— Я так понимаю, ты уже принял решение!
— Да! Но я хочу в последний раз «взглянуть в глаза» этому гаду, чтобы развеять остатки сомнений, выслушать его последнее слово…
— Ты уверен, что выдержишь это?
— Нет!
— О Господи! — Кэт, закрыв глаза, запрокинула голову, губы её дрожали.
— Если со мной что-то случится, это будет лишним подтверждением истинности наших намерений.
— Ник, не надо… давай запустим генератор и покончим с этим…
Даллас отрицательно покачал головой.
— Не бойся, — он обнял Кэт, поцеловал в губы. — Думаю, всё обойдётся. Сейчас я приму снотворное… когда усну, следи за мной. Если увидишь, что мне совсем худо — врубай генератор. Ясно?
Кэт судорожно кивнула.
Ник медленно достал из бокового клапана походную аптечку, взвесил на руке. Теперь от финальной «битвы» его отделяла всего пара таблеток…
Алекс пёр, словно танк, не разбирая дороги. Он прекрасно понимал, что получил мягкий, вежливый, но категорический отказ. Надеяться больше не на что! «Ты не мой человек… не мой… не мой…», — пульсировало в мозгу. Вместе с тем он отдавал себе отчёт в том, что никогда не сможет забыть эту женщину, выбросить её из головы, как множество других промелькнувших в его жизни, кто искрой счастья, кто тёмной полосой. Он теперь всегда будет помнить ЕЁ, любить ЕЁ, искать встречи с НЕЙ. И если даже когда-нибудь, по каким-либо причинам сложится так, что она упадёт в его объятия, это будет лишь проявлением жалости или безысходности… «Не мой… не мой…» Пот заливал глаза, хриплое дыхание обжигало легкие, ноги деревенели, но Алекс не снижал темпа. То ли ему так хотелось поскорее добраться до истребителя, то ли убежать от самого себя… Во всяком случае, с первой задачей он справился, пройдя обратный путь в два раза быстрее.
Истребитель был на месте. Лишь запрыгнув в кабину, Земцов позволил себе расслабиться и несколько минут передохнуть.
Двигатели взревели, как-то особенно остервенело. Линия гор качнулась, медленно пошла вниз. Топливный индикатор настойчиво сигнализировал, что последние капли драгоценного горючего слишком быстро пускаются по ветру прожорливыми турбинами. Ещё бы: вертикальный взлёт требовал максимума энергии. Раздался тревожный писк — температура в рабочем отсеке превысила допустимую норму. Не хватало ещё взорваться, подумал Алекс, отключая сигнализацию. Машина слишком неспешно, как казалось генералу, продолжала набирать высоту. Вцепившись в рукоятку катапульты, он неотрывно следил за экраном компьютера.
Удача, вильнув хвостом на отметке в девять с половиной тысяч метров, повернулась к Алексу спиной. Высосав из баков всё до последней капли, двигатели смолкли. Не дожидаясь, пока железная птица отправится в свой последний стремительный полёт, Алекс рванул рычаг на себя. Мощные пиропатроны подбросили кабину пилотов ещё метров на пятьдесят. От навалившейся перегрузки в глазах потемнело. Он опустил свинцовые веки, не желая наблюдать собственное фиаско, лишь подсознательно продолжая фиксировать происходящее. Сила тяжести исчезла, Земцов понял, что падает. Несколько минут невесомости, возможно последние в жизни, он пил медленно, с наслаждением расслабив загнанное тело… Вот-вот должна была сработать парашютная система, сейчас будет рывок. Алекс невольно напрягся. Ничего. Он открыл глаза. Чёрное небо подмигнуло ему миллионами звёзд. Кабина находилась в открытом космосе! Он вырвался! Серая туша астероида медленно проплывала рядом, поблёскивая безжизненным льдом. Абсолютно не верилось, что там внутри…
Оставалось включить маяк и ждать помощи, а если таковой не последует — стать вечным спутником, ещё одним своеобразным саркофагом этого космического склепа…
Подобрали его быстро. Алекс даже не успел насладиться моментом безответственности, когда от него не требовалось ни выполнять чужие команды, ни принимать собственные решения.
Ремонтный бот подошёл с правого борта, уравнял скорости, длинным суставчатым манипулятором осторожно захватил кабину и, довольный собой, нырнул под брюхо крейсера.
Прибыв на корабль, Земцов первым делом успокоил экипаж — система самоуничтожения будет отключена; приказал вести пассивное наблюдение за астероидом и заперся с Шенноном в кают-компании.
Об относительно благополучном возвращении командира корабля на Земле пока ещё ничего не знали, а до автоматического снятия блокировок с вооружения оставалось менее получаса.
Алекс вкратце описал офицеру Службы Безопасности то, что происходило внутри астероида.
— У меня приказ, — выслушав генерала, мрачно сказал Пол. — Как только вновь будет получен доступ к оружию, атаковать астероид.
— Я понимаю, — сказал Алекс, — но обстоятельства изменились!
— Почему? Перед нами продукт сверхвысоких технологий, несущий явную угрозу Земле.
— Нет! Здесь всё гораздо сложнее…
— Тем более! Из того, что вы обнаружили там пару трупов, совершенно не следует, что объект стал менее опасен для землян.
— Мы должны забрать своих людей, — с нажимом сказал Алекс.
— Эти люди, полагаю, знали, на что шли. Теперь руководство операцией возложено на меня и я не позволю вторично нарушить приказ командования.
— Я хочу изложить Совету Безопасности своё особое мнение!
— Пожалуйста, но посудите сами, ответ вы получите лишь спустя несколько часов. Даже несмотря на военное положение, для принятия Советом подобного решения потребуется некоторое время, впрочем, я уверен, что приказ «уничтожить астероид при первой возможности» останется в силе. Слишком велика ответственность, туманны перспективы, и в итоге абсолютно не оправдан риск… в погоне за чужими технологиями и мифическими знаниями мы можем потерять всё…
— Давайте следовать здравому смыслу, — не сдавался Алекс. — Крейсер болтается рядом с пришельцем уже несколько часов, однако его до сих пор никто не атаковал, значит…
— Ничего это не значит! И вообще, генерал, что-то я не пойму, не вы ли совсем недавно с пеной у рта ратовали за скорейшее уничтожение врага! Что изменилось?
— У меня теперь нет уверенности, что мы правильно определили этого самого врага…
— Прекратите этот детский лепет, Алекс! По Земле были нанесены два удара. Мощность второго оказалась критической. Вы хотите дождаться третьего?!
— Нет, но…
— Кроме того, смею вам напомнить, что там, — Шеннон сделал жест скорее непристойный, чем указательный, — остался человек, мотивы поведения и возможности которого нам по большому счёту неизвестны. Вдруг он действительно сможет подчинить астероид своей воле, а потом будет шантажировать землян…
