Правитель не оставил официального преемника, умерши на девяносто девятом году жизни, проправив из них неполных пятьдесят шесть лет. За свое долгое правление Хозяин многих отправлял в ссылку, многих подвергал изгнанию. Десятки придворных были казнены или убиты наемниками - в постелях, по дороге к водяным курортам Суувена, в ресторанных домах столицы. Никому он не доверял, кроме фаворитов, которые менялись настолько быстро, что какое-либо доверие к ним у правителя просто не успевало возникнуть. Страх, вот чему доверял Сууваренен Третий, Великий сюзерен Свободных Долин Суувена и Протектор Харрамена. Укоренившийся страх подданных, пустивший корни по всей стране...
Эти корни выглядели по-разному: статуи Хозяина в каждом городе, целая армия тайных платных агентов, доносительство, каждодневные славословия клятвенные заверения на верность правителю, которые произносили, когда вставали с постели или ложились в постель, с которыми принимали пищу или отправляли естественные надобности. "Двести лет жизни Хозяину и его любви к нам!" - фальшиво говорили люди: ведь многие по слухам знали, что правитель тешит себя мыслю дожить до ста лет и отпраздновать новое десятилетие правления...
Теперь он мертв: маленький разлагающийся эмбрион, закутанный в холодные одеяла. Хайем не знал, что делать с мертвым правителем. Сама мысль о нем вызывала неприятные ассоциации. По всей видимости, этим должен был заниматься Голон как распорядитель двора, но он боялся. Они обсуждали, что делать с телом Хозяина: кремировать его по установленной традиции или устроить общественную панихиду?.. Сасер и Вонберегем были против панихиды: первый боялся открытости похоронного ритуала, - ведь за народом, пребывающим в официальном трауре, нужно следить. Коннетабль не хотел ослаблять свои силы: похоронную процессию необходимо надежно охранять от возможных возмущений простонародья. Голон не хотел кремировать тело: а вдруг завещание найдется, и в нем будет указано, как и где хоронить? Если действия Голона как распорядителя двора не совпадут с указаниями покойного, он может пострадать. Кто сможет заручиться тогда, доживет ли он до следующего рассвета?..
Этого Голон, естественно, не говорил, но это и так все понимали. Главному министру долгие препирательства надоели: воображение рисовало картины разложения и его начало тошнить. Он предложил немедленно кремировать тело:
- Пока тело Хозяина не придано погребальному огню, существует опасность различных эксцессов, за упреждение которых я не могу поручиться.
Сасер и Вонберегем немедленно согласились с ним: это было разумной осторожностью. Остальные тоже согласились: с них снимали ответственность за принятое решение. Но тогда вставал вопрос о преемнике: по традиции, - это знал каждый из присутствующих, - по погребению умершего правителя незамедлительно вступает в управление страной новый сюзерен.
- Мы не можем сейчас решить этот вопрос, - осторожно начал Сасер, складывая бумаги в кожаную папку, - Предлагаю, принять власть сообща... временно, конечно.
Последние слова всех насторожили, а у Лаата побледнело лицо.
- Нам... нельзя! А вдруг откроется завещание?! - стал убеждать он сановников, - Тогда это будет самозванство! Я не хочу быть самозванцем!
- Глупец! - закричал разнервничавшийся Голон и забрызгал слюной, - Если мы сейчас не возьмем власть в свои руки, мы станем не самозванцами, а дураками. Стране нужна власть, какая бы ни была, иначе нас ждет анархия и вторжение Букнерека! Нам нужно сплотиться и действовать сообща, если мы не хотим...
Тут он неожиданно умолк и растерянно поглядел почему-то на молчащего Сасера. Последний расценил это как просьбу и стал говорить мягко, словно убеждал детей:
- Любезный Голон говорит правильные вещи. Нельзя рисковать. Конечно, мы... кхе, не готовы к такому положению вещей. Мы служили верой и правдой... Хозяину. Теперь мы просто будем продолжать свою службу - только в новом качестве. Ведь так?..
С ним согласились все, кроме Лаата. Коннетабль не высказал какого-либо согласия или несогласия: своим важным и самостоятельным видом он как бы подтверждал, в который раз, что он военный и как военный подчиниться любой власти. Хайем закончил обсуждения:
- Я полностью, как и... все здесь присутствующие, согласен с любезным Сасером. Предлагаю, как глава... нового правительства закончить обсуждения на сегодня и отдохнуть. Все устали. Нас ждет куча дел.
Он, не дожидаясь реакции сановников, пошел по коридору - мимо опочивальни, мимо застывших на посту охранников, мимо снующих везде мелких служащих из дворцовой службы и министерства порядка. Единственная мысль крутилась у него в голове: "Хозяин умер, не оставив завещания".
Через час после прекращения совещаний четверо человек из похоронной команды завернули мертвое тело правителя в одно из одеял и отнесли его в помещение для кремации, - такое помещение, рет-рарени, имелось в каждом сууварском доме. Никто не присутствовал при этом: высшие сановники слишком устали за последние дни, чтобы наблюдать кремацию тела. Мертвого правителя кинули в огонь печи и уже, через час с небольшим, от него не осталось и костей.
Еще через час в кремационное помещение зашли молчаливые люди из министерства порядка. Четверо человек похоронной команды были зарезаны ножами. Их трупы бросили в печь, а когда она остыла, кремационное помещение заперли на замок. Больше кремировать никого не предусматривалось: в зданиях дворца отныне умирать следовало по-другому.
На следующий день город, заливаемый ледяной водой гемгаймена, услышал правительственное объявление. Его звонко читали глашатаи на каждом перекресте и на мостах, его расклеивали в виде прокламаций на стенах зданий, на фонарных столбах и деревьях:
"Граждане Свободных Долин Суувена!
К огромной и искренней скорби нашего свободного народа скончался наш любимый правитель Сууверенен на девяносто восьмом году жизни и пятьдесят шестом году своего великого правления! Смерть его была естественна и величественна, как и все его деяния и замыслы. Душа великого Сууверенена отныне в стране предков и оттуда следит за нами. Исходя из необходимой целесообразности, и стремясь сохранить единство нашего свободного народа, самые близкие слуги великого Сууверенена, - лучшие сыны отечества, - приняли на себя временно совместное управление страной. Отныне законной и единственной властью является Совет Сюзеренитета. Всякое действие или слово, направленное против временного управления, расценивается, как измена на пользу враждебного нашему свободному народу Букнерека и будет караться как опасное государственное преступление немедленной смертью. Всякий гражданин Свободных Долин Суувена обязан подчиняться распоряжениям новой власти и следить за её исполнением, а в случае неисполнения, докладывать уполномоченным Совета. Не уведомление о таком неисполнении является государственным преступлением и приравнивается к измене на пользу Букнерека. С сегодняшнего дня временно запрещено скапливаться не более чем втроем, петь или выражать какое-либо действие в шумных формах, - это противоречит трауру по нашему великому и любимому правителю. Уполномоченные Совета имеет право и обязанность входить в любой дом, учинять в нем проверку и задерживать подозрительных людей. Действия, препятствующие этому, являются государственным преступлением и приравниваются к измене, - они будут караться смертью. Незнание постановлений Совета будет рассматриваться как государственное преступление, приравненное к измене. Эти постановления вводятся с момента их принятия и могут быть отменены или изменены решением Совета. Свободные люди Суувара! Сплотитесь вокруг Совета Сюзеренитета! Сохраняйте бдительность и преданность законной власти на благо нашего свободного народа!.."
