— А действительно, очень похоже на Землю... — счел нужным вслух восхититься Валька.
И покосился на окружающих — не попал ли пальцем в небо.
— Нет, — задумчиво бросила стоявшая за спинами Гана и Фора Анна, — Земля, она как-то более... ну, более пестрая что ли. Ты разве не заметил?
— А пока мы будем крутиться вокруг нее, — Валька кивнул на голубую жемчужину, — нам включат невесомость?
Отвлекающий маневр удался, и сопровождающая принялась вполголоса объяснять ему, что, во-первых: не невесомость «включат», а двигатели постоянного разгона выключат, а во-вторых, расписание пребывания в невесомости и выполнения разных маневров есть на каждом терминале и надо его знать, чтобы обойтись без синяков и шишек...
Гид тем временем уведомил слушателей, что толща океанов Колонии насыщена огромным количеством водорослей разных видов, которые и послужили поставщиками атмосферного кислорода планеты, а поверхность суши, за исключением горных вершин, покрыта густыми лесами, в которых обитает относительно небольшое количество видов не слишком высокоорганизованных травоядных животных. Хищников практически нет. Практически нет и микроорганизмов, опасных для человека и земных животных и растений.
— Прямо рай земной, — заметил кто-то из собравшихся.
И тут же поправился:
— То есть, тьфу, неземной как раз...
Гид поспешил разочаровать его, сообщив, что ни местные животные, ни растения не представляют пищевой ценности для человека, ввиду несовпадения их аминокислотного и какого-то еще состава с составом земных организмов. Интродукция же таковых до сих пор продвигается со скрипом, и большая часть населения Колонии питается продукцией химических пищевых синтезаторов.
Последовала еще чья-то ироническая реплика:
— Счастливцы...
И народ начал расходиться, хотя гид бодро перешел к истории освоения Колонии и последовавших за этим политических пертурбаций. Политической жизнью планеты, на поверхность которой твоя нога никогда сроду не ступала и не собирается ступить никогда, можно было заинтересовать лишь очень уж скучающего субъекта.
Мальчишки тем не менее задержались на смотровой-главный образом потому, что опершийся о перила, препятствующие по замыслу дизайнеров падению зрителей в «глубины Космоса», старый космический волк Лесли Коэн буркнул себе под нос:
— И вот у этой-то милой и цивилизованной планетки мы и потеряли навсегда грузовой модуль с «Фантагиро». Четыреста тонн стабилизированного трития. И славного малого Поля Вострикова — в придачу.
Валька тут же воробьем взлетел на перила и устроился на них, свесив правую ногу. Фор и Ган тоже решили задержаться. Ребята уже знали, что вслед за таким вот зачином — при наличии благодарной аудитории — последует леденящая душу история с обязательным завершающим пассажем: «Расскажи мне все это кто другой, я не поверил бы ни единому его слову. Но я видел все это сам, вот этими, ребята, глазами...»
Когда этот пассаж был в бог весть знает какой раз успешно пройден и стало ясно, что старик Лесли торопится куда-то по делам в отсек экипажа, мальчишки двинулись в игровой зал, обсуждая по дороге подробности только что выслушанной истории.
— Если бы у людей Чура были звездолеты, — заметил Фор, — то они все-таки не делали бы с ними таких глупостей...
— Как знать, — возразил Ган. — Одни глупостей бы не делали, а другие — вместо них — делали бы. И еще как.
Он помолчал и добавил:
— Я не понял только одного: почему старик Лесли так говорит... Например: «И тогда секонд заорал мне по селектору: „Держись, старина Кэн!“» И так — несколько раз...
— Наверное, жаргон такой, — пожал плечами Валька.
* * *
— Вот ваши билеты, полис и все прочее...
Полковник Йонг двинул по столу в сторону Кима большого формата конверт.
— Оказывается, на чертовом «лайнере повышенной комфортности» второй класс оплачивается чуть ли не как люкс на нормальном корабле.
Ким изобразил на лице живейшее сочувствие и отправил конверт в сумку.
— Так... Ваше удостоверение на ношение огнестрельного, импульсного и холодного оружия на борту космических судов.
— У меня уже есть такое.
— У наших бумажек котировка повыше, чем у тех, что выдает полиция, — хмуро улыбнулся полковник. — Теперь — внимание. Ваш фальшконтракт. Тот, что вы покажете Гильде в обоснование получения от нас проездных. Прочитайте внимательно. Вы должны заняться проблемой Нелюди. Только не вздумайте действительно тратить на нее хоть минуту времени. Ваш объект — Гильде, и только Гильде... Тут — конспект вашей легенды. Извольте выучить назубок и вернуть мне. Мы со своей стороны будем поддерживать именно эту версию. Это — ваши кредитные карточки. На предъявителя. Вот эти — белые — по идее принимают к оплате даже на Чуре.
Постарайтесь сохранять все чеки и счета. Отчетность она и на Чуре отчетность.
Ким со вздохом сгреб карточки и принялся заботливо раскладывать их в бумажнике.
— Медкомиссию пройдете в окружном госпитале. Я дал им знать, чтобы вас не мурыжили долго.
— Очень вам обязан.
— Теперь — спецоборудование... Ваш выход, профессор.
Ким с интересом воззрился на раскладываемые перед ним предметы.
— Это и это — на крайний случай. — Лошмидт отодвинул в сторону невзрачный электрокарандаш и довольно безвкусный брелок для ключей. — Одно стреляет, другое выбрасывает парализующий газ. Прочтете вот эти инструкции. Здесь и сейчас — после нашего разговора. И вернете эти бумажки лично мне.
Профессор двинул к Киму массивные часы на кожаном ремешке.
— Наш стандартный регистратор. Повышенная надежность. Блокировка подслушивания и контрблокировка. Ну и инструкция к нему. А это... — Лошмидт потряс в воздухе еще одной карточкой. — Это то, что вам не следует показывать кому попало... Никому не следует знать, что мы имеем отношение к таким вещам...
Ким уже понял, о чем идет речь. У него самого во внутреннем кармане покоилась почти точно такая же «такая вещь»... Впрочем, афишировать этого не стоило.
«Будем надеяться, что Спецакадемия фабрикует электронные отмычки качеством повыше, чем чистоделы с Мелетты», — подумал он, выслушивая разъяснения профессора о правилах пользования «универсальным ключом».
— Так... Теперь держите и внимательно изучите вот это.
На стол перед Кимом легли отмычки другого рода — четыре по-разному оформленных документа, подтверждающие, что господин Яснов является внештатным сотрудником четырех служб безопасности четырех различных Миров, каждый из которых имел соглашения о взаимопомощи и сотрудничестве с федеральными силовыми структурами. Бумаги были бесспорной липой, но выглядели вполне солидно. Ни в одной из них ни одним словом не упоминалась Спецакадемия и ее к агенту Яснову отношение.
