— Еще бы, — ответил Мэл. Пешеход может бросить гранату прямо под колеса машины и тут же нырнуть в нишу, чтобы взрывом его не убило вместе с водителем. Уверяю вас, для этого требуется точный расчет.
— Машина с водителем въезжает в лабиринт, — сказал Филакис. Серебряная поверхность автомобиля блестит на солнце. Это „Порш-1600“, одна из тех старых моделей, которыми так удобно давить пешеходов. Теперь в лабиринте находятся и водитель и пешеход, они обмениваются выстрелами из пистолетов 22 калибра, и от этого публика приходит в еще больший восторг. Водитель выезжает из-за поворота, пешеход тут же прячется в одну из ближайших ниш, потом снова выходит оттуда, оказываясь за автомобилем, который двигается довольно медленно. Пешеход замахивается, он хочет кинуть гранату. Но что такое…
— Водитель ожидал именно этого, — подхватил Протт. — Для таких состязаний нужна долгая и кропотливая подготовка. Надо быть готовым к любым неожиданностям. Водитель включает задний ход и стремительно надвигается на пешехода. Тот бросает гранату, но слишком высоко, и она разрывается в воздухе. Сейчас он лихорадочно пытается выбраться из коридора, находит нишу, прячется в нее, но его, по-моему, ослепил отблеск от бокового бампера.
— Он растерян и ослеплен, — продолжил Филакис. — Из-за угла снова появляется „порш“. Пешеход выходит из ниши, нащупывает рукой гранату…
— Слишком поздно, — закончил Протт.
„Порш“ снова дал задний ход и скрылся за углом. Пешеход растерянно оглядывается по сторонам, пытаясь определить, куда пропала машина. Внезапно она с ревом выскакивает с другой стороны. Толпа захлебывается в радостном крике.
Пешеходу некуда деваться. Он пытается найти нишу, но все они слишком далеко. Конвульсивным движением он швыряет в машину гранату. Однако, он неправильно рассчитал время, и, перекатившись через крышу машины, граната взрывается позади автомобиля, не причинив ему ни малейшего вреда.
В то время, когда разорвалась граната, пешеход уже был мертв, как прошлогодняя селедка, превратившись в кровавую массу, размазанную по капоту автомобиля. Появились рабочие, собрали остатки пешехода, смыли из шлангов кровь на месте столкновения, расчищая место для следующего поединка.
— Наконец лабиринт убрали, — сказал Гордон Филакис. — Настало время для автомобильных стычек. Какая блестящая процессия подвижного оружия. Вряд ли у человека есть что-нибудь дороже в жизни, чем его собственная боевая машина. Мэл, почему бы тебе не рассказать поподробнее про эти соревнования?
— В основном все это напоминает традиционные дерби с уничтожением машин, — начал рассказывать Протт. — Только в отличие от него, боевые машины не просто гоняются друг за другом, пытаясь стукнуть соперника как можно сильнее — на них в добавок ко всему, установлены пушки и другое вооружение. Итак, у вас есть возможность понаблюдать за настоящей танковой битвой.
— Думаю, следует добавить, — сказал Филакис, что все боеприпасы, которые используют участники этой игры, изготовлены оружейниками Охотничьей Академии и разрываются на расстоянии двадцати футов от дула. Поэтому зрители застрахованы от несчастных случаев — никакой шальной снаряд не долетит до трибун.
— Это не ракетная установка там на крыше „линкольна“? — спросил Протт.
— Именно. Автоматическая и самонаводящаяся, — сказал Филакис. — А у „тойоты“, я вижу, пушки установлены по обе стороны.
— А вот и „Паук Мурлан“, — продолжал Протт. — У него двигатель в 2000 лошадиных сил. Его гигантская клешня приводится в действие специальным краном, закрепленным сзади машины. Клешней управляет компьютер в панели управления автомобиля.
— Вот появился „Баран Эдди“, — прокомментировал Филакис. — Его машина напоминает одного из вымерших динозавров. Стегозавра, если я не ошибаюсь. Такие формы всегда привлекали конструкторов. Со всех сторон она защищена броней и имеет перископ. Все машины выезжают на стартовую позицию. Звучит сигнал! Битва боевых машин началась!
— „Баран Эдди“ не теряет времени, — заметил Протт. — При помощи своего мощного магнита он схватил „Монстра Максвелла“. Сбоку открывается панель, и из „Барана“ высовывается циркулярная пила с суперпрочными зубьями. Она, как нож через масло, проходит через броню „Монстра“. А теперь телескопическая рука робота закладывает в образовавшееся отверстие заряд взрывчатки.
— Вот это красота! — восхищенно сказал Мэл.
— А вот приближается „Скорпион Келли“, чрезвычайно маневренный и может развивать фантастические скорости, как старинные автомобили из Формулы-1. Он низкий, обтекаемой формы. Его трудно схватить или ударить.
Битва на желтом песчаном поле продолжалась. Когда машины тормозили и разворачивались, стреляя друг в друга из пушек, в сияющее голубизной небо поднимались облака дыма. Повсюду валялись рваные куски железа, кровь и машинное масло лились рекой. Лопались шины, отрывались дверцы, машины носились по арене, пытаясь прижать соперников к бортам.
Вскоре битву продолжали лишь две оставшиеся на ходу машины „Скорпион“ и „Яйцеклад“.
— Это две абсолютно разные машины, — объяснил Филакис. — Может, ты расскажешь нам про их принцип действия, Мэл?
— Своей удивительной подвижностью „Скорпион“ напоминает колибри на колесах. Все его четыре колеса способны разворачиваться на 360 градусов, и автомобиль может продолжать движение под самым неожиданным углом. Он запрограммирован за спонтанное движение, поэтому компьютерам машин-соперникам чрезвычайно трудно предугадать траекторию его движения. Впереди у него тяжелый пулемет, стреляющий длинными очередями. Но его основное вооружение — тяжелая пушка, закрепленная над задним бампером.
— В отличие от него „Яйцеклад“, — продолжил Филакис, — сконструирован совершенно по другому принципу. Снаружи он напоминает черное матовое яйцо. Двадцатичетырехмиллиметровая броня делает его слишком тяжелым, но он зато абсолютно неуязвим, если стрелять в него в упор. „Яйцеклад“ вроде бы не имеет никакого наступательного вооружения — не видно ни амбразур, ни пушечных башен, ни торчащих стволов. У него отсутствует даже антенна. Он защищается тем, что устанавливает мины на пути противника.
„Скорпион“ как золотистая молния, проскочил мимо „Яйцеклада“. Развернувшись, он выстрелил из тяжелой пушки прямо в бок соперника. В этот момент земля под „Скорпионом“ взорвалась. Машина подлетела футов на двадцать в воздух и раскололась на шесть крупных и бесчисленное количество мелких кусков.
— Вот это да! — восхищенно воскликнул Филакис. — Мне кажется, „Скорпион“ недооценил способность „Яйцеклада“ молниеносно подкладывать мины и был уверен на все сто, что атака с фланга принесет ему победу. Теперь машина делает почетный круг по арене. Да, тут предстоит большая уборка. Но какой блестящий финал!
