— Ну что? — начал наконец Скотч, осознав тщетность всякого ожидания. — Поговорим?
Семенов пожал плечами. Со стороны его движение можно было расценить как угодно: и как согласие, и как отказ.
— Кто ты такой? — напрямик спросил Скотч. Спросил, как отрубил. Откровенно говоря, Скотч рассчитывал прямотой разоружить собеседника, заставить растеряться и занервничать. Но Семенов даже бровью не повел:
— Турист я, Вадим. Обычный турист.
— Угу, — по-прежнему хмуро поддакнул Скотч. — Обычный такой турист. Пачками шинкующий регулярную пехоту шат-тсуров.
— Это была не пехота, — спокойно уточнил Семенов. — У скелетиков пехоты как таковой нет, только спецподразделения, десантура. Нас атаковал регулярный флот, пустотники. Флотские не умеют брать планеты, они дерутся в космосе и на чужих кораблях. Да и то… в основном тогда, когда драться уже толком и не с кем. Впрочем, подразделение, с которым мы сцепились, у скелетиков котируется повыше десанта. Зря, я всегда это говорил.
— Поразительные знания для обычного туриста, не находишь? Вкупе с поразительными навыками — которые со стороны выглядят… Как бы это помягче сказать? Подозрительно боевыми выглядят. Получается замечательный набор. Суперджентльменский. Эдакий джедай-ниндзя, человек-оркестр. В одиночку действующий против трех дюжин шат-тсуров и пешком пытающийся штурмовать космический челнок. Не дури мне голову, Семенов. Я ведь еще на тренировках заметил, что ты всегда выдаешь усредненный результат. И на стрельбах, и на прикладухе. У каждого туриста, даже самого тупоголового — вроде четы Ботов — есть свой конек. Любой, кому жало космического туризма вонзается в задницу, хоть что-нибудь да умеет получше прочих. Ты же — воплощение среднестатистического индивида, вплоть до имени, фамилии и биографии. И водку вдобавок втихаря не хлещешь, как любой нормальный отпускник. Давай кончай темнить и колись, кто ты и зачем здесь.
Семенов еле заметно улыбнулся. Держался он без перемен, спокойно и непринужденно.
— Вадим, я здесь — на отдыхе. Честно.
— Ага. Верю, аж бегом, — фыркнул Скотч. Он начинал потихоньку злиться.
— Просто мы попали… в очень нетривиальные условия, понимаешь? В противном случае я так бы и остался для тебя среднестатистическим болваном-трезвенником. Или ты предпочел бы сдать Воронцова, Подоляна и Фаусто шат-тсурам?
— Нет, — нервно ответил Скотч. — Я предпочел бы не сдавать Воронцова, Подоляна и Фаусто шат-тсурам. А еще я бы предпочел твердо знать, в какой мере могу рассчитывать на каждого из клиентов в создавшихся очень нетривиальных условиях. Понимаешь? Я за всех отвечаю перед компанией, в том числе и за тебя. За ваши жизни. И поэтому я хочу знать — кто ты? Насколько я могу на тебя полагаться в трудную минуту? Как тебя лучше использовать в этой, мать ее, партизанщине? У меня и так голова кругом и поджилки трясутся, а тут еще ты со своими тайнами! Не темни, Семенов! Давай-ка играть в открытую.
Семенов остался непреклонен:
— Считай, что я обычный турист. Ну, разве что стреляю получше и со скелетиками умею как следует общаться.
Скотч разочарованно вздохнул и с горечью покачал головой:
— Не понимаешь… Семенов, я ведь серьезно. Я гид, а не партизан. Я не умею водить группы по лесу, где под каждым кустом может оказаться чужой с лучеметом. А ты, судя по всему, умеешь. Я помощи прошу, понимаешь? Если ты в состоянии спасти группу — ты должен ее спасти. Начнется за нами охота, что тогда делать? Я ошибок наделаю, а ты так и станешь молчать да отсиживаться в стороне?
— Не станет, Скотче, — вмешался Валти, до сих пор, по обыкновению, больше слушавший, чем говоривший. — Помнишь, ты его с Патрис в дозор перед нападением чужих сплавил. А он не пошел. И знаешь почему? Потому что знал: сейчас он нужнее в лагере. Так ведь, Влад?
Голос у Валти был в меру доверительным. Чуть больше доверительности, и слова прозвучали бы фальшиво. А так — вполне.
— Да и потом… Разве он отсиделся в стороне, когда Воронцов с Подоляном и Фаусто на штурм поперлись?
