Мысль лихорадочно заработала, и тут я, наверное впервые за много лет, рассмеялся-я вдруг ясно представил, как осуществить задуманное. Поможет биотехника! Я построю аппарат, который волновыми импульсами подавит возбуждение определенных центров головного мозга. Необходимо только исследовать и точно рассчитать особенности организма, определить собственную микрочастотность. Страшного ничего нет. Это будет легким, естественным торможением возбужденных центров. Таким же естественным и безвредным, как гипноз...
Жанна удивленно подняла голову.
- Я кое-что придумал,- сказал я.
- По-моему, что-то необычное.
- Да,- согласился я.- Именно необычное.
Жанна не стала расспрашивать-она знала, что я о своих задумках не люблю распространяться. Сначала нужно сделать - а уж потом можно и похвастаться.
Новая идея обрадовала меня и потому, что я увидел возможность, как говорят, убить сразу двух зайцев: освободить от ненужных чувственных пут себя и... еще одного человека - Эллу, молодую сотрудницу нашего института...
Самое главное, размышлял я, новый аппарат поможет тысячам людей, которые безнадежно влюблены, обрести спокойствие и элементарное равновесие для нормальной, размеренной жизни.
Я с увлечением взялся за расчеты и уже реально видел тот день, когда смогу собрать систему и провести испытание. Оставалось совсем немного отработать узлы и рассчитать таблицы.
Наконец аппарат был смонтирован. В нем не хватало всего лишь несколько мелких деталей.
И вдруг - трагическое известие: на планете Веда, при проведении опасных работ на дне океана, погиб Герман... Произошел взрыв такой огромной силы, что тело юноши даже не нашли...
Надо ли говорить о том, какой это был страшный удар для всех нас. Юрий еще крепился, не подавал виду. А Жанна потемнела лицом, слегла и лишь через два года полностью пришла в себя и смогла вернуться к педагогической деятельности.
Разумеется, аппарат нейтрализации чувств, как я назвал его условно, был оставлен, и я вплотную занялся осуществлением нового замысла.
Возник он здесь же, в доме Петровых, когда я и Юрий метались в поисках средств, способных вернуть Жанне жизненные силы. Я понимал, утрата слишком велика. Но все же, в недалеком будущем, что-то можно сделать, свести до минимума тяжкие переживания...
Почему-то вспомнилась русская народная сказка о Снегурочке. Вылепили ее из снега, и стала она для стариков радостью и утешением. А если, подумал я, вылепить "Снегурочку" из современных материалов, с помощью технических средств вложить в нее способность говорить, петь, танцевать? Сделать ее такой прекрасной, что ни в сказке сказать, пером не описать! Доброй, славной, милой девушкой... Светло и непринужденно войдет она в дом Петровых, и примут они "снегурочку" как родную дочь...
К тому времени было много попыток создать мыслящий робот, похожий на человека, но удач пока не было. В научно-фантастической литературе эта проблема давно была решена, а вот на практике... Робот прекрасно производил любые физические действия - но только по заданной программе. Для того, чтобы машина могла переступить черту скованности, начала хотя бы элементарно мыслить, поступать самостоятельно, не хватало каких-то неуловимых мелочей... Каких?
Я принялся изучать наиболее удачные образцы и после нескольких лет труда мне показалось - я угадал недостающие компоненты. Верно угадал или нет - должна была показать практика.
Задача моя осложнялась тем, что я отважился на качественно новый путь. Я решил использовать не только новые материалы, но и построить механический организм по принципиально новой схеме. Робот ничем не должен отличаться от живых людей, а в чем-то даже превзойти человека. Прежде всего - по умственным возможностям. Как уже существующие модели, он сможет решать задачи, не посильные для простого смертного. А вот по части отзывчивости, доброты, сердечного внимания - того, что я добивался в первую очередь, сказать что-либо заранее было трудно...
На осуществление замысла потребовалось намного больше времени, чем я предполагал вначале. Помимо основной работы в Институте технического предвидения, постепенно, шаг за шагом, я шел к намеченной цели более четверти века. Вот и Юрий вернулся с дальнего полета на Иону, а я только-только готовился к заключительной операции. Труд оказался сложным, кропотливым. Особенно много пришлось повозиться с "мозговой" системой, смонтировать ее, соединить, по типу нервной связи, с различными частями будущего организма. Каждое соединение надлежало проверить, убедиться в безотказном действии. Компактно уложены тысячи микроскопических приемо-реагирующих элементов, связанных с двигательными функциями, памятью, эмоциями, речью, накоплением и переработкой информации... Еле видимые нити густо расходились во все стороны и напоминали очертания человека. Подготовленную "арматуру" предстояло заполнить специальной массой, подключить энергопитание - и "снегурочка" оживет. Жить ей предназначено двести пятьдесят лет - средняя продолжительность жизни человека. Энергопитание и работа всех систем организма рассчитаны на этот срок.
Условия, в которых я намечал воскресить "снегурочку", были далеко не идеальные. Под монтаж я оборудовал часть своего кабинета. Никому и в голову не приходило заподозрить меня в каких-то приготовлениях - кабинет конструктора таким и должен быть - с аппаратурой, чертежами и прочими атрибутами исследовательской деятельности. Кажется, только Элла о чем-то смутно подозревала. Проницательность ее начинала докучать, и я решил как-то усыпить ее бдительностью и даже поручить одно тонкое исследование.
Помнится, я ее вызвал, и она как всегда стремительно вошла в кабинет.
- Доброе утро! Слушаю вас.
- Не торопитесь, Элла. Дайте мне вами полюбоваться.
- Вы, как всегда, шутите.
- Нет, не всегда шучу. Старики иногда бывают серьезными.
Элла в самом деле была прекрасна, и если бы не моя несчастная любовь... Я чувствовал, как девушка тянется ко мне, как ищет малейший предлог увидеться. И что она во мне нашла? Вот Жанна, когда представился выбор, совершенно справедливо остановилась на другом парне. И то - сколько лет назад это было! Молодого не выбрали, а уж теперь.
Так и поводит глазами, так и поводит...
Я вспомнил, как однажды в сумерках у финского домика, я остановился, чтобы полюбоваться на светящемся стекле силуэтом Жанны. И вдруг шорох. Оборачиваюсь-Элла! Невозмутимо так пожала плечами - и ходу. На другой день я ей говорю:
- Нехорошо подсматривать. Разве вы этого не знаете?
-- Я не подсматривала,- тихо ответила Элла, и мне показалось, на глазах у нее блеснули слезы.- Я прямо смотрела на вас и переживала...
