Джон-Эй извивался, как пронзенная личинка, а в глазах его застыло невысказанное удивление.
— Шерл! — закричал он. — Помоги мне!
Тварь сжала челюсти сильнее, и Джон-Эй взвыл от боли.
Внезапно за спиной у Шерл возникла смутная фигура и стала мечом наносить удары по окровавленной морде Клинкозуба. Лезвие меча отскакивало, без труда отражаемое твердыми костями и острыми зубами животного. Не разжимая зубов, Клинкозуб пятился в класс, таща за собой андроида и явно намереваясь им пообедать. Шерл бросилась за ним, но была отброшена в сторону рукой вновь прибывшего. В воздухе густо пахло зверем, и эта вонь перебивала соленый запах свежей крови.
Клинкозуб мотнул головой. Джон-Эй на мгновение взлетел в воздух, а потом очутился точно между челюстями чудовища.
В это мгновение Шерл вспомнились слова старого Стэна, и она поняла, в чем заключался действительный смысл всей истории: «Герой вонзил свой острый меч прямо в небо Клинкозуба». И она крикнула тому, кто прыгал перед пастью чудовища:
— Вставь меч между челюстями!
Метнувшись вперед, человек просунул свой меч острием вверх прямо между челюстями Клинкозуба за мгновение до того, как они сомкнулись на Джон-Эе.
Ни один обыкновенный человек со своей скромной силой не смог бы пронзить кости Клинкозуба. Это могла сделать только сила челюстей самого чудовища.
Раздавшийся писк был оглушительным и пронзительным. Гигантское тело вздрогнуло, дернулось и затихло, а затем медленно расслабилось и завалилось набок.
Шерл бросилась на колени перед Джон-Эем. Он постанывал от боли. Вся его рука была изжевана и раздроблена. Почувствовав прикосновение ее рук, он произнес:
— Что? Что случилось? Где Клинкозуб?
Клинкозуб лежал рядом с ним, и его тепловое свечение медленно затухало. Джон-Эй глядел прямо на него, но глаза его ничего не видели. Шерл подняла голову:
— Спасибо, Нэд, — сказала она. — Но, пожалуйста, оставь нас на минутку.
Когда смуглый мужчина вышел из класса, она повернулась к Джон-Эю.
— Ты меня не видишь, Джон-Эй? — нежно спросила она.
— Тут так темно…
— Но ты и не видишь моего тепла. Ты не обладаешь инфразрением! У нас в Нижнеземье хорошее освещение, поэтому-то до сих пор никто ничего и не понял… Может быть, если бы ты больше общался с людьми, вместо того, чтобы… — она осеклась и закусила губу. — Так вот почему ты натыкался на людей в темных помещениях!
— Они вставали у меня на дороге… Клинкозуб… Я не мог видеть Клинкозуба… Я испугался… О, Бомба! Я — испугался! Светошаров не было. Я не мог ничего разглядеть. Все разбежались. Все, кроме тебя…
— Нэд не убежал, — сказала Шерл и тут же об это пожалела.
Джон-Эй немного помолчал, переваривая полученные сведения. Он припомнил темную фигуру с мечом. Выражение лица его изменилось, и Шерл вздрогнула.
— Вы все можете видеть в темноте, — хрипло проговорил Джон-Эй, морщась от боли. — Вы можете, а я — нет. Герой… Он тоже не мог. Поэтому и я не могу. Этот ваш Рассказ о Великой Битве — все это миф. Удачный удар! Герой просто не видел, куда бежать, и поэтому побежал прямо в пасть Клинкозуба…
— Герой необходим. У людей должен быть Герой, в которого они могли бы верить.
— Бомба на всех этих ваших Героев!
Джон-Эй уже поскуливал, и частые всхлипывания были вызваны как болью и нервным потрясением, так и потерей последних иллюзий.
— Герой не был храбрецом, поэтому я не был им тоже. Я обманывал себя, говоря себе, что я смел, потому что другие говорили мне это. Но теперь-то все кончено. Я им скажу… Я им покажу… Что они сделали из меня, веруя в свою глупую дурацкую сказку!
Голос его стал резким, а слова полились несвязным потоком выкриков ненависти и разочарования.
Вдалеке Шерл услышала голоса, перекликающиеся боязливо и вопрошающе.
Скоро сюда придут люди. Они застанут Джон-Эя, который катается по полу, истерзанный и обозленный, и собирается развеять все их верования, и заставить их понять, как они малы, трусливы и незначительны. Шерл вытащила из-за пояса нож и склонилась над андроидом. В темноте класса он был четко очерчен своим теплом. С него текли струйки крови. Он выживет… Он сможет выжить… Но сможет ли он жить?
— Я скажу этим подонкам, — хрипел Джон-Эй. — Я все скажу этим маленьким вонючим людишкам в их маленьких вонючих норках!
— Джон, дорогой, умри Героем! — прошептала Шерл и вонзила нож в нужное место между ребрами.
Нэд подошел к ней и встал над телом.
