Горский взял протянутую ему аудиокассету и, поднявшись, подошел к стоявшему на тумбочке у стены музыкальному центру.
Вставив кассету в магнитофон, он включил воспроизведение записи.
"А нам все равно, кто у нас будет "папой", ты или Горский..." послышался в кабинете голос Антона Грибанова.
Несколько секунд Горский слушал с недоумением, похоже, ему не был знаком голос романовского бандита. Наконец он услышал голос Левченко и понял окончательно суть подставы, которую ему приготовил Потапов. Оставшуюся часть разговора он слушал внимательно, с задумчивым видом, очевидно, просчитывая последующие шаги Потапова.
Когда запись закончилась, Горский вернулся в свое рабочее кресло и, посмотрев на Потапова, произнес:
- Похоже, вам улыбнулась удача.
Признаюсь вам, это сильный ход. Но, к сожалению для вас, не решающий. Мало ли кто там с кем говорит обо мне.
- Да, конечно, вы можете врать на всех перекрестках, что не имеете к этому отношения. Но голос Левченко опознать можно, и его опознают. Уж будьте уверены, я приложу все усилия к тому, чтобы экспертиза голоса была убедительной. А это значит, что будет подставлен один из ваших ближайших союзников, играющих ключевую роль в вашей игре. Когда с его ментовского мундира закапает дерьмо, а может, даже кровь, и прокуратура начнет поджаривать ему пятки на допросах, у него уже не останется практически никаких шансов промолчать - он вынужден будет говорить и, я думаю, расскажет многое.
Потапов на секунду замолчал, следя за реакцией Горского. Багровое лицо вице-губернатора оставалось непроницаемым. Однако нервное потирание рук выдавало напряженную работу мысли. Сергей почувствовал, что его слова задели вице-губернатора.
- Кстати, - продолжил Потапов, - вы благоразумно оставили кассету в магнитофоне, видимо, надеясь, что я ее забуду. Я и не собирался ее забирать.
Это копия, - пояснил он. - Таких я сделал не одну. Если понадобится, я сделаю так, что копию этого разговора можно будет найти чуть ли не в каждом сортире областной администрации. Они уже сейчас лежат в редакциях двух известных городских газет. Именно с газет я начну пропагандистскую кампанию против вас и вашего избирательного блока.
Горский, молчавший до этого, вдруг подался вперед и заговорил:
- Какой смысл всей этой вашей борьбы, вы все равно проиграете. На этих выборах не будет другой реальной кандидатуры на пост губернатора. Я практически безальтернативный кандидат.
- Это не так, - решительно заявил Потапов, - сегодня я говорил с вашим коллегой, вице-губернатором, господином Селантьевым. Он дал свое согласие баллотироваться на пост губернатора.
Уверен, что он при моей поддержке составит вам реальную конкуренцию. Не сомневаюсь также, что нас поддержат многие деловые люди города.
Горский бросил на Потапова пристальный взгляд и спросил:
- Вы на самом дел считаете, что договориться невозможно?
Потапов улыбнулся, поднялся с кресла и, взяв свою папку со стола, произнес:
- Это исключено. В этой борьбе мировой не будет. Или вы, или я...
Потапов повернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета Горского.
***
- ..Я сейчас нахожусь рядом с офисом, но скоро я буду в редакции газеты "Горожанин", если хочешь, там и увидимся, - послышался в наушниках голос Потапова, говорящего по сотовому телефону. - Мне необходимо передать пару статей главному редактору, к тому же надо с ним переговорить лично. Что-то он заколебался в последнее время.
Похоже, на него оказывается давление.
Монин слушал Потапова, следуя за его джипом на "девятке", которой управлял Борян. Сам Монин направил "ухо" антенны подслушивающего устройства в сторону автомобиля Потапова.
- Ну, что он там базарит? - спросил сидевший рядом с Боряном на переднем сиденье Леха.
- Редакция газеты "Горожанин", - быстро произнес Монин. - Гони туда.
Он там скоро будет.
- Зачастил по журналюгам Крестный, - произнес Борян и, резко выкрутив руль машины, свернул на перекрестке на соседнюю улицу. После чего, утопив педаль газа в пол, ускорил бег вишневой "девятки".
- Да, у него теперь один маршрут, все дела в одних и тех же точках: банк, редакция, офис "Корвета" и помещение, где его партия заседает...
"Девятка" на высокой скорости юркала по сетке городских улиц и через десять минут остановилась на улице Капитанова, напротив высокого девятиэтажного здания, один этаж которого арендовала редакция газеты "Горожанин".
Монин, сняв с себя наушники, протянул их Лехе и, подняв с пола большой чехол для теннисных ракеток, сказал:
- Ну все, я пошел. Будьте начеку.
Действуем, как договорились.
Он вылез из машины и, пройдя по улице, зашел в подъезд четырехэтажного дома-"сталинки", расположенного напротив входа в редакцию.
Поднявшись на самый верхний этаж, он остановился на лестничной клетке, на которую выходила лишь одна дверь, ведущая на чердак.
Монин вынул из кармана спортивной куртки небольшую связку отмычек и, взяв самую универсальную, легко открыл внутренний замок двери. Дверь тихонько скрипнула, когда Монин проник на чердак.
Чердак был старый, заваленный всяким хламом. Над головой Монина возвышались деревянные стропила.
Когда-то, видимо, это помещение было жилым или использовалось под производственные нужды, поскольку виднелись еще перегородки, разделяющие площадь чердака на отдельные комнаты-клетушки.
Монин, держа сумку на плече, прошел в одну из таких клетушек, в наружной стене которой располагался узкий оконный проем. Вынув из кармана куртки резиновые перчатки, Монин быстро надел их, после чего, поставив теннисный чехол на пол, ухватился за оконную ручку и резким движением распахнул окно. Затем он нагнулся к чехлу и расстегнул "молнию" замка.
Внутри чехла находилась завернутая в материю винтовка иностранного образца марки "Хеклер и Кох". Монин быстрыми, ловкими движениями пристегнул к основной части винтовки приклад, навинтил на дуло глушитель, затем на свое место был прикреплен оптический прицел. Последней деталью, которую Монин прикрепил к винтовке, был небольшой магазин, оснащенный пятью патронами.
Передернув затвор и приготовив оружие к бою, Монин выставил в окно винтовку и оглядел обширную площадку перед зданием девятиэтажки.
На ней припарковался только что какой-то белый "жигуленок", встав в один ряд с другими автомашинами. Несколько человек вышли из здания, направляясь по своим делам.
Монин перевел перекрестье прицела на окна пятого этажа, где находилась редакция газеты "Горожанин".
Он знал, что кабинет директора выходит на улицу Капитанова и ему принадлежат два крайних окна в стене, но они были закрыты жалюзи.
