Но русские правоохранительные органы сработали неожиданно четко, за малейшую провинность впаивая руководителям и владельцам подобных клубов организацию банд и незаконных вооруженных формирований и безжалостно лишая лицензии ни в чем особо не виноватых, но замеченных в связях с криминалитетом. Так что криминальные боссы быстро поняли, что с оружейными клубами повторить тот же финт, что удался с частными охранными фирмами, на этот раз выйдет себе дороже, и быстренько умыли руки. И теперь эти клубы являлись настоящей опорой правоохранительных структур, что было тем более объяснимо, поскольку председателями и инструкторами в таких клубах чаще всего становились бывшие офицеры правоохранительных органов и Вооруженных сил Империи. Так что, несмотря на скептическое отношение Рейнарда (а на что, имеющее отношение к России, он, скажите мне, смотрел не скептически?), Клайд считал это не такой уж и пустой затеей. О чем не преминул заявить Президенту. И пока что все говорило за то, что был прав именно он, а не Рейнард (что, естественно, не добавляло тому хорошего настроения).
— Слышал последние новости, Клайд? Только что передало Си-эн-эн. В одном из районов Москвы, кажется, он называется Приесниа, час назад прошли массовые столкновения антиглобалистов с местным населением. Судя по всему, есть многочисленные жертвы. — Шеф повернулся к Рейнарду: — Похоже, старина, ты все-таки был прав. — Он подошел к бару и нацедил себе из сифона апельсинового сока (это была одна из его маленьких слабостей). — Ну и слава богу. А то я уже начал раздражаться от того, что все как-то чересчур гладко проходит.
Клайд вздохнул. Похоже, у шефа уже просто идефикс — сделать из России врага, который объединит Америку и подвигнет ее на новые свершения. Хотя пока что это удавалось слабо. Несмотря на впечатляющие успехи в экономике, Россия более ничем не демонстрировала свой имперский статус, предпочитая покорно следовать в фарватере международной политики, творимой единственной мировой сверхдержавой. Они сегодня имели больше проблем с Китаем, а если брать „Большую восьмерку“, то с Германией и Японией, чем с Российской империей. Русские даже согласились обложить свой высокотехнологичный экспорт стопроцентной пошлиной, чтобы не обрушивать европейские и американские рынки, хотя это уже не очень помогало. А отказаться от русских технологий уже никто не мог, ибо это означало обречь себя на заметное отставание от конкурентов.
— Кстати, сейчас будут русские новости. Посмотрим, как они осветят свой провал.
По мнению Клайда, даже если сообщения о жертвах окажутся правдой, одно происшествие совершенно не следует расценивать как провал. Во всяком случае, на фоне того, что творилось в Париже во время прошлого саммита. Хотя та встреча проходила в тщательно охраняемом горном туристском комплексе в Альпах, на третий день несколько хорошо организованных банд „белых балахонов“ буквально разнесли Елисейские поля. Однако шефу, похоже, настоятельно требовался хоть какой-то успех. Вернее то, что он сам бы посчитал успехом. По мнению Клайда, московский саммит прошел для Америки с не меньшим успехом, чем все предыдущие. Однако предыдущие были расценены как безусловно успешные (может быть, потому, что в них участвовали прежние президенты), а этот шеф напрочь отказывался считать таковым.
— Ну что ж, посмотрим. — Стрентон щелкнул дистанционным пультом и уселся в кресло рядом с Президентом. На экране замелькала заставка, а затем появилось милое лицо русской комментаторши. Как они и ожидали, сообщение о столкновениях пошло в самом начале программы. Но несколько отличалось от того, что прошло по Си-эн-эн. Во-первых, жертв не было, были пострадавшие. Причем, согласно переданной информации, большинство пострадавших оказалось из „белых балахонов“. Как следовало из сообщения, после того как загорелись первые машины, жители окрестных домов кинулись на улицу и совместно с присоединившимися к ним прохожими хорошенько отмутузили налетчиков, не желая ничего слышать о благородстве их целей и возвышенности пропагандируемых ими идей. И, судя по показанным кадрам, слегка увлеклись. Так что подъехавшую милицию „активисты“ встретили как сошедших с небес посланцев господа. Около двух десятков „белых балахонов“ в настоящее время находились в больницах, остальным медицинская помощь была оказана на месте. После чего они были препровождены в милицию, где сейчас полным ходом шло разбирательство по поводу того, кто кого или что бил и что жег. Во-вторых, оказалось, что столкновение было не одно, а как минимум шесть. То есть антиглобалисты оказались верны себе и собирались повторить парижский вариант.
Причем в двух последних случаях пострадавших практически не было. Ибо сразу после сообщений о попытках погромов русские ринулись на улицы буквально толпами и двум последним бандам даже не дали разгуляться, так что там дело закончилось всего лишь разбитыми стеклами у нескольких машин и пары-тройки витрин, а также несколькими синяками и получасовым стоянием на коленях с заложенными за голову руками для „белобалахонников“. В конце репортажа комментаторша с удовлетворением заявила, что ущерб всем пострадавшим уже выплачен страховыми компаниями, которые срочно направили своих представителей в правоохранительные органы, дабы установить виновников сего ущерба и взыскать с них убытки. А поскольку, согласно российскому законодательству, ни один иностранец не мог покинуть пределов страны, не возместив полностью причиненный ущерб, было похоже, что поход этих ребят на Россию закончится для них не менее чем полугодичным благотворным трудом по уборке улиц русских городов и обочин русских автострад. Затем пошли кадры открытия нового участка центральноазиатской хорды магнитодинамической дороги, минутой позже прошел сюжет о новом фешенебельном отеле на Черноморском побережье, а потом Стрентон выключил телевизор. Шеф сидел с сумрачным лицом.
Клайд внутренне поморщился. Нынешний Президент Соединенных Штатов Америки был сыном известного ското- и нефтепромышленника из Техаса, и в его семье издавна культивировались простые ковбойские нравы. Так что, несмотря на довольно долгую и вполне успешную политическую карьеру, за время которой шеф несколько пообтесался, овладел кое-какими приемами политической борьбы, научился находить компромиссы, он по-прежнему оставался по большому счету простым техасским деревенским парнем. Может, именно оттого, что он оставался простым техасским деревенским парнем, его политическая карьера и сложилась так успешно. Ибо его избиратели как раз и хотели видеть сначала своим конгрессменом, потом сенатором, затем губернатором, а теперь и Президентом именно такого простого, своего в доску парня. Причем эта его простота была совершенно не наигранной. Возможно, по этой причине избиратели столь часто предпочитали именно его, отказывая в доверии тем, кто не был, а старался казаться простым техасским (айовским, мичиганским, аризонским…) парнем. Но иногда это напрягало. Поскольку нельзя руководить страной, да что там, всем миром так, как руководят техасским ранчо. А шеф ко всему подходил именно с такими мерками.
