сторону дома и вдруг опять ощутил себя в своей квартире. Открыл глаза. Сеанс уже закончился. К. только что завершил отсчет времени. Что это было? Сон или что-то другое? Надо будет спросить у Толика. Он в вопросах восточной философии дока и, наверняка, что-нибудь объяснит мне по поводу моего сна. Для моего же понимания это все очень странно.
Да, еще одна немаловажная деталь. Небо в моем видении было зеленым.
Никаких животных не заметил. Мертвый какой-то мир…
30 ноября 1989 года (сон Ивана П.).
Иван со своим бывшим классом находился на речке. Хотя прошло уже полгода, как он окончил школу, все его одноклассники и одноклассницы были рядом, как в старое доброе время. Они купались обнаженными, словно нудисты на каком-нибудь зарубежном пляже. Даже их классная руководительница сверкала голыми ягодицами неподалеку, но все это не вызывало у него удивления. Словно так и должно быть, хотя в реальной жизни он бы очень смутился.
Настроение было приподнятое, слышались смех и шутки. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Надо было возвращаться в школу, все вылезли из воды и пошли к дому, который показался ему знакомым. Но где раньше он его видел, парень вспомнить не смог, как не напрягал свою память…
В доме они оделись. Раздевалка была общей, но девушки и парни, нисколько не смущаясь друг друга, весело болтали, словно на перемене в школе. Среди шкафчиков он заметил токарный станок и вдруг осознал, что ему просто необходимо срочно выточить какую-то деталь. Прямо-таки вопрос жизни и смерти…
Зайдя в подсобку и переодевшись в спецовку, он вышел проводить своих одноклассников. Почти все уже были одеты, многие ушли. Он прощался с товарищами, когда заметил одно лицо, которое было ему незнакомо в реальной жизни.
Это была высокая девушка лет восемнадцати. Черные, как смоль, прямые волосы обрамляли слегка удлиненное лицо с правильными чертами, спадая на плечи. Фигура словно была выточена искусным мастером. Высокая грудь, не слишком узкая и не слишком широкая талия, крутые бедра и в меру длинные, красивые ноги.
В жизни парень не знал эту девушку, но в своем сне был безумно влюблен в нее. Он ее боготворил, и это было, пожалуй, даже слишком мягко сказано. Парень пылал к ней сильной, необъяснимой страстью. И она знала об этом.
Девушка подозвала его к себе, и он не мог противиться ей, точнее ее пугающим и одновременно притягивающим темным, почти черным глазам. Она взглянула на него, и парень сразу утонул в их глубине. Он смотрел и не мог оторваться, погружаясь все глубже и глубже…
– Чего же ты за мной бегаешь, дурачок? - откуда-то издалека донесся до него ее ласковый голос, возвращая к действительности.
– Я не бегаю, - пробормотал он, еле разжав сразу пересохшие от волнения губы.
– Бегаешь, бегаешь, - констатировала она и прикоснулась ладонью к его щеке.
Парня обдало жаром. Кровь бросилась в лицо, а тело затрепетало, ожидая продолжения. Он сейчас готов был позволить говорить и делать все, лишь бы она не убирала свою руку. А девушка, будто почувствовав это желание, подняла другую руку, и ее ладонь коснулась второй его щеки.
Теперь она держала лицо парня, улыбка играла на ее чувственных ярко- красных губах. Он замер, а девушка стала медленно приближать свое лицо к его лицу.
Он знал, что произойдет дальше. И когда ее губы легко коснулись его губ, парень был уже готов ей ответить. Но в этот момент он встретился глазами с ее взглядом…
Словно удар молота оглушил, смял его существо. В глазах девушки светилась такая дикая, животная ненависть, что он похолодел. Попытался освободиться от ее рук, но не смог. Тело не слушалось его… А девушка стала медленно, очень медленно сдвигать свои ладони, сверля парня страшным взглядом. И он ничего не мог сделать.
Его лицо словно попало в стальные тиски, которые медленно, но неумолимо сжимались, грозя раздавить кости. Он никак не ожидал от девушки, которую любил, такой жестокости. За что? Что он ей сделал?
Откуда в этом хрупком, красивом создании такая нечеловеческая сила?..
Тем временем скулы его уже трещали, а голова раскалывалась от дикой боли. В лице девушки уже не было ничего красивого. Ненависть исказила ее черты до неузнаваемости, и сквозь них проглядывало что-то настолько страшное, что он не мог дать этому названия…
Парень понял, что еще немного, и его лицо будет раздавлено. Пора было действовать. И хотя тело было бессильно что-либо предпринять, оставался еще разум. Превозмогая боль, он отдал приказ самому себе проснуться и начал медленно выталкивать себя из сна. Девушка почувствовала, что парень уходит от нее, и закричала:
– Ты все равно не уйдешь от меня! Рано или поздно я достану тебя в твоей реальности, и ты будешь мой!.. Слышишь? Мой!..
30 ноября 1989 года (сон Анатолия А.).
Анатолию снова снился Афганистан. Сколько времени уже прошло с тех пор, как он вернулся оттуда! Но память цепко держала его в своих тисках, не давая забывать этот кошмар, пережитый им наяву, возвращая чуть ли не каждую ночь снова и снова в тот день, когда их подразделение попало в душманскую засаду.
На этот раз все было по-другому. Прежними были ставшая привычной за два года службы форма, автомат на плече, боевые товарищи, многие из которых остались там. Но то, что окружало его, было другим. Вокруг простирались не опаленные солнцем горы Афганистана, а сплошное болото и дикие заросли…
Глаза зорко ощупывали каждый бугорок, каждый кустик, за которыми мог спрятаться враг. Было жарко, тяжелые гнилостные испарения от болота дурманили голову похлеще любой травки. Одежда вся пропиталась потом. Ноги с трудом можно было вытащить из грязи, и приходилось выкладываться на всю катушку, чтобы продираться через это вонючее месиво.
Он остановился ненадолго, чтобы перевести дух. Впереди мерно раскачивалась спина Саньки Бодрова, его друга, с которым познакомились еще в учебке. Он хотел крикнуть, чтобы тот подождал его, но тут окрестности огласились диким протяжным стоном. И в тот же миг из болота со всех сторон появились руки, которые тянулись к солдатам. А следом появились головы и плечи, залепленные грязью.
Какое-то оцепенение охватило его. В то время как его товарищи стреляли изо всего оружия, имеющегося в наличии, он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Страх волнами накатывал на него, переворачивая все внутри. Но этот ужас не относился к тем людям, которые тянули к ним свои руки из болота. Ему показалось, что, скорее, они хотели предупредить о какой-то опасности. Именно предчувствие опасности вызвало в нем этот страх, он знал это…
Под пулями солдат люди из болота погружались обратно в грязь. И даже автоматные очереди не могли заглушить протяжного стона, вырывающегося из множества глоток. У него сложилось впечатление, что эти люди сильно, очень сильно страдают. И то, что его товарищи открыли по ним огонь, было большой ошибкой…
