Прошёл день, и химики сообщили, что крест изготовлен из стали чрезвычайно жаропрочной и кислотоупорной стали.
Затем металловеды определили, что металл, из которого сделан крест, был когда-то выплавлен под вакуумом.
Затем радиохимики установили, что изотопный состав металла вполне схож с составами обычных "земных" высококачественных сталей.
Всё это не давало ровно никакого ответа на вопрос о цели, которой могли руководствоваться неизвестные существа, оставив стальной знак на нашей планете в центре треугольника, построенного на карте Матвеем Беловым.
Матвей понимал, что находится на верном пути. Что ход его рассуждений верен. Что он нащупал первую ниточку мыслей тех, кто думал о будущих жителях Земли десятки тысяч лет назад.
Но что дальше? О чём говорит этот кусок стали? На что указывала стальная пирамида, из которой он выкован?
Почему она находилась именно здесь, а не в другом месте? Что означала? Какой смысл хотели вложить в эту странную посылку те, кто оставил её людям Земли? Есть в этой "посылке" содержание или это снова только веха в цепочке следов, как Хирбетская пирамида, как пирамида у Перламутрового озера?
На что указывает эта веха? Куда ведут эти следы?
Ещё месяц продолжались поиски у Темирбаша. Но других остатков стальной пирамиды больше не было.
И вообще больше не было ничего, что могло бы вызвать сомнение в своей земной природе.
Когда Матвей написал об этом в Москву Майе, она ответила двумя строчками:
"И сказали люди: "Оставьте нам вашу силу". И сказали гиганты: "Вы употребите её во зло".
Глава пятая
ИНФРАКРАСНАЯ ЗВЕЗДА
Белов вернулся в Москву последним.
Самолет пришёл ночью, и Матвей поехал из аэропорта прямо домой.
Всё в комнате было по-старому. Только на письменном столе лежало что-то "лишнее".
Матвей подошел к столу и взял листок бумаги, исписанный резко наклонённым вперёд почерком.
Наверху стояло: "С приездом!" А чуть пониже столбиком:
"Самая высокая вышина.
Самая глубокая глубина.
Число "три".
День, равный ночи.
Полночная звезда".
Всё, кроме дня, равного ночи, и полночной звезды, было перечёркнуто красной чертой, а рядом с двумя последними строчками красовались два больших вопросительных знака.
Матвей, улыбаясь, прочел Майину записку и спрятал её в карман.
На столе лежали ещё три конверта: один - со штампом Академии наук, другой - с вензелями Дома журналистов, третий - с яркими иностранными марками.
Усевшись в кресло, Матвей разрезал первый конверт.
"Кандидату физико-математических наук Белову М. М.
Президиум назначил обсуждение отчёта о Темирбашской экспедиции на пятницу, 18 октября в 14 часов. Обсуждение состоится в конференц-зале.
Председатель Сектора физических методов исследования доисторических памятников Г. Тарасюк".
Кандидат наук задумчиво помахал повесткой.
До заседания оставалось три дня. Три дня - и два вопроса из Майиной записки...
Первый-то вопрос, положим, не слишком хитер. День, равный ночи, бывает на Земле два раза в год: двадцать второго марта и двадцать второго сентября. Весеннее равноденствие и осеннее равноденствие.
Зато полночная звезда - орешек куда крепче. Даже невооружённым глазом можно разглядеть в полночь тысячи звёзд. На какую из них намекает легенда?..
Во втором конверте тоже оказалась повестка. Редакция журнала "Наука XX века" приглашала Белова на встречу с журналистами.
Из третьего конверта выпала цветная фотография - четыре круглоголовых существа в скафандрах. На маленьком клочке бумаги было набросано несколько строк:
"Последняя фреска, найденная Халидом в шестой пещере. Из него, дружище, будет толк! Обрати внимание на шлемы. Твой Ф.".
Матвей взглянул на фотографию ещё раз. Над круглыми шлемами пришельцев древний художник совершенно отчетливо изобразил усики антенн с маленькими шариками на концах.
Если б можно было заглянуть под эти скафандры! Увидеть глаза тех, кто двадцать тысяч лет назад перешагнул через межзвёздные просторы и сошел на Землю, чтобы оставить её жителям вогнанную в кору загадочную стальную пирамиду...
Какая воля вела к нам Обладателей Разума из неведомого мира? Что окрыляло их? И откуда черпали они баснословные количества энергии, которые позволили их кораблю преодолеть межзвёздную бездну?
Энергия! Вся история человечества - это история открытия всё более мощных источников энергии. Мускульная энергия быков, тянущих плуг. Энергия ветра, ворочающая крылья мельниц. Энергия воды, пара, потока электронов. И, наконец, заключенная в стальные камеры реакторов ядерная энергия, только ещё начинающая подчиняться созидательной воле человека.
За какие-нибудь двести лет люди прошли неимоверный путь - от водяной мукомольни до турбин Ангары, от парусного корвета до атомохода.
Какой путь пройдет человек за следующие двести лет? За пятьсот лет? За тысячу лет?
Мы думаем, что очень много знаем. Ещё бы! По сравнению, скажем, с жителем древней Эллады мы не люди, а боги, - ходим по дну морскому, летаем по небу, слышим и видим за тысячи километров.
Но по сравнению с теми, кто придёт нам на смену, мы знаем ничтожно мало. И можем ничтожно мало. Впрочем, уже сегодня мы знаем, как использовать ту солнечную энергию, которая приходится на долю нашей планеты. И знаем о термоядерной энергии. И уже существует предложение о строительстве вокруг Земли гигантского зеркала-кольца, которое перехватило бы ещё часть солнечной энергии и передало её людям. Остроумнейшее предложение!
Но кто сказал, что такое кольцо можно построить только вокруг Земли? А почему не окружить всю Солнечную систему? Да к тому же не кольцом, которое сможет задержать только часть солнечной энергии, а сплошной скорлупой? Чтобы ни один луч не пропал даром!..
Сейчас Солнце для нас что-то вроде костра. Огромного, но только костра. А нужно сделать из него печку!
Матвей вынул из стола лист бумаги и быстрым движением нарисовал в центре кружок с лучами - Солнце. На разных расстояниях от него изобразил кружки поменьше, девять кружков: Меркурий, Венеру, Землю, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон. И замкнул это семейство в один большой круг, проходящий по самому краю листа, - непроницаемую для солнечных лучей сферическую оболочку вокруг всего планетного семейства.
Космический дом!
Вот только из чего строить? Из астероидов? Из метеоритов?
Он принялся набрасывать под рисунком колонки цифр, перечёркивал их, покусывая губы, и снова писал. Наконец его карандаш обвёл жирной рамкой какую-то короткую формулу с многоэтажной степенью и, поставив восклицательный знак, остановился.
