"Знайте же, что ракеты были расположены в шесть рядов, по шести ракет в каждом ряду, и укреплены крючками, сдерживающими каждую полудюжину, и пламя, поглотив один ряд ракет, перебрасывалось на следующий ряд и затем еще на следующий, так что воспламеняющаяся селитра удаляла опасность в то самое время, как усиливала огонь".
— Да это же многоступенчатая ракета! — воскликнете вы. — Кто же этот провидец в XVII в.?
Однако автору ракета показалась недостаточно надежной для путешествия на Луну, он решил добавить еще одно средство:
"…я почувствовал, что продолжаю подниматься, а машина моя со мной расстается, падает на землю… Я искал глазами, что же могло быть причиной всего этого, и увидел свое опухшее тело, еще жирное от того бычачьего мозга, которым я натер себя, чтобы залечить раны… Я понял тогда, что Луна на ущербе (а в этой четверти она имеет обыкновение всасывать мозг из костей животных), — что она пьет тот мозг, которым я натерся…"
Сирано де Бержерак.
Иной свет, или Государства и империи Луны.Образец стиля XVIII в. был в начале книги. Подражание воспоминаниям мореплавателей:
"Прождав три года улучшения моего положения, я принял предложения Вильяма Причарда, владельца судна "Антилопа"… 4 мая 1699 года мы снялись с якоря…"
Джонатан Свифт.
Путешествия ГулливераПропустим еще сто лет. Снова путешествие на Луну. Имитируется дневниковая запись:
"17 апреля. Сегодня — достопамятный день моего путешествия. Если припомните, 13 апреля угловая величина Земли достигала всего 25 градусов, а 16-го, ложась спать, я отметил угол в 7° 15". Каково же было мое удивление, когда, пробудившись после непродолжительного и тревожного сна утром 17 апреля, я увидел, что поверхность, находящаяся подо мной, достигла не менее 39 градусов в диаметре!.. "Значит, шар лопнул! — мелькнуло в моем уме. — Шар лопнул! Я падаю!" Не пройдет и десяти минут, как я ударюсь о землю и разобьюсь вдребезги… Если бы испуг и удивление не отбили у меня всякую способность соображать, я бы с первого взгляда заметил, что поверхность, находившаяся подо мной, ничуть не похожа на поверхность матери Земли. Последняя теперь находилась наверху, над моей головой, а внизу под моими ногами была Луна во всем ее великолепии…"
Эдгар По.
Необыкновенное приключение некоего Ганса ПфааляИ конечно же, мы не можем обойти Жюля Верна:
"Грандиозные работы, предпринятые "Пушечным клубом", можно было считать законченными, а между тем оставалось еще целых два месяца до дня, назначенного до выстрела на Луну… Теперь уже, казалось, нельзя было ожидать новых сенсаций… Ничуть не бывало!..30 сентября, в 3 часа 47 минут пополудни, на имя Барбикена была доставлена телеграмма, переданная по подводному кабелю, проложенному между Валентией (Ирландия), Нью-Фаундлендом и американским берегом.
Председатель Барбикен разорвал конверт и прочел телеграмму. Несмотря на все его самообладание, у него побелели губы и помутилось в глазах.
Вот текст этой телеграммы, которая хранится в архивах "Пушечного клуба":
"Франция. Париж. 30 сентября. 4 часа утра.
Барбикену. Тампа. Флорида.
Соединенные Штаты.
Замените круглую бомбу цилиндро-коническим снарядом. Полечу внутри. Прибуду пароходом "Атланта".
Мишель Ардан".
Жюль Верн.
Из пушки на ЛунуДух фантастики XX в. читатели знают сами. Ни советская, ни зарубежная не создают своего собственного стиля. Пишутся художественные произведения в привычной для читателя манере. Иногда, если автор добивается наибольшей убедительности, используется манера документальной прозы: подражание мемуарам, дневникам, журнальным очеркам или же газетным отчетам.
Пример, относящийся к той же выбранной нами теме полета на Луну:
"Комсомольская правда"
Вторник 26 ноября…
25 ноября в 10 часов 00 минут отправился в полет на Луну первый межпланетный корабль…
Сбылась вековая мечта человечества. Сейчас в межпланетном пространстве находятся четверо советских исследователей…"
"Знание — сила", 1954, № 10. (Номер посвящен будущему полету на Луну.)
Приведенные примеры показывают, как от века к веку изменялась фантастика, подражая господствующему литературному стилю. По тем же примерам видно, как преобразовывались и "волшебные палочки" — орудия выполнения чудес, и сами "волшебники". Не только в сказках, но и в фантастике вплоть до XVI в. чудеса в основное творили существа сверхъестественные: черти, феи, ведьмы, колдуны с заговорными словами. Реже вступали в действие невероятные силы природы: смерч у Лукиана, у Сирано — Солнце притягивает склянки с росой, Луна высасывает мозг из костей. Но у него же и многоступенчатая ракета. С развитием науки и техники люди начинают верить в свое мастерство, и колдунов сменяют ученые (или же пришельцы) с машинами, ракетами, лазерами, телепатией, телекинезом и телепортажем.
На схеме вы видите, как с течением времени научная фантастика постепенно вытесняет ненаучную. Тут смена идет более или менее последовательно и во всех странах одновременно. Ведь о достижениях науки известно во всем мире.
В беседе второй рассказывалось о том, как сказка, а за ней и фантастика по мере развития географических и астрономических знаний перемещались "из темного леса к звездам", всякий раз выводя место действия за горизонт, за пределы изведанного в пограничную полосу не совсем известного предполагаемого. То же происходило и с "волшебной палочкой" — инструментарием воплощения фантастического. Воздушные шары уже есть. На громадном воздушном шаре Эдгар По посылает своего героя на Луну, на воздушном шаре, но управляемом, герои Жюля Верна пересекают Африку. Есть уже пароходы и паровозы. Жюль Верн описывает паровой автомобиль в виде шагающего слона, поднятый кверху хобот служит трубой. Есть ракеты. На ракете (на фотонной) Ефремов отправляет экспедицию к звездам. Есть передача по радио, передача изображения, почему не передать и человека по радио? Оглядываясь на науку, научная фантастика забегает вперед. И так как наука и техника последовательно развиваются, последовательно продвигается вперед и техника в фантастике.
Но в выборе задач (главных направлений фантастики, областей на карте Страны Фантазий) такой ясной последовательности нет.
В наших беседах шла речь о некоторых крупных писателях-фантастах разных стран и разных веков. Если бы мы захотели придерживаться исторического порядка, ряд получился бы такой: Мор, Свифт, Эдгар По, Жюль Верн, Уэллс, Грин, Беляев, Чапек, Ефремов. Можно ли сказать, что в этой цепочке очередное звено — продолжение предыдущего? Да ничего подобного. Жюль Верн каждой своей строкой опровергает карикатурную Лапуту Свифта. Уэллс не продолжатель Жюля Верна, а Беляев не продолжатель Уэллса, он единомышленник Жюля Верна. Даже в одном поколении нет полного творческого сходства, Грин и Беляев почти ровесники, разница между ними всего четыре года. Но Грин далек и от Уэллса, и от Жюля Верна, пожалуй, он ближе всего к Эдгару По.
