— Какая польза одной стране, если весь мир погибнет?
Полковник пожал плечами:
— Хуже всего то, что практически все страны, располагающие ядерными технологиями, помогли им создать эту мерзость.
— И только ради денег?
— Конечно. Каждое государство руководствовалось логикой: «Если мы откажемся им помочь — то есть откажемся от выгодной сделки, — это все равно сделает другая держава».
— Они сами сплели веревку, на которой их повесят.
— Обычная недальновидность. Они видели лишь ближайшую выгоду и не задумывались о последствиях. Все было в порядке, пока у власти находился относительно здравомыслящий президент, но затем произошло успешное покушение на премьер-министра Али Пешнавара.
— Взрыв в машине?
— Совершенно верно. Премьера сменил руководитель секретных служб, генерал Ахмед Хасан, талиб, перешедший на сторону правительства. Впрочем, меньшим фанатиком он от этого не стал. Ведь и талибов он предал потому, что считал их... слишком умеренными. Он сразу получил важный пост в пакистанских секретных службах, благо знает он это дело в совершенстве. Далее последовала череда новых предательств, и, в результате хорошо спланированной серии заговоров, Хасан поднялся на вершину пакистанской политической системы.
— Он стал новым главой переходного правительства?
— Да. После того как убил своего предшественника. Чужими руками, разумеется.
Мадлен постепенно начинала понимать.
— А вот о чем широкая общественность не знает: Ахмед Хасан обречен, у него рак в последней стадии, и свои последние силы он тратит на то, чтобы достичь единственной ужасной цели. Бывший талиб остался непримиримым сторонником исламского фундаментализма, впрочем, он никогда и не отрекался от своих воззрений. Он убежден, что человечество должно очиститься от скверны и вознестись в рай. Вместе с ним. Он собирается устроить самоубийство, в которое будет вовлечена вся планета. Такова печальная реальность.
Мадлен судорожно сглотнула:
— Почему же вы не остановили его раньше?
— Хасан — политический гений. Мы думали, что им можно манипулировать. А оказалось, что это он манипулировал нами.
— Устройте на него покушение, так же как он поступал со своими жертвами. В лучших традициях этой страны.
— Невозможно. Он заперся в бункере. У него крайняя степень мании преследования.
— Пусть его убьет кто-нибудь из его генералов.
— Он полностью контролирует все свое окружение, так что никто не сможет его свергнуть.
— И он действительно хочет, чтобы все погибли?
— Число терактов в Индии растет с каждым часом. И никто о них не говорит, потому что на этот раз все слишком серьезно.
— Я не понимаю...
— Сталин говорил: «Когда убивают одного — это трагедия, когда убивают миллион — это статистика». Теперь уже речь не о трагедиях. По каким-то неведомым причинам генерал Ахмед Хасан любит смерть. Свою и всего человечества.
Мадлен встала и снова подошла к окну.
— Я не знала, что все зашло так далеко, — глухо произнесла она.
— Даже если нам удастся удержать индийские власти от эскалации конфликта, пакистанские военные, действующие по указке Хасана, будут выдвигать все новые непомерные требования. А самому Хасану нечего терять. Он знает, что обречен.
— И что теперь? Миллионы должны разделить судьбу одного сумасшедшего самоубийцы?!
Жерар печально улыбнулся:
— История доказывает обратное.
На диване у них за спиной Карина и Мари-Жо сидели, держась за руки.
— Мне так тебя не хватало! Но я не решалась разыскивать тебя...
Полковник отвернулся.
— Меня зовут Жерар, — сказал он, протягивая Мадлен руку.
На этот раз девушка с жаром пожала ее:
— Мадлен. Прошу прощения за мать. Она всегда была... Как бы это сказать... Слишком молода душой.
— Кажется, им хорошо вместе. Адаптация к необычным обстоятельствам. Полагаю, это одна из тем ваших исследований?
Они вышли на кухню, и Мадлен вновь запустила кофеварку.
— Поверьте, я говорю серьезно. Ставки слишком высоки. Вам нужно перебраться в хорошо охраняемую лабораторию. Вы будете в полной безопасности и получите все необходимое для работы.
Мадлен медленно подняла голову и посмотрела прямо в глаза полковнику:
— Вы знаете, что находится в контейнере?
— Я догадываюсь.
— Нет. Думаю, вы этого даже близко не представляете.
Мадлен подвела полковника к морозильной камере:
— У генерала Ахмеда Хасана есть «Big Crunch». А у меня — вот это.
Она вытащила ящик, осторожно открыла замки и подняла крышку. Над контейнером поднялся пар, освещенный призрачным светом.
Полковник Жерар Пантель наклонился и увидел внутри яйцо размером со страусиное, на котором был наклеен ярлычок: «Ева-001».
Полковник вздрогнул. Он прикрыл глаза и перевел дыхание:
— Вы хотите сказать, что это...
Мадлен кивнула:
— Прототип нового человека.
Смолистые ветки ярко пылали. Костер бросал золотистые отблески на мостовую перед Версальским замком.
Стены исторического памятника были полностью скрыты лианами и цветами. Вокруг огромного костра собрались женщины в длинных шелковых накидках. У некоторых из них были украшения из ракушек или полупрозрачных камней, оправленных в серебро.
Ребекка встала. Обращаясь к окружавшим ее женщинам, она сказала: «Вы должны поверить мне: они действительно существовали. Это не миф. Когда-то давно на Земле жили самцы человека».
На ноги вскочила крупная блондинка: «И как же, по-твоему, они выглядели?» Темноволосая женщина показала всем пластиковую папку, из которой осторожно вытащила обложку иллюстрированного журнала. «Вот документ, найденный при раскопках. Здесь запечатлены сцены из жизни той эпохи. Хорошо видно, что женщина, изображенная справа, не похожа на свою соседку. У нее на подбородке пучки шерсти, нет груди, шире плечи, и вообще она выглядит совершенно иначе». — «Ну и что? — возразила блондинка. — Да, эта женщина выглядит иначе, но это ничего не доказывает. Просто у нее такой стиль». Амазонки засмеялись. Ребекка повторила: «Я уверена, что зто не миф. Раньше существовал второй пол. На нашей планете жили самки и самцы человека». — «Допустим, но как, по-твоему, самцы размножались?» — спросила блондинка. «Как животные, как двуполые виды живых существ», — ответила Ребекка. «Ты хочешь сказать, что они делали это как примитивные биологические виды?» — фыркнула блондинка.
Толпа у костра угрожающе загудела.
Мадлен медленно открыла глаза.
Окончательно проснувшись, она как можно подробнее записала в «Дневник сновидений» все, что только что видела во сне. Слегка отступив от правил, она добавила в конце собственные размышления:
