- Не могу тебе сказать, меня здесь не было,ответил отец.- Я знаю только, что лечебница располагает огромным аппаратом, что в ее распоряжении находится добровольное общество содействия, что у нее есть свои предприятия...
- Неужели это возможно? - изумился Франя.Сколько пришлось ему со мной повозиться!
- Не так уж много. Ты был не первым и не последним из тех философов лени, которых лечит и возвращает обществу Кирилл. Потом они наверстывают то, что упустили, и становятся прекрасными работниками!
- Так, значит, ужасный ресторанчик "У Шимачков", горький кофе, потухший свет во время игры в шахматы, автоматы без "Венер", фильм, прервавшийся на самом интересном месте, испорченный лифт и карабканье по лестнице - все это повторяется, как на конвейере, изо дня в день, для всех лентяев одинаково? опросил Франя, уже смеясь.
- Я думаю, что Кирилл имеет в распоряжении гораздо большие возможности, чем те, что он тебе продемонстрировал. Далеко не все случаи одинаковы, наоборот, каждый в своем роде...
- А какой я был случай?
- Довольно упорный. И опасный! "Я переубедил короля трутней",- сказал мне Кирилл.
- А разве ты с ним разговаривал, папа?
- Я был у него в лечебнице...
- Расскажи, что он говорил тебе обо мне...
- Он говорил, что очень весело проводил с тобой время, что привязался к тебе и считает твое излечение одним из самых больших своих успехов. Извинялся, что не может прийти пожать тебе руку на прощание, так как занят новым случаем, трудным и очень сложным...
- И все же я люблю его! - воскликнул Франя.
- Да, чтобы не забыть: эта статья с фотографией в "Вестнике" написана им. А как он обрадовался, когда я ему сообщил, что ты летишь со мной в Арктику! Сказал, что непременно напишет тебе...
- Еще один вопрос не дает мне покоя,- вспомнил Франя.- Мне хотелось бы знать: сейчас много работы или нет? Когда я ничего не хотел делать, мне казалось, что вроде и никто не хочет. А когда я стал искать работу, она вдруг исчезла!
- Думаю, что это относилось ко второй частп воспитательного плана Кирилла. Это он привел тебя к памятнику "Есть такая партия", это оп вычистил маленький кусочек, желая показать тебе, что работать - значит чистить золото, возвращая ему первоначальный блеск.
- Но ты так и не сказал мне, много сейчас работы или нет.
- На этот вопрос нетрудно ответить. Для тех, кто хочет работать, работы выше головы. Ее становится все больше и больше, ее не убывает, а, наоборот, все прибывает. Не хватает ни человеческих рук, ни машин, ими сделанных. Одна работа порождает ряд других, совершенствование мира никогда не будет доведено до конца...
- А может наступить такое время, когда в работе вообще не будет надобности? Когда человек перестанет чувствовать необходимость и желание трудиться?
- Такое время наступит только тогда, когда исчезнет мир. А пока будет существовать человек, будет существовать и работа. Конечно, в других формах. Сейчас труд является делом чести, если это не развлечение и не игра. Но неутолимая любознательность заставит человеческий разум подниматься все выше и выше. Он будет изобретать все новые и новые машины, будет открывать новые связи и закономерности важных и второстепенных явлений, чтобы однажды, когда приблизится конец нашей планеты, человек был подготовлен к переселению на другую планету...
- А в том санатории, папа, лечат только лентяев?
- Ну что ты! Там излечивают гордость и заносчивость, эгоизм, чувство неполноценности и трусость - да разве вспомнишь о всех дефектах человеческого характера, которые время от времени проявляются...
Через два дня после этого разговора Франя с отцом сели в экспресс на линии "Север-Юг". У них была отдельная кабина, которая могла удовлетворить самые высокие требования. Они летели на остров Диксон, где находилось отделение Полярного института Большой .погоды.
Когда самолет поднялся на положенную высоту, он закружил над городом. Статуя Гения стала быстро приближаться, и Франя увидел вблизи огромное лицо, казавшееся сердитым и насупившимся.
А когда они пролетали мимо, ему почудилось, будто Гений замахивается веткой и хочет ударить Франю за то, что Франя его покидает, подыскав себе более интересную работу. Но вместе с тем Франя был очень рад, что принял именно такое решение!
А потом, когда самолет стал удаляться, лицо Гения прояснилось, стало более человечным и осветилось улыбкой. И поднятая рука, державшая ветку мира, уже не угрожала, а словно махала на прощание, напоминая о будущей встрече...
Я не стремлюсь написать научно-фантастический роман, действие которого происходило бы в утробе межпланетного воздушного корабля или на какой-нибудь планете, дабы иметь возможность спустить с цепи всех бесов своей фантазии. Против воздушного корабля я не возражаю. Почему бы и не быть воздушному кораблю? Но только не в начале, а в самом конце романа!
В центре внимания должен оставаться человек!
Люди, которые еще обеими ногами стоят на твердой земле, но уже готовятся в путь. Покуда они здесь со мной, на земле, я крепко держу их в руках.
Они не перестают быть отцами, братьями, мужьями и возлюбленными,, связанными с землей тысячами нитей человеческих отношений. Но, как только они вступят на корабль, в тот же миг они становятся членами экипажа. Они будут капитанами, радиолокационниками, техниками, физиками, математиками, а не просто людьми! В рассказе ракета будет уже подготовлена к запуску. Я доведу своих героев до этого места, до подножия ракеты, а там - прощайте!
Самое важное, чтобы и в этом рассказе главным героем осталось чудесное человеческое сердце, а не чудесные машины!
Написать рассказ, за который я теперь принялся, - рассказ о воздушном корабле, меня, собственно, надоумил Карел Вейнар, с которым нас свела счастливая звезда! Именно при знакомстве с этим человеком, астрономом, работающим под куполом Петржинской обсерватории [ Петржин - возвышенная часть Праги, на наиболее высоком месте которой разбит парк и находится обсерватория. ] у рефрактора, направленного на Луну, у меня и возникла эта мысль.
Карел Вейнар -самый младший из сотрудников народной обсерватории. Свою трудовую жизнь он начал в качестве продавца в магазине "Источник" [ "Источник" - общее название бакалейных магазинов в Чехия. ], но не выдержал на этой работе и года. Мечта разглядывать звезды в телескоп привела его на Петршин. Сначала он работал там служителем, посыльным; в течение многих лет ему разрешали только стирать пыль с приборов и держать их в порядке, пока наконец он не стал лаборантом и был допущен к самостоятельной работе. Карел Вейнар был самоучкой. Своей цели он мог бы, конечно, достигнуть и более легким путем, если бы терпеливо проучился в соответствующем учебном заведении. Но пана Вейнара слишком сильно обуяло страстное желание моментально, сию же минуту начать заниматься звездами, и все остальное было отброшено в сторону.