Скотч промолчал, хотя внутренне был согласен с напарником.
— Ну, допустим, — неожиданно сдал первую позицию Семенов. — Я действительно не сомневался в атаке на лагерь и потому ослушался приказа уйти в дозор. Правда, не ожидал, что наша геройская троица пойдет в штыковую. Еле поспел за ними.
Несколько долгих секунд под сенью сросшихся кустов полисаула царило насыщенное молчание. Валти, отвернувшись, глядел сквозь облюбованную прореху на тропу. Семенов глядел в пол. Скотч — на Семенова.
— Я действительно кое-чего умею, Вадим. Но на Табаске я в настоящем отпуске. И это не легенда. Реабилитация у меня. Психодинамическая реабилитация. После одной… малоуспешной операции.
Скотч с готовностью закивал. Смешно, конечно, было ожидать более пространных откровений.
— Учти: все, что я говорю, я не имею права говорить. И не сказал бы в жизнь, если бы не вторжение. Так что считай, будто ничего не было сказано.
— Вторжение? Думаешь, это вторжение? — спросил Скотч; голос его прозвучал чуточку жалобно, будто у обиженного зазря ребенка.
— Думаю. Шат-тсуры готовились к войне. Просто начали куда раньше, чем ожидал полумертвый галактический союз.
— А зачем шат-тсурам Табаска? — недоумевающе протянул Скотч. — Тоже мне, сокровище… Практически ненаселенный заповедник…
— Не знаю зачем. Но раз вторжение состоялось, Табаска того стоит.
— Н-да — Скотч отложил ружье в сторону, прямо на слой высохших игл, и поскреб в задумчивости затылок. — Так что, выходит — снова война?
— Выходит. И, кстати, в связи с этим мы имеем веселенькую ситуацию прямо у нас в группе.
— В смысле?
— Перевертыш.
— А что перевертыш? — осторожно уточнил Скотч.
— А то, что, по нашим данным, раса оаонс намеревалась выступить единственным изначальным союзником шат-тсуров в предстоящем галактическом конфликте. Потом, если война развернулась бы для шат-тсуров успешно, к ним наверняка примкнули бы еще некоторые новоразумные расы и, возможно, кто-нибудь из второй волны высших. Но ни в коем случае не сразу. Стало быть, если ты всерьез собрался партизанить, то знай: у тебя в отряде враг.
— Слушай! — враз оживился Скотч. — У этого перевертыша ведь имя липовое!
— Нути-Нагути? Так это не имя, это прозвище. Вполне безобидное, кстати, так на Иншуди сплошь и рядом пилотов называют. Мирское имя перевертыши чужакам просто так не засветят. А клановое скрывают даже от сородичей. Нет, Вадим, если перевертыш и не простой турист, по одному лишь имени ты ничего не вычислишь.
— А он не простой турист?
— Откуда мне знать?
— Знаешь, — решил пооткровенничать Скотч, — я уж было решил, что перевертыш какой-нибудь засланный агент, а ты за ним присматриваешь.
— Ага, — насмешливо хмыкнул Семенов, — и при первой же возможности засвечиваюсь дальше некуда. Нет, Вадим, не туда ты обратил свой бдительный взор. В моем случае.
— Не понял? Значит, в нашей группе все-таки не все туристы?
— Ну, — вздохнул Семенов, — один не вполне турист таки есть. Точнее, не вполне туристка.
Скотч и Валти буквально прикипели взглядами к Семенову. Дело вдруг приобретало захватывающе-неожиданный оборот. Оба даже на какое-то время забыли о варианте, при котором Семенов мог по-прежнему темнить и плести байки. Сейчас они Семенову верили — верили на все сто. Как обычные гиды, неискушенные в сложнейших агентурных тонкостях и играх.
— Туристка? Патрис, что ли?
— Нет, не Патрис. Валя Хилько. Вот она здесь однозначно на задании.
— Упс! — поразился Скотч. — Час от часу не легче! А с ней-то что не в порядке? Какое еще задание?
— Да простое, — усмехнулся Семенов. — Контроль моего психокондиционирования.
— Хм… А это у вас обычная практика, что ли?
— Не всегда. Только… в особо тяжелых случаях.
— Извини, — мгновенно сопоставил Скотч. — У тебя и впрямь тяжелый случай?
— Видимо, да. По крайней мере так сочли там… — Семенов многозначительно указал взглядом вверх, — раз приставили.
