На девятый день после их прибытия Роф и Зейла — у которых не было детей и поэтому они могли сколько угодно времени проводить с гостями — пришли, чтобы разделить с ними вечернюю трапезу. Все с аппетитом ели горячие пироги, только что вынутые из печи, и пирожные, пропитанные медом. Роф и Зейла были вежливы и спокойны и, казалось, не обращали внимания на то, что время от времени путешественники, желая что-то от них скрыть, говорят на языке Чалит и Креоана, который для них недоступен.
И все-таки через некоторое время Креоану показалось, что их спасители держатся довольно напряженно. Причина этого стала ясна, когда Роф неожиданно заговорил:
— Друзья, извините меня за прямоту, но я должен задать вам вопрос, который мучает меня с тех пор, как мы встретились с вами в лесу. Тогда вы с таким знанием дела говорили о воздушных кораблях, утверждая при этом, что никогда ни одного не видели! Мы знаем от наших друзей, что и при них вы иногда переговаривались между собой о каких-то невероятных вещах, но потом умолкали, будто набирали в рот воды! Меня снедает подозрение, и я должен, я обязан вас спросить: вы пришли из краев, где все наши технические достижения давно превзойдены? Вы относитесь к нам, как к детям, играющим в игрушки?
Путешественники переглянулись. Никто не решался заговорить. Но не ответить было нельзя, и Креоан, тщательно подбирая слова и стараясь не обидеть своих гостеприимных хозяев, сказал:
— Нет, мы относимся к вам совсем иначе! Мы восхищаемся вашими успехами, и более всего по причине, о которой я скажу потом. Но сначала я хотел бы вас спросить: что вы знаете о происхождении вашего общества? О других культурах? О ваших соседях — древесных людях?
— Очень мало, — ответила Зейла. — Наши письменные источники охватывают только три-четыре столетия, хотя мы подозреваем, что в них есть обрывки сведений о более ранних событиях. Насколько мы можем судить, наши предки, утратив большую часть своих владений, пришли сюда с запада, перебравшись каким-то образом через вулканическую цепь, о которой мы вам уже говорили. Наткнувшись на непроходимый лес, они были вынуждены обосноваться здесь. Хоть они и называли эти места своим домом, мы сделали все, чтобы вырваться из этой искусственной изоляции. Такова вкратце история нашего народа.
— А древесные люди в то время были уже тут? — спросил Креоан.
— Мы думаем, что да. Не только же чаща остановила наших предков?
— И вы ничего не знаете о тех краях, откуда они пришли?
— Ничего, — пожала плечами Зейла. — А что? Вы что-нибудь об этом знаете?
— Возможно. — Креоан вздохнул. — Ваш рассказ объясняет, почему вы оказались такими невежественными в области истории. Люди, по какой-то неизвестной причине покинувшие дом и измученные долгим переходом через неизвестные земли, вполне могли утратить большую часть знаний, накопленных за века. И все же вы сохранили одно качество, которое может оказаться спасительным для нашей Земли. У вас есть практичное, осмысленное отношение к фактам человеческого существования, и это, как я уже говорил, нам очень в вас нравится.
Он взглянул на своих друзей-путешественников.
— Я могу продолжать? — спросил он.
Все согласно закивали.
— Мне бы очень не хотелось говорить об этом, — снова заговорил Креоан, — но я думаю, вы простите меня, когда узнаете, что поставлено на карту. Начнем с вашего воздушного корабля. Вы спрашиваете, откуда я знаю о его возможностях, если вижу его впервые? Дело в том, что в предшествующие века таких кораблей были миллионы. Также мне известно, что ваш друг астроном Йейд был поражен моими случайными замечаниями о звездах. Я знаю о них больше, чем Йейд, потому что всю жизнь изучал их с помощью приборов во много раз более совершенных, чем его телескоп. В частности, я открыл, что одна из звезд уничтожит нашу Землю, если не найдется способа это предотвратить.
Роф был потрясен, но не сообщением о грядущей катастрофе.
— Миллионы? Миллионы воздушных кораблей, таких, как мой? — бормотал он.
Но Зейла дослушала Креоана до конца.
Креоан замолчал, и Роф вскочил на ноги. Сжав кулаки, он возбужденно бегал по комнате.
— Нельзя было сыграть над нами более злую шутку! — кричал он. — Подумать только, что все, чем мы гордились — телескопы Йейда, механизмы Шрапа, наши воздушные корабли — все было уже создано, и не один раз! Что ж, узнав это, мы можем позволить звезде нас прикончить! В конце концов после этого никто больше не испытает такую горечь и разочарование!
— Нет! — воскликнула Зейла, схватив Рофа за руку. — Ты не прав! Я не могла от тебя такого ожидать, Роф! Неужели ты не понимаешь, как нам повезло?
— Повезло?! — Роф горько рассмеялся. — О, да! Повезло! Это напоминает везение человека, который ухлопал всю жизнь на строительство дамбы, чтобы защитить свой дом от наводнения, а когда закончил, узнал, что река пересохла!
— Нет, Роф, послушай меня! Креоан говорит нам о грядущей великой беде, а ты заткнул уши и не желаешь ничего слышать, потому что кто-то много веков назад уже сделал то, что ты изобрел только сейчас!
Сделав над собой усилие, Роф перестал бегать по комнате и неуверенно посмотрел на Зейлу.
— Послушай! — снова сказала Зейла, и ее темные глаза засияли. — В прошлое тысячелетие люди изобрели очень важную вещь. Это не Древа Истории — они были придуманы на много тысячелетий раньше, во времена Умфтити. Нет, я имею в виду другое: систематическое использование информации, которую Древа Истории предоставляют; ее анализ, сопоставление различных периодов и выводы, сделанные из этого…
— Но, как я понял из рассказов наших друзей, — оживился наконец Роф, — соотечественники Кионг-Ла и Паро-Мни не желают даже прикасаться ни к каким материальным вещам или изобретениям. Они скорее зажарятся живьем, чем замарают свои руки черной работой! Им кажется, что это ниже их достоинства!
— Но мы-то другие! — почти выкрикнула Зейла. — А дед Кионг-Ла обещал Креоану и его друзьям любую помощь!
Ее голос стал тихим и нежным.
— Любимый, мы прожили вместе достаточно долго, и я помню, как тебя угнетала ограниченность нашей жизни. Мы отрезаны от мира вулканами, лесом, пустыней, льдами. Разве нас испугали трудности, когда мы решили перелететь через все эти препятствия? И мы перелетели — и они нам показались ничтожными!
Роф задумчиво кивнул.
— Прекрасно! — продолжала Зейла. — Я не верю, что, узнав о полетах других людей, пусть даже и неудачных, ты согласишься летать только вокруг собственного дома, а не по всему свету или даже в космосе! Мы еще молоды — ты и я, и оба не глупы. И Шрап, и Йейд, и все наши друзья тоже. Что было сделано однажды, может быть сделано вновь!
