– У тебя все в порядке? - спросил Хреса.
– Все в порядке.
– Ты двигаешься.
Я стал было поправлять его, объясняя, что спокойно сижу, но тут понял, что он имел в виду: у меня стучали зубы.
– Это называется «дрожать». Естественная реакция человека на холод. Движение мускулов дает тепло и помогает нам согреться.
– Если ты будешь двигаться активнее, то тебе понадобится больше пищи. Я пошлю кого-нибудь на твой корабль, чтобы взять еще еды. - Он поднял вторую пару конечностей и стал водить ими по стене будки.
Еще один пример того, что ональби оценивают побочные эффекты и результаты полнее и быстрее, чем люди. В этот раз Хреса сделал выводы всего из двух фактов - такой минималистский подход мог обескуражить, если бы я каждый раз я не убеждался в его правоте. Он был слишком умен для стража.
Хреса кончил свое занятие - мне оно напоминало печатанье на машинке, хотя никакой клавиатуры, разумеется, не было - и послал информацию местного компьютера в главный компьютер лагеря землян, а также во все имеющиеся компьютерные базы данных ональби. Вероятно, начальное определение дрожи уже поступило в компьютерную базу данных ональби. Еще один кирпичик в общую постройку.
Почва подо мной была твердой и холодной. Металлическая раковина будки тоже была твердой и холодной. Даже воздух казался твердым и холодным. Я поплотнее завернулся в одеяло и попробовал сосредоточиться, но все свелось к тому, что я стал наблюдать, как падают на землю снежинки. Здесь, на гребне, дул легкий ветерок. Снежинки танцевали и кружились в едва ощутимых воздушных потоках.
– Люди в корабле осведомляются о твоем здоровье, - сообщил, стукнув по стене будки, Хреса. - Они сказали мне, что тебе вредно подвергаться воздействию такого холода.
– Да, это, конечно, не Майами в середине августа.
– Извини. Это плохо переводится. Компьютер считает, что ты привел сравнение, но оно мне непонятно. Я хмыкнул.
– Майами - такое место на Земле, где тепло. Август - так называется время, когда тепло. Быть в Майами в августе означает, что тебе будет тепло.
– А здесь сейчас не тепло. Я понимаю. Ты хочешь, чтобы тебе было теплее? Я вздохнул:
– Хочу ли я, чтобы мне было теплее? Да, конечно. Но еще больше я хотел бы искупить вину за убийство Гренабелосо. Возможно, ты будешь решать, как поступить со мной в этой ситуации. Затем я постараюсь достойно принять любое наказание, какое вы для меня изберете. Я совершил ошибку и теперь должен за нее расплатиться.
Он молчал. Я наблюдал за снегом, который падал на край одеяла, там, где оно высовывалось из-под навеса. Спустя некоторое время я сказал:
– Хреса, я подумал о нашем вчерашнем разговоре.
– О том, что долина принадлежит тебе?
– Да. Я думаю, лучше всего объяснить это, начав с моей хижины. Мы оба считаем, что, когда я смешал воду с травой, глиной и ветками, чтобы сделать укрытие, я создал нечто такое, что в каком-то смысле принадлежит мне, так?
– Да, мы оцениваем это похоже.
– Прекрасно, давай взглянем на это с другой точки зрения. Вы, ональби, насколько я могу судить, в достаточной мере индивидуалисты. Во всяком случае, я никогда не видел больше трех ональби сразу, и то это случилось лишь однажды. Остальное время вы предпочитаете проводить в одиночестве, верно?
– Да.
– Люди же стремятся быть вместе. Мы прошли эволюцию, охотясь вместе на больших, сильных животных. У вас есть клешни, и вы в состоянии неплохо защитить себя, но у людей нет ни клыков, ни когтей, поэтому нам было необходимо сплотиться против врагов.
– У вас есть хищники, которые охотятся вместе, - гиены, кажется? Люди тоже действуют в стаях?
Первым моим желанием было ответить отрицательно, но с его точки зрения сходства было больше, чем различий.
– Хм, да, немного похоже. Но давай лучше говорить о волках. Сравнение с гиеной считается оскорбительным, сравнение с волком более приемлемо.
– А гиены хохочут? Разве они не…
Я не мог удержаться от смеха, вполне осознавая, что это сделает предположение Хресы еще более обоснованным.
– Хреса, ты чудо! Мне нравится, как ты мыслишь. В лучших обстоятельствах я был бы рад предложить тебе свою дружбу.
– Не понимаю.
– Ничего. Возможно, мы когда-нибудь сможем обсудить различие и сходство между людьми и гиенами, но это, наверное, будет длинный разговор.
– Мы обязательно поговорим об этом. Я напомню тебе. Давай вернемся к людям, охотящимся в группах.
– Решающим моментом здесь является то, что люди стали оседлыми. Мы были кочевниками-охотниками. Потом начали жить на одном месте…
– А! Я понял! Когда группа людей живет в одном месте, им всем нужна глина, чтобы строить хижины. Глины становится недостаточно. Если ее недостаточно, людям приходится идти отыскивать ее запасы. Но это не совпадает со стремлением человека жить оседло рядом с другими людьми, поэтому создается противоречие: как селиться рядом с другими и при этом найти достаточно глины, чтобы строить дома. Это противоречие разрешается как… как враждебность? Да?
Я же говорил, дайте ональби два факта, и он все поймет, словно читая мысли.
– Это одна возможность. Они могут забирать глину друг у друга силой. Другая возможность - торговля. Кто-то живет на краю долины, где глины много, и может отдавать ее в обмен на еду.
– Прекрасно! Великолепно! Я понял! Это объясняет очень многое. У вас происходит борьба за ресурсы. Не только за глиняные хижины, но и за саму глину, из которой строят эти хижины. Вас так много, что продукты и товары сразу же становятся дефицитом. Эта долина твоя, потому что именно тут ты построил себе хижину.
Я кивнул:
– Да, ты на верном пути. Продолжай в том же духе и ты проследишь появление законов, войн и даже рекламы.
– Прости, компьютер не знает этого слова.
– Ну, предположим, у тебя есть глина, а у кого-то другого ее нет. Реклама позволит ему узнать, что у тебя есть глина и ты хочешь продать ее.
– Я просто в восторге. Мы с тобой сделали для взаимопонимания между ональби и людьми больше, чем кто-либо другой. Все сразу становится ясным. То же самое с едой, да? Если съесть всю пищу в каком-то месте, то ее не будет хватать.
– Правильно. Вы, ональби, кочевники. Когда вы передвигаетесь, то пища, которую вы съедаете, будь то беса или что другое, составляет лишь небольшую часть пиши в этой местности. Затем вы двигаетесь дальше. Мы же строим город, и довольно скоро все съестное в его окрестностях кончается.
– И это привело вас к развитию сельского хозяйства. Ваша самая большая слабость оборачивается силой. Забавно. Затем сельское хозяйство заставляет вас изучать биологию и развивать технику. О, это замечательно! Скажи мне, вам ведь приходится рекламировать пищу, не так ли?
