Демонстрируя статуэтки и прочие безделушки, я рассказывал о них всяческие истории, причем врал напрополую, почерпывая экзотические слова и термины из дедовой тетради в черном дерматине.
- А это Люй Дун-бинь, - торжественно провозгласил я, когда мы поднялись в мансарду, показывая на статуэтку человека с мечом за спиной. Не знаю, почему я назвал его так. Очевидно, мне в голову запало беспрестанно повторяющееся в тетради имя. - Живой бог на земле. Ходил по древнему Китаю и писал рукой в воздухе пророческие стихи... А это... - Я открыл ящик и развернул плотную бумагу. Лезвие меча блеснуло на солнце.
- Вот здорово! - в который уж раз повторила Ленка. Она была просто околдована проносящимися перед ней сокровищами.
- Настоящий, - с гордостью усмехнулся я. - Японский или китайский...
- Дай подержать, - попросила Ленка.
Я уже было протянул ей меч, но рука моя замерла на полпути. Потому что рукоять меча явственно задрожала в моей ладони. Я вздрогнул и отступил на шаг. Рукоять затихла. Я снова протянул меч Ленке, но на этот раз дрожь была такой сильной, что я чуть было не выпустил рукоять. Тогда я опустил руку и отошел к ящику.
- Ты что? - удивленно спросила Ленка.
- Лучше не надо, - пробормотал я первое, что пришло в голову. - Он очень острый... можно порезаться... И вообще, это не игрушка. Он, может, отравленный. Тут требуется осторожность...
Говоря это я завернул меч в бумагу и закрыл в ящике.
- Жадина-говядина... - Ленка надула губы и отвернулась, но тут же забыла обо всем и восхищенно вскрикнула, схватив что-то со стола. - Какая прелесть! - Она повернулась ко мне. - А меч, кстати, точно такой же, как у него, - кивнула она на статуэтку.
- Меч Люй Дун-биня, - усмехнулся я, но усмешка тут же застыла на губах, потому что в памяти вдруг всплыли строчки из тетради деда: "Меч ЛДБ якобы обладал чудесными свойствами... НАДО ПРОВЕРИТЬ!!!"
- Нет, ты только взгляни, какая прелесть! - повторила Ленка, тыча мне что-то.
Я взглянул. В руках у нее была маска, сделанная, очевидно, из раскрашенной керамики. Маска изображала лицо молодой женщины - не страшилище, как маски на стенах в нижней комнате, а обыкновенное женское лицо. Но мне она сразу не понравилась. Во-первых, было что-то неуловимо зловещее в чертах лица, что-то такое, от чего по спине у меня пробежали мурашки. А во-вторых - и это было самое неприятное, - лицо очень походило на Ленку. Другая прическа, глаза, естественно, неживые, но губы, нос... В общем, можно было подумать, что ее делали именно с моей Ленки, если бы я не был твердо уверен, что все в этом доме очень древнее.
- Она мне не нравится, - безапелляционно сказал я.
Ленка не обиделась.
- Тогда подари ее мне! - быстро сказала она.
- Пожалуйста, - пожал я плечами. - Ты же знаешь, мне для тебя ничего не жалко.
- Спасибо, - тихо сказала она, нежно погладила маску одним пальцем и вдруг подошла и впилась в мои губы крепким поцелуем.
Сама! Впервые она это сделала сама, а то все начинал я! Ленка!!!..
И вот теперь, сидя за столом рядом с ней, я физически чувствовал, как пролетают минуты, и мне было грустно, хотя расставаться предстояло не на годы, не на всю жизнь, а всего лишь на день-другой.
- Пора собираться, - наконец, вздохнул я. - Скоро последняя электричка. Как бы не опоздать.
- А почему ты решил, что я собираюсь уезжать? - спросила вдруг Ленка. Сердце мое подпрыгнуло. - Я приехала на несколько дней. По-моему, нам хватит здесь места. Конечно, если ты выпроваживаешь меня...
- Да нисколечко! - заорал я. Что еще тут говорить...
- Я лягу в мансарде, - сказал я через некоторое время. - Надо только найти, чтобы постелить на пол...
Ленка сморщила нос.
- Лучше на кухне, - заупрямилась она. - Теплее, да и мне не будет страшно. Вдруг ночью под окнами появятся разбойники, а ты их...
- Ну, если разбойники, - согласился я.
- Кстати, в кладовой я видела какие-то старые шубы, продолжала Ленка. - Вот их тебе и постелим.
Ну и Ленка, подумал я. Все-то успела увидеть...
В чулан, дверь которого выходила в сени, я еще сам не заглядывал, но шубы там точно висели, и я соорудил из них на кухне возле печки великолепную постель...
Проснулся я от какой-то неосознанной тревоги. Левая рука затекла от жесткого ложа, и я сел, разминая ее. Луна на кухню не заглядывала, было совершенно темно, только оконный проем едва светился сиреневым. И тут я услышал жужжание, далекое, как комариный писк, но я почему-то сразу же понял, что это не комар. И сразу же кошмары предыдущей ночи навалились на меня. Сердце забилось сильнее, лоб стал влажным.
Я решил посмотреть, как там Ленка. Поднялся, натянул джинсы, нашарил дверь и осторожно, чтобы не заскрипела, приоткрыл ее. Луна освещала комнату ярким, неживым светом. Лунные квадраты - на этот раз они показались мне бледно-голубыми, лежали на полу, уже подбираясь к дивану, как в прошлую ночь. Плед на диване был откинут, подушка смята, но Ленки в комнате не было.
Я вошел, и жужжание стало громче. Это был уже не комариный писк, а стрекот мотоцикла, от которого слегка подрагивал под моими босыми ногами пол. И доносился он явно сверху...
Мансарда!
В нерешительности я подошел к лестнице и взялся за перила. В конце концов, что Ленке делать в мансарде посреди ночи?.. Но где ей быть еще?
В голове у меня почему-то вдруг всплыли слова: "Люй Дун-бинь борется со злом и уничтожает силы Тьмы..."
Глупо, - уговаривал я себя, на цыпочках поднимаясь по лестнице. - Начитался всяких бредней...
Но мне уже было ясно, что жужжание доносится именно из-за закрытой двери мансарды. Не раздумывая, я рванул дверь, шагнул вперед и замер. Открывшаяся картина так крепко врезалась мне в память, что я отчетливо помню все и сейчас, несмотря на прошедшие годы.
Комната была освещена единственной свечой в канделябре на столе, поэтому ее углы скрывались во мраке. Посреди комнаты на коленях, спиной ко мне, стояла Ленка, одетая, с аккуратно причесанными волосами, а на полу перед ней, на развернутой бумаге лежал меч, и между ней и мечом пролегала ослепительно белая полоса.
Меч светился. От него исходило розовое сияние наподобие того, как изображают в кино от груды сокровищ. Меч вибрировал, но не так, как давеча у меня в руке, а жуткой, видимой издалека дрожью, словно пытался сорваться с места, но что-то его не пускало. И жужжал - теперь это было ясно - тоже он.
На полу по правую руку от Ленки стояли три медные чаши с витиеватой резьбой, наполненные разноцветными порошками. Ленка, не глядя, брала щепотку то из одной чаши, то из другой и бросала порошок в сторону меча, бормоча при этом что-то неразборчивое.
Все это промелькнуло передо мной в течение коротких секунд, так что подумать я просто не успел, а невольно спросил: "Ленка, что ты это делаешь?" и шагнул вперед.