— Ну, и что ты собираешься им сказать? — спросил он.
— Я скажу им, что Джон-Эй сразил Клинкозуба и погиб при этом.
— Но Клинкозуба сразил я! — возразил Нэд.
— Тебе действительно хочется спорить на эту тему? Вот что я тебе скажу, Нэд: люди поверят мне скорее, чем тебе, потому что они этого хотят. Им покажется правильным, что и второй Герой сразил Клинкозуба и выполнил свое предназначение. Что бы ты не говорил, поверят они именно в это. Если ты попытаешься бросить тень сомнения на такую хорошую историю, они не поблагодарят тебя за это. Помнишь проблемы, которые возникали у тебя раньше, когда ты отрицал прежнего Героя?
— Но вознести такого человека, как Джон-Эй…
Нэд все еще колебался.
— Так будет лучше, Нэд, — сказала Шерл, пытаясь скрыть душевную боль. — В этом случае люди не будут чувствовать себя виноватыми за то, что смерть Джон-Эя вызовет в них только радость. Это будет выглядеть нормально, так как он сразил Клинкозуба.
Голоса приближались, времени оставалось совсем немного.
— Видишь ли, Нэд, — поспешно продолжала Шерл, — для людей невозможно иметь живого Героя. Мертвый Герой — это данность, легенда, которая разрастается и приукрашивается с каждым пересказом. Но живой Герой… Живой Герой никогда не сможет дотянуться до своего имени. Все считают его сверхчеловеком, а он им не является. Он просто самый обыкновенный человек, который однажды победил свой страх, но который, может быть, и не сможет сделать этого в следующий раз… Как ты, Нэд. И ты подумай о следующей разе, когда в Нижнеземье появится следующий Клинкозуб. Если Героем станешь ты, люди бросятся к тебе, чтобы ты возглавил их и, в конце концов, все разбегутся, надеясь, что ты один всех спасешь. Лично ты и в одиночку. Останешься только ты и Клинкозуб. И может случиться так, что тебе не посчастливится.
Шерл взглянула на Нэда с беспокойством.
— Я сделал это только потому, что люблю тебя, — прошептал он. — И Бомба с ним, с этим Героем и его дурацким предназначением.
— Но предназначением Героя была смерть, Нэд! Неужели бы ты предпочел оказаться на его месте? Позволь ему оставить себе хотя бы это. Ведь у него, когда он был жив, было так мало… Подумай о своем собственном предназначении.
Нэд коротко хохотнул.
— Мое предназначение… каково же оно, по-твоему?
— Ты будешь первым лидером Нижнеземья, который объединит Не-таких и Красивый Народ, — торжественно сказал Шерл. — Ты принадлежишь к обоим народам, и ты самый влиятельный человек к Нижнеземье после Агара. Ты сможешь объединить нас всех, и Агар до самой смерти будет на твоей стороне.
Из потайного кармашка она достала какую-то золотую вещицу и протянула ее Нэду.
— Возьми этот ключ от ВЭТ, Нэд, и используй его так, как сочтешь нужным. Теперь у тебя есть власть. Теперь ты — Хранитель Ключа. А когда ты будешь передавать ключ, отдай его тому, кому будешь полностью доверять. Мне его дал Стэн еще много долгих снов тому назад, и я постаралась не подвести его. Помнишь, давным-давно ты говорил мне, что хочешь расширить границы Нижнеземья и выйти на поверхность, не прибегая при этом к войнам, как… как Джон-Эй.
— Помню! — В глазах Нэда загорелись искорки, когда он взглянул на ключ. — Ты поможешь мне, Шерл?
Шерл заколебалась.
— Если смогу… — проговорила она наконец. — Но я собираюсь ненадолго уйти, чтобы прийти в себя… и о многом подумать.
— Значит, ты его все-таки любила… — прошептал Нэд.
— Почему мне постоянно об этом говорят? — сорвалась Шерл, в глазах которой стояли слезы. — Я не понимаю, почему…
— Есть тут кто-нибудь? — донесся взволнованный крик из тоннеля.
— Нэд, — шепнула Шерл. — Я хожу. Скажи им, что не знаешь, где я. Увидимся позже. Мужество да не покинет тебя.
— Да не покинет тебя, Шерл, мужество… и моя любовь…
Когда она незаметно выскользнула из класса и поспешила по тоннелю прочь, Нэд воскликнул:
— Идите все сюда! Герой сразил Клинкозуба!
Через некоторое время Шерл свернула в редко используемый тоннель, идущий в направлении Зала Змей. Потом она снова вышла в больший тоннель и почувствовала, как в лицо ей подул ветер. Сколько она себя помнила, ветер всегда гулял по тоннелям Нижнеземья.
За спиной она еще слышала торжествующий рев, сопутствующий рассказу о победе Героя, который с невероятной быстротой разносился по Нижнеземью. С горечью она думала, что вряд ли люди были бы столь же счастливы, если бы Джон-Эй остался жив…
