Смелая, но совершенно нереальная мечта, противоречащая всем законам биологического развития, теперь, в эпоху Кольца, познанным гораздо глубже, чем во времена, когда была написана картина.
Эрг Hoop вздрогнул, когда поверхность планеты на экране ринулась навстречу. Неведомый пилот повел «Парус» на снижение. Совсем близко поплыли песчаные конусы, черные скалы, россыпи каких-то сверкавших зеленых кристаллов. Звездолет методически вил спираль облета планеты от одного полюса к другому. Никакого признака воды и хотя бы самой примитивной растительной жизни. Опять «хотя бы»!..
Появилась тоска одиночества, затерянности корабля в мертвых далях, во власти пламенной синей звезды… Эрг Hoop чувствовал, как свою, надежду тех, кто снимал фильм, наблюдая планету в поисках хотя бы прошлой жизни. Как знакомы каждому, кто летал на пустые, мертвые планеты, без воды и атмосферы, эти напряженные поиски мнимых развалин, остатков городов и построек в случайных формах трещин и отдельностей безжизненных скал, в обрывах мертвых, никогда не знавших жизни гор!
Быстро бежала на экране сожженная, развеваемая буйными вихрями, лишенная всяких следов тени земля далекого мира. Эрг Hoop, осознавший крушение давней мечты, силился сообразить, как могло родиться неверное представление о сожженных мирах синей звезды.
— Наши земные братья будут разочарованы, когда узнают, — тихо сказал биолог, близко придвинувшийся к начальнику. — Много тысячелетий миллионы людей Земли смотрели на Вегу. В летние ночи Севера, все молодые, любившие и мечтавшие, обращали взоры на небо. Летом Вега, яркая и синяя, стоит почти в зените — разве можно было не любоваться ею? Уже тысячи лет назад люди знали довольно много о звездах. По странному направлению мысли они не подозревали, что планеты образовывались почти у каждой медленно вращавшейся звезды с сильным магнитным полем, как спутники есть почти у каждой планеты. Они не знали об этом законе, но мечтали о собратьях на других мирах и прежде всего на Веге — синем солнце. Я помню переводы красивых стихов о полубожественных людях с синей звезды с какого-то из древних языков.
— Я мечтал о Веге после сообщения «Паруса», — повернулся к Эону Талу начальник. — Теперь ясно, что тысячелетняя тяга к дальним и прекрасным мирам закрыла глаза и мне и множеству мудрых и серьезных людей.
— Как вы теперь расшифруете сообщение «Паруса»?
— Просто. «Четыре планеты Веги совершенно безжизненны. Ничего нет прекраснее нашей Земли. Какое счастье будет вернуться!»
— Вы правы! — воскликнул биолог. — Почему раньше это не пришло в голову?..
— Может быть, и приходило, но не нам, астролетчикам, да, пожалуй, и не Совету. Но это делает нам честь — смелая мечта, а не скептическое разочарование побеждает в жизни!
На экране облет планеты закончился. Последовали записи станции-робота, сброшенного для анализа условий на поверхности планеты. Затем раздался сильнейший взрыв — это сбросили геологическую бомбу[49]. До звездолета достигло гигантское облако минеральных частиц. Завыли насосы, забирая пыль в фильтры боковых всасывающих каналов. Несколько проб минерального порошка из песков и гор сожженной планеты заполнили силиколловые пробирки, а воздух верхних слоев атмосферы — кварцевые баллоны. «Парус» отправился назад в тридцатилетний путь, преодолеть который ему не было суждено. Теперь его земной товарищ несет людям все, что с таким трудом, терпением и отвагой удалось добыть погибшим путешественникам…
Продолжение записей — шесть катушек наблюдений — подлежало специальному изучению астрономами Земли и передаче наиболее существенного по Великому Кольцу.
Просматривать фильмы о дальнейшей судьбе «Паруса» — тяжелой борьбе с аварией и звездой Т, а особенно трагическую последнюю звукокатушку, — никому не захотелось. Слишком еще были сильны собственные переживания. Решили отложить просмотр до очередной побудки всего экипажа. Перегруженные впечатлениями, дежурные разошлись отдохнуть, оставив начальника в центральном посту.
