Под ногами Александра пружинила трава, вокруг кричали кузнечики. На горизонте возникали белые точки, тут же превращались во вросшие в почву валуны и сразу же исчезали позади.
Через несколько часов Александра все еще шагал, автоматически переставляя ноги. Мысли его потеряли жесткость, расплылись и смешались в вязкий, отупляющий кисель. Может, сделать привал?... Александр посмотрел на часы, потом бросил взгляд вперед и заметил на горизонте темную полоску. Что это?...
Он поплелся дальше.
Через две минуты он подошел к стене из черного блестящего металла.
Высоту ее определить было трудно ввиду отсутствия ориентиров пятьдесят метров? сто?... Наверх не взобраться, разве что обойти. Или найти дверь.
Ведя ладонью по гладкой полированной поверхности, Александр пошел вдоль стены налево.
В десять вечера стемнело. Стена и не думала кончаться, дверей в ней тоже не обнаружилось.
Александр вытянулся на траве у ее подножия и уснул.
Проснулся он от крика кузнечиков. Встал. Помассировал ладонями лицо.
Пошел вдоль стены. Начал размышлять. Остановился.
Допустим, он действительно находится в компьютерной игре. Как тогда интерпретировать наличие стены? Наверное, создатели игры не хотят, чтобы Александр уходил от железной дороги. Стена - это намек: цель игры не в степи, а в городе. Ну, может, не в городе, а где-нибудь еще, куда можно добраться по железной дороге.
Александр повернулся и пошел обратно. Впрочем, сегодня в город он уже не успеет. (Лучи солнца отражались от зеркальной поверхности металла.
Интересно, почему здесь не выпадает роса? Александр наклонился и пощупал траву: да, совершенно сухая.)
Он стал вспоминать виденное в городе: ключ к продолжению игры, наверное, там. Но прежде, чем искать ключ, нужно понять, какую дверь тот отпирает. Иными словами, что является для Александра главным препятствием?...
Конечно же, эта странная судорога, возвращающая его в Исходную Точку.
Проклятая судорога, не дающая думать ни о чем другом. Заставляющая каждый день начинать с нуля. Наступающая в конце суток с неизбежностью смерти, наступающей в конце жизни. Так сказать, уменьшенная модель смерти... с очевидным отличием: смерть приносит забвение.
Забвение... забывание...
Стоп...
Вчера в городе он видел что-то важное, но оставшееся непонятым. И потому забытым. (Он машинально постучал по стене - металл отозвался гулким рокотом: наверное, стена была полая.)
Не переставая шагать, Александр зажмурился и стал вспоминать:
пробуждение - путешествие на дрезине - остановка на центральной площади - почта - карта часовых поясов на стене... (Он задел плечом стену, открыл глаза, скорректировал направление движения.) Карта поясов - она и есть то важное, что он видел в городе.
Судорога случается с ним ровно в полдень; чтобы избежать ее, он должен незадолго до двенадцати перебраться в один из соседних поясов, скажем, в предыдущий (он, кажется, ближе) - туда, где полдень уже произошел.
А через час - вернуться обратно. И повторять эту процедуру каждые сутки!...
Но как он доберется до предыдущего часового пояса? Не пешком же...
Александр резко остановился. Очумевший кузнечик ударился о стену перед его лицом и опять канул в траву.
Ну, конечно: на самолете. В городе должен быть аэропорт.
Александр зажмурился и закрыл лицо руками. Откуда к нему приходят ответы на вопросы? Кто вкладывает их ему в голову?
Впрочем, если они правильны - неважно.
Александр посмотрел на часы - 11:58. Надо подождать две минуты. В ожидании (впервые ставшей желанной) судороги, он сел на траву и прислонился к стене. В голове продолжали течь мысли, постепенно уходя от частного к общему... Как может сработать его план, если Александр не знает, почему судорога случается с ним и каким образом он возвращается в Исходную Точку?... Может ли человек управлять событиями, видя лишь их поверхностные проявления, но не понимая глубинной сути?... Может ли человечество управлять своей жизнью, не разрешив вопроса о смысле бытия?...
(Вопросы возникали из ничего и уплывали по ветру, как огромные мыльные пузыри, колыхались и переливались цветами радуги, доставляя неизъяснимое наслаждение. Как приятно думать... Как приятно знать... И как ужасно, что проклятая судорога не дает додумывать мысли до конца...)
Металл холодил затылок Александра. Перед его лицом зависла крупная стрекоза. Он потянулся к ней рукой - стрекоза метнулась вбок и исчезла.
Тут-то Александра и пронизала судорога, будто кто-то подсоединил к его вискам электроды и врубил ток.
6.
Александр открыл глаза и увидел синее, безоблачное небо. Спину колола сухая трава, где-то стрекотал кузнечик. В зените располагалось круглое, будто вырезанное из желтой бумаги солнце. Странно: Александр мог смотреть на небесное светило широко раскрытыми глазами, не прищуриваясь.
Он пролежал несколько секунд, потом вскочил: нужно срочно ехать в город!
Без привалов и на пределе физических возможностей путешествие на дрезине заняло всего три часа. Чтобы найти аэропорт, нужна была карта города, однако идти в книжный магазин, где Александр нашел ее в первый раз - это ж не меньше часа ходьбы! Он на мгновение задумался... и откуда-то понял, что другого книжного в городе нет.
Он добрался до магазина около четырех пополудни, нашел карту, торопливо раскрыл ее на первой попавшейся странице. Его взгляд наткнулся на квадратик с силуэтом самолета: увы, аэропорт находился далеко за городом, чтобы добраться туда, требовалось часов пятнадцать, не меньше. Александр полистал карту, но другого аэропорта не нашел... похоже, придется идти всю ночь.
Он шагал, иногда переходя на бег, до наступления темноты. Потом сделал привал: зашел в закусочную и подкрепился бутербродами - есть ему не хотелось, но он решил восполнить запас энергии. (Почему он способен испытывать усталость, но никогда не испытывает голода?... Почему иногда хочет спать, но никогда не хочет пить?...) Через десять минут Александр вышел из закусочной и двинулся дальше: надо было торопиться.
Чуть позже полуночи он добрался до шоссе, шедшего прямо к аэропорту; он бросил карту на асфальт и зашагал по разделительной полосе. Вдоль дороги горели фонари, равномерные звуки собственных шагов действовали на Александра усыпляюще. Чтобы взбодриться, он придумал следующую игру: зажмурившись, шел вслепую, а на тридцатом шаге проверял, насколько точно сумел удержаться на прямой линии. В первый раз его снесло метра на два вправо. Он стал делать более длинные шаги правой ногой, и в следующий раз отклонился примерно на метр влево. Начиная с третьей попытки, Александру удавалось двигаться почти по идеальной прямой, отклоняясь лишь на считанные сантиметры, и интерес к этой игре он потерял.
