– Ты не сердись, – Жора с наслаждением отпил глоток, посмотрел на бутылку. – Мы тут все, сам видишь, со своими сидим. Ясно, что все вместе, но все равно есть в доску свои, с ними проще. А сейчас вижу – свой ты. Скучно мне, Сергей. В казино идти не хочу, будет как всегда. А если наоборот будет, и казино по миру пущу, тоже скучно. Вот и пытаюсь, значит, цель в жизни найти. Так, чтобы и риск, и чтобы у других пока не получилось. И чтобы головой думать нужно. У нас тут все уже нашли себе занятие, чтобы добиться чего-нибудь. Ну, почти. Трепаться не буду, пусть сами расскажут, если захотят. А я вот не нашел пока. Вон, Даша уже нашла – я ее как послушал, как она про компьютеры эти рассказывает, так и понял: нашла себе призвание.
Так что мне идеи нужны, – Жора еще раз отхлебнул. – Все, пора с пивом завязывать и переходить на вино. Зачем этот долгий мучительный процесс? – он посмотрел на Николаева и усмехнулся. – А, ты не знаешь этого анекдота. Решил, значит, мужик оторваться, купил дорогого пива, весь вечер пил. Утром проснулся, посмотрел на свою рожу в зеркале, и вылил все оставшееся пиво сразу в унитаз. К чему, говорит, этот долгий мучительный процесс?
Николаев не ожидал, что это его так рассмешит.
– Мы тут по вечерам с парнями в игры играем, – сообщил Жора по большому секрету. – Втроем иногда скучновато. Если в покер или бридж играешь, или не лень научиться, заходи. Ну, а сейчас пьем за прекрасных дам! Стоя, стоя, нечего сачковать!
* * *
– Призвание? – переспросила Мария и вдруг прыснула. – Нет у меня призвания. Ну честно, нет. Пыталась вон экономистом устраиваться. Сиделкой работала, няней. Платят хорошо, я вообще одурела, когда увидела, сколько, но все равно не то. Видно, я полная бестолочь, раз нет даже своего занятия.
– Я сейчас начну ругаться неприличными словами, – Дарья посмотрела ей в глаза и помрачнела. – Дядя Сережа! Ну хоть ты мне веришь? Нельзя про себя говорить плохо! Если будешь твердить, что дура, дурой и будешь, и это не смешно! Она чуть что – сразу: я дура, я бестолочь, я бездарность. В угол поставить некому!
И рассмеялась первой, взяв Марию за руки.
– Не буду, – пообещала Мария. – Ну не специально я! – тон ее стал почти умоляющим.
Николаев налил им обеим. Дарье – чуть-чуть, столовую ложку. На это она не обижалась.
– Озадачили, – призналась Мария. – Надо подумать. Попробовать, кем еще могу быть, кем работать. Сидеть без дела точно нельзя, чувствуешь себя полным...
– Маша! – Дарья топнула ногой.
– ...убожеством. А ты что подумала? Все, брейк! – она рассмеялась, крепко прижимая к себе вырывающуюся Дарью. – Ну ты совсем шуток не понимаешь! Ну вот и предложи мне занятие! Что-нибудь!
– Что толку? – Даша посмотрела на нее с сочувствием. – Сама должна найти. Ой, только без этого! «Я никому не должна!»
– Так, – Николаев взял их за руки. – Не ссорьтесь, ладно?
Они переглянулись и рассмеялись.
– Сережа, ты в женщинах ничего не понимаешь! – уверенно заявила Маша. – Мы не ссоримся. Когда мы ссоримся, это вообще смерть коровам, лучше под руку не попадать. Просто она меня так воспитывает. А я вредная. Ф-фу-у-у, как я напилась, ведь просила же не разрешать!
– Давай, как я, – Дарья подергала ее за руку. – Минеральную воду и чай. Я тебе такие чаи покажу, потом ничего больше не захочется!
– Договорились, – Мария обняла ее. – Показывай. Но учти, будешь показывать, пока мне не понравится, я привередливая!