Эрг Hoop более не думал о сокрушенной мечте. Он пытался оценить те горькие крохи знания, которые удастся принести человечеству ценой таких усилий и жертв двум экспедициям — его и «Паруса». Или достижения горьки только от большого разочарования?
Эрг Hoop впервые подумал о прекрасной родной планете, как о неисчерпаемом богатстве человеческих душ, утонченных и любознательных, освобожденных от тяжких забот и опасностей природы или примитивного общества. Прежние страдания, поиски, неудачи, ошибки и разочарования остались и теперь, в эпоху Кольца, но они перенесены в высший план творчества в знании, искусстве, строительстве. Только благодаря знанию и творческому труду Земля избавлена от ужасов голода, перенаселения, заразных болезней, вредных животных. Спасена от истощения топлива, нехватки полезных химических элементов, преждевременной смерти и слабости людей. И те крохи знания, что принесет с собой «Тантра», тоже вклад в могучую лавину мысли, с каждым десятилетием совершающую новый шаг вперед в устройстве общества и познании природы!
Эрг Hoop открыл сейф путевого журнала «Тантры» и вынул коробку с металлом от спирального звездолета с черной планеты. Тяжелый кусок яркой небесной голубизны плотно улегся на ладони. Эрг Hoop знал, что на родной планете и ее соседях в солнечной системе и ближайших звездах такого металла нет. Это еще одно, пожалуй, самое важное сообщение, помимо вести о гибели Зирды, которое они доставят Земле и Кольцу…
Железная звезда очень близка к Земле, посещение черной планеты специально подготовленной экспедицией теперь, после опыта «Паруса» и «Тантры», будет не столь опасно, какой бы набор черных крестов и медуз ни существовал в этой вечной тьме. Спиральный звездолет они вскрыли неудачно. Если бы они имели время хорошенько обдумать предприятие, то еще тогда поняли, что гигантская спиральная труба является частью двигательной системы звездолета.
Снова в памяти начальника экспедиции возникли события последнего рокового дня, Низа, распростершаяся щитом поперек него, беспомощно упавшего вблизи чудовища. Недолго цвело ее юное чувство, соединившее в себе героическую преданность древних женщин Земли с открытой и умной отвагой современной эпохи…
Пур Хисс неслышно возник позади, чтобы заместить начальника на дежурстве. Эрг Hoop вышел в библиотеку-лабораторию, но не направился в коридор центрального отсека к спальням, а открыл тяжелую дверь госпитальной каюты.
Рассеянный свет земного дня поблескивал на силиколловых шкафах с лекарствами и инструментами, отражался от металла рентгеновской аппаратуры, приборов искусственного кровообращения и дыхания. Начальник экспедиции отстранил доходивший до потолка плотный занавес и вошел в полумрак. Слабое освещение, похожее на лунное, становилось теплым в розовом хрустале силиколла. Два тиратронных стимулятора, включенных на случай внезапного коллапса, едва слышно пощелкивали, поддерживая биение сердца парализованной. Внутри колпака, в розовато-серебряном свете, неподвижно вытянувшаяся Низа казалась погруженной в спокойный, счастливый сон. Сто поколений здоровой, чистой и сытой жизни предков отточили до высокого художественного совершенства гибкие и сильные линии тела женщины — самого прекрасного создания могучей жизни Земли. Люди давно знали, что их уделом оказалась очень богатая водой планета. Вода стимулировала обилие растительной жизни, а та создала огромные запасы свободного кислорода. Тогда разлилась буйным потоком животная жизнь, многие сотни миллионов лет проходившая постепенное совершенствование, пока не появилось мыслящее существо — человек. Гигантский исторический опыт развития жизни на планетных системах бесчисленных миров показал, что чем труднее и дольше был слепой эволюционный путь отбора, тем прекраснее получались формы высших, мыслящих существ, тем тоньше была разработана целесообразность их приспособления к окружающим условиям и требованиям жизни, та целесообразность, которая и есть красота.
