Но если ты хочешь с кем-то сражаться, то должен понимать мотивацию противника — особенно если в его руках все козыри, карты подтасованы, в казино пожар и там полно бандитов.
Дрожание усиливается. Скрежет становится невыносимо громким. Нас здесь быть не должно.
— Наша память забита ерундой! — кричит мне двойник.
Мы отходим в сторону и начинаем мозговой штурм. Пытаемся выстроить немногие доступные факты хоть в каком-то порядке. Фальшивая история, фальшивые биографии — сказочки. Как заменить эту ерунду полезными сведениями?
— Мы ведь только что пытались, — отвечаю я, пытаясь перекричать какофонию. — Зачем Корабль вообще нас искушает?
— Нужно убираться отсюда к чертовой матери! — вопит Ким, закрывая уши руками. Здоровяк на грани паники; а уж если у него поедет крыша, то что станет с нами?
— Потому что системы Корабля конфликтуют между собой, — говорит мой двойник. — Верно?
Это очевидно.
— Так говори со мной. — Двойник смотрит мне в глаза. — Работаем вместе. Скажи мне, что я должен думать.
Я быстро вспоминаю все свои наметки и фрагменты теорий. Мы увлечены нашей игрой и не замечаем, что все остальные притихли и выжидательно наблюдают за нами.
Все, кроме Нелл. Она снова взялась за синюю полусферу; ее глаза закатились. Мы молча желаем ей удачи.
— У нас ложные воспоминания, — говорю я, — чтобы по прибытии на место мы были цельными личностями. Возможно, мы своего рода учителя, но нам нужно то, чему мы будем учить, — история, инструкции и правила, этикет, модели поведения… То, как действовать в составе коллектива.
— Отлично, — кивает двойник. — Я думал почти то же самое.
— Мы действуем более эффективно, если сами верим в то, чему учим других, — если это наш жизненный опыт, если мы на себе испытали последствия провалов. У нас должна быть биография — и поэтому нам ее дали. Однако мы должны знать и как обстоят дела в реальности.
Мой двойник продолжает, подняв руку вверх, словно дирижируя оркестром:
— Точно. А никакой реальности нет. Что-то приказало нас создать еще до того, как была подготовлена сцена — наша сцена, наш спектакль, до того, как появились колонисты, которых можно учить.
Я подстраиваюсь под его ритм. Две головы действительно лучше, чем одна. И вполне вероятно, что нам скормили разные детали головоломки.
— Мы видели часть Каталога, — говорю я. — Многовековые усилия и огромные средства были направлены на создание генофонда. — Я оглядываюсь на Томчина и Кима. — Не все пригодные для жизни планеты в точности похожи на Землю. Поэтому колонисты будут разных типов, приспособленные к различным условиям среды. Если нет необходимости везти полностью сформированных людей, если у тебя есть только эмбрионы — или, еще проще, наборы инструкций, загруженные в биогенераторы…
Это слово удивляет и меня самого.
— Ты сам его только что придумал? — спрашивает мой дубль.
— Наверное. Биогенераторы, подключенные к базе данных, в которой находятся все возможные формы жизни, земные существа, измененные настолько, чтобы соответствовать любым экологическим нишам… — Я снова дрожу. Все остальные, включая Нелл, похожи на толпу в джаз-клубе, которая собралась у сцены, чтобы послушать классный джем-сейшн.
— Тот, кто построил Корабль, хотел, чтобы мы оставались в неведении относительно нашей истинной природы и происхождения? Ты это хочешь сказать? — спрашивает Нелл.
— Про наше происхождение нам знать не нужно, — отвечает мой двойник. — Более того, подобная информация может отвлечь нас от выполнения задачи.
Циной так близко от меня, что ее иглы впиваются в мою голень. Я убираю ногу и возмущенно смотрю на «охотника».
— Продолжай, — рычит Циной. — Те, кто меня сделал, здорово надо мной подшутили и не сказали, зачем им это понадобилось.
— Да, ты настоящая загадка. «Охотники» не должны обладать полностью развитым человеческим интеллектом и, вероятно, не используются в качестве навигаторов.
— Астронавигаторов, — поправляет Циной. — А почему у вас есть воспоминания о том, чего не должно быть?
Тут мы вынуждены зайти в зону догадок. Я не храбрее своего двойника, но менее опытный, поэтому начинаю первым:
— Кажется, в систему нашего программирования, нашей идеологической обработки входят планы на случай непредвиденной ситуации — жуткие планы. Тайны, которые мы никогда не узнаем и не должны узнать — разве что в том случае, если все пойдет совсем плохо.
— Зачистка планет, — говорит Циной. — Я «убийца».
— Ой! — В голосе Нелл слышен ужас.
— Если мы доберемся до цели, а там встретим конкурентов…
— Уйти мы не сможем, — подхватывает двойник. — У нас закончится топливо. Придется либо приспосабливаться — а это может привести и к успеху, и к провалу, — либо убивать и грабить, чтобы выжить самим и выполнить задачу.
— По-твоему, я предназначена именно для этого, — говорит Циной.
— Возможно. Теперь все проясняется.
— А вы Учителя, эксперты по культуре, убеждаете колонистов в необходимости уничтожить аборигенов, — говорит Ким. — Но это же полная ерунда!
— Ага, — говорит Циной. — Тебе, наверное, дали чувствительный компас, различающий добро и зло.
— А тебе? — спрашиваю я у нее.
Она колючая, резкая, и голос у нее низкий и совсем не музыкальный.
— Мне не нравится то, для чего я предназначена, — растерянно говорит она.
— Да, утешила, — отвечает мой двойник. — Судя по данным, к которым мы получили доступ, ты не худшее из того, на что способен Корабль. Далеко не худшее.
— Если честно, то продвинулись мы мало, — добавляю я. — Не прошли отбор — мы не истинные воины. Доступ к части Каталога перекрыт — и неспроста. — Мой напарник, похоже, недоволен тем, что я это рассказываю, но я все равно продолжаю: — Если в точке назначения окажется совсем скверно, если там уже есть цивилизация, которая может причинить нам вред, мы получаем доступ к самым сильным и убийственным существам Кладоса — к «опустошителям». Наши создатели не хотели, чтобы эта информация была в наших обычных воспоминаниях, это…
— Чувство вины, — добавляет Нелл. Она отходит назад и легко касается полусферы. Ее ресницы дрожат.
— Точно, — говорит двойник, бросая взгляд в мою сторону. — Теперь вы все знаете.
— Теперь я знаю достаточно. — Нелл отпускает панель управления. — У программы, которая начинает объединение корпусов, три контрольные точки. Если нужно, мы сможем работать здесь — запустить ее, затем остановиться. Это будет своего рода послание Штурманской Группе: «Восстановите щиты».