* * *
– Ну и как, нашли себе призвание? – поинтересовался Смирнов, заваривая новый чай. Заваривал он его так, как рассказал Николаев. Поначалу показалось – дурь, выдумано от нечего делать. От чая что нужно? Чтобы лом в нем стоял, чтобы вставляло так, чтобы бодрость была во всем. Ан нет, чай «по-николаевски» оказался к тому же и вкусным. Вроде и пьешь чай всю жизнь, а вкуса не замечаешь!
– Нашел, – согласился Николаев. – Не сразу. Обидно было даже: вроде считал себя мастером совсем по другой части. А настоящее, что душе приятно, совсем другое оказалось. Я еще расскажу.
– И сколько вы там пробыли? Сколько концов света увидели?
– Я? Двадцать восемь. Не слишком много, да? Три года почти там провел.
– Что-то с арифметикой не то, – сообразил Смирнов. – Сами говорили, от двух до четырех недель. Двадцать восемь, даже если на четыре умножить, три года не выйдет.
– Кое-что изменилось, – согласился Николаев. – Не сразу. Мы и сами удивились. А началось все с третьего конца света. Для меня третьего.
Камеры слежения удалось настроить и «приручить» за неделю. И накануне конца света, за двадцать восемь часов, ночью, последовал звонок. Николаев сразу включил громкую связь и посмотрел на часы. Без четверти два.
– Сергей, подъем, – голос Валерия, он дежурил в ту ночь. – Связь с камерами работает? Посмотрите на камеры два и шесть.
Мария уже подбежала к монитору, а через десяток секунд в спальню вбежала и Дарья, тоже в ночной рубашке.
– Комарики, – произнесла Мария сквозь зубы. – Все ясно. Вот мерзость! Валера, к нам точка два ближе, мы с Дашей туда.
– Принято. Сергей, через пятнадцать минут ждем в парке, подвезешь нас к точке шесть.
– Даша... – Мария подняла было взгляд, но Дарья уже умчалась – одеваться. – Сергей, удачи, – поцеловала его. – Помни: нельзя, чтобы тебя укусили. Даша это вылечит, но будет жутко мерзко.
Вылечит? Как вылечит? Но времени требовать ответа не было. Николаев оделся за три минуты – в ту форму, которую они приготовили для конца света. Кошка беспокойно мяукала, бегая следом за людьми.
– Кошка, мы за тобой вернемся, – пообещала Мария. – Не сейчас, ладно? Сейчас ты там не поможешь. Жди нас, мы скоро.
* * *
«Точка шесть» оказалась, как и «точка два», комнатой. Обе были в офисных зданиях. Если точка на открытом воздухе, говорила Мария, дело швах, там комариков ничем не взять. Просто не успеешь уследить. Укусят какую-нибудь мышь, или крысу, и начнется, эта зараза на всех действует. А когда в комнатах, есть шанс.
Допуск в здания у них уже был: Жора о таком заботился сразу. Так что само появление команды в зданиях удивления не вызвало.
Труднее оказалось пронести огнеметы так, чтобы это не было заметно. И отключить пожарную сигнализацию, чтобы не ломились посторонние. Основная задача, говорила Мария – успевать их сжигать, не устраивая пожара. Сам все увидишь, как это весело.
Было действительно весело. Первый шар с комарами лежал на столе, они еще не просыпались, не взлетали, хотя уже шевелились. Его удалось сжечь почти без труда. Пока ждали второй шар, успели вытащить часть мебели, забаррикадировать двери на этаж, выключить кондиционеры. Если хоть один комар просочится наружу, пойдет цепная реакция, и очень быстро. От получаса до полутора часов максимум – и вместо человека, или там животного будет зомби – быстрый, кровожадный, заражающий всех, кого укусит. Каждый следующий укус менее вирулентный, требуется больше времени на трансформацию, но все равно десяток комаров успели бы превратить в нежить население города размером с Кемерово самое большее за сутки.
