Значит, подумал я, ты советуешь не беспокоиться? Да что ты вообще знаешь о беспокойстве?!
Некоторое время мы лидировали, потом немного сбавили темп, пока другие пилоты (вот наивные!) пытались выиграть гонку еще до того, как была пройдена первая половина дистанции. Мелькнул желтый флаг — это от стены отскребали Резерфорда. Потом на выходе с пит-лейна столкнулись и загорелись три машины, что позволило представителям барадиан в очередной раз пожаловаться на новые правила, введенные Галактической гоночной лигой.
Если не считать этого, первые сто девяносто кругов прошли без происшествий.
Когда до финиша осталось десять кругов, мы были на второй позиции. Лидировал — хотите верьте, хотите нет — какой-то на редкость прыткий барадианин. Люси и клон Фойта по-прежнему держались за нами, но на протяжении всей гонки им так и не удалось приблизиться. На каждом вираже Бэбс буквально корчилась в экстазе. Ну а меня сжигала нервная лихорадка, знакомая каждому, кто когда-либо мчался со скоростью звука, подвешенный в монококе в трех дюймах от асфальта. В целом же мы шли, как говорится, словно по нарезке.
Барадианин на первой позиции был обречен, и все об этом знали.
Вот мы в очередной раз пересекли стартовую линию. Перед первым виражом барадианин сбросил скорость; я же не спешил жать на тормоза. Мы пошли на обгон по внешней траектории, почти не снижая скорости, и зрители на трибунах с воплями повскакивали с мест, чтобы посмотреть, как нас размажет по стене. Только тут я ударил по тормозам. Бэбс практически мгновенно произвела необходимые расчеты и на полном ходу вписалась в поворот, воспользовавшись избыточной подвижностью руля, которая возникла в системе после последнего пит-стопа.
Я практически до упора вдавил педали протонной пушки и ускорителя антиматерии. Если бы не противоперегрузочный костюм, я бы, наверное, потерял сознание. Только он да еще настойчивое присутствие мыслей Бэбс у меня в мозгу не дали мне вырубиться.
Бэбс с воем вынеслась из виража и помчалась по короткому отрезку прямой перед поворотом номер два. До победы оставалось меньше десяти кругов. Должно быть, по привычке я бросил взгляд в зеркало заднего вида и был несказанно удивлен, увидев там машину.
Номер одиннадцать.
Проклятье!
Похоже! Бэбс и я оказались не единственными, кто не спешил рваться в лидеры, предпочитая выжидать. При мысли о том, что это могло означать, я облился холодным потом.
— Бэбс, малышка, поднажми! Пора переходить на дожигание! — Я провел пальцем по специальной кнопке — в следующее мгновение Бэбс рванулась вперед так, что едва не выскочила из своей титановой кожи. Она была так же свежа и полна сил, как в начале заезда. Поразительно! Еще никогда я не встречал машины, подобной ей, и, наверное, уже никогда не встречу.
Одиннадцатый номер в зеркале заднего вида сразу уменьшился. Но не пропал.
— Ты ведь не беспокоишься, правда, милый? — осведомилась Бэбс своим самым сексуальным, с легкой хрипотцой, голосом, и я почувствовал, как вдоль позвоночника прокатилась волна возбуждения. — Сегодня мы непобедимы, правда?..
К сто девяносто девятому кругу у нас по-прежнему был солидный запас. Чтобы помешать нам выиграть, нужен кто-то покруче, чем клон Фойта и старая керосинка.
Госпожа Фортуна, однако, умеет подбрасывать сюрпризы.
Если бы я внимательнее слушал радиосообщения, то сумел бы избежать того, что случилось несколько секунд спустя. Но судьбе было угодно, чтобы я не услышал, как диктор-информатор объявил, что еще один клон Марио тормозит из-за технических неполадок.
Мы вошли в вираж номер один и сразу увидели окутанный дымом двигательный отсек пострадавшей машины, ползущей точно посередине дорожки со скоростью каких-нибудь двухсот миль в час. Тормозить было поздно, да это все равно не кончилось бы ничем, кроме катастрофы, поэтому я решил действовать рулем. Я надеялся обойти препятствие, пустив Бэбс «змейкой», и это мне почти удалось. Лишь в последний момент ее корму занесло к бетонному отбойнику, и я услышал, как Бэбс застонала, когда правое заднее колесо чиркнуло по камню. У меня из глаз полетели искры — ощущение было таким, словно на скорости четыреста девяносто пять миль в час я коснулся бордюра локтем или коленом.
Но в целом наш маневр удался. Мы обошли продолжавшего тормозить Марио, и понеслись ко второму повороту. Где-то на половине пути я понял, что все это время не дышал.
Красное размытое пятно пронеслось мимо нас, и я почувствовал, как сердце сбилось с ритма. Номер одиннадцать — Люси и клон Фойта — вырвался вперед и продолжал наращивать преимущество. Синхроциклотроны Бэбс взвыли на самой высокой ноте, но слишком много скорости было потеряно на вираже, когда мы едва не столкнулись с клоном Марио. После прямой перед поворотом номер три преимущество Фойта составляло уже несколько корпусов.
Люси была моей первой классной машиной, но в эти оставшиеся до финиша секунды я осознал, что настоящей дамой сердца стала для меня именно Бэбс. Слезы выступили у меня на глазах, когда я понял, что могу ее потерять. О чем я только думал, когда соглашался на это дурацкое пари? Что я буду без нее делать?
— Держись, любимый! — прохрипела Бэбс, и я с трудом расслышал ее сквозь стон и вой перегруженных контуров и цепей. — Еще не все потеряно!
Мы не могли выиграть. Просто не могли, и все же я был бесконечно благодарен Бэбс за этот последний отчаянный порыв. Про себя я решил: прежде чем ее увезут от меня и разберут на части в каком-нибудь грязном и темном барадианском ангаре, она узнает, что такое истинная любовь. И, собрав в кулак всю свою волю, решимость и остатки мужества, я бросил Бэбс вперед. Ее коллектор взревел, всасывая парные частицы из квантованного покрытия на повороте номер три. Бэбс пулей пронеслась по прямой и вошла в четвертый, последний вираж. Ускорение при этом выдерживалось такое, что у меня проявился эффект туннельного зрения — по бокам расплылось и потемнело, но все, что было впереди, я видел достаточно отчетливо. Расстояние между нами и Люси начинало сокращаться. Очевидно, клон Фойта заметил нас в зеркале и еще плотнее прижался к бровке, выигрывая миллиметры и миллионные доли секунды.
На выходе из четвертого поворота мы отставали от лидера всего на полтора корпуса.
Фойт гнал Люси, как никогда. Мои нервные импульсы, просочившись сквозь титановое днище, достигли ускорителя частиц, и Бэбс взревела, как ракета. Расстояние продолжало сокращаться… но медленно… слишком медленно. Я отчетливо видел, что за немногие оставшиеся до финиша ярды нам не ликвидировать разрыв.
