– Да ну?
– Ротберг…– начал было он, но тут начальник полиции резко перегнулся через стол, сгреб сержанта за галстук и резко дернул на себя.
– Послушай меня, Клейв, хорошенько запомни и не доводи до греха.
Я доверяю Джеку, как самому себе, – он зло шипел над самым ухом, – и я не советую тебе в нем сомневаться. Я любому порву за него горло, и мне не важно, это будешь ты, или премьер-министр. Понял? Клейв судорожно сглотнул и дернул головой. Хватка на его галстуке чуть ослабла.
– Свободен. Теодор опустился в свое мягкое, глубокое кресло и прикрыл глаза.
Клейв еще немного помялся, собираясь что-то сказать, но не стал рисковать, предпочтя просто удалиться. От этого его подозрения о нечестивости лучшего друга Крисфилда только окрепли. Ротберг шагнул из другой двери, появился из смежного кабинета, где обычно заседал сам.
– Приятно слышать, что ты меня защищаешь, Тео, но я со всем справлюсь сам, – сейчас он не улыбался, только немного приподнимал уголок губ.
– Я знаю, Джек. Но это и мое дело.
По старой доброй традиции все, у кого не было семьи, собирались перед Рождеством вместе, сидели в главном зале или кабинете начальника, пили, шутили. И в этом году не обошлось без посиделок. В какой-то момент Ротберг поднялся на ноги, сжал пальцы на плече друга и, наклонившись к нему, пробормотал:
– Я, кажется, все…
– Я понял, – отозвался Теодор. – Иди, проветрись. Джек удалился нетвердой походкой, а они продолжили пить, пока в один миг их не прервали: в кабинет вломился дежурный рядовой и проорал:
– Так такая…дрянь…поднимается! И замахал руками, показывая масштаб поднимающейся где-то там дряни. Полицейские повскакивали со своих мест. Попадали стулья, вилки, затрещал ножками чуть разъехавшийся стол. Из холла, где они оказались, быстрее было добраться до верхней площадки, откуда в свое время отправлялся в плаванье первый воздушный шар, использованный в разведывательных целях. Правда, проект прикрыли, а площадку демонтировать не стали. На ней и столпились не совсем трезвые служаки, с открытыми глазами смотря, как из-за границы правительственных домов, из распахнутой крыши полицейского ангара поднимался монстр: огромный шар из плотного серого материала, под пузом у которого крепилась небольшая рубка, по которой, это отчетливо было видно, метался пьяный Ротберг. Шар поравнялся с площадкой, завис и поднялся еще немного. Рубка оказалась совсем близко, так, что до нее можно было дотянуться рукой.
– Снять его? – раздался тихий шепот и звук взводимого курка.
– Не надо, я сам, – отозвался Крисфилд и подошел к самому краю, опираясь ногой на хлипкое заграждение. Дверь рубки тут же распахнулась, и оттуда высунулся сосредоточенный Джек.
– Ну что, пойдешь со мной, о грозный неподкупный начальник полиции? – и он рассмеялся, протягивая руку.
– Тащи его сюда, там разберемся, – подсказал кто-то из-за спины, но Теодор только раздраженно шикнул на умника. Он знал, что делать, когда брался за протянутую руку. И когда позволял Ротбергу втащить себя в рубку. И когда первый в мире боевой цеппелин начинал набирать высоту. Крисфилду не было сложно прикрывать Джека, когда тот крал чертежи Видова, таскал детали из разрушенных заводов, мошенничал, обжуливая богатейших людей города. Куда сложнее ему было не улыбнуться, когда его предупреждали: будь осторожен, этот парень опасен! «О да», думал в такие моменты Теодор. «Уж я-то знаю, насколько».
