Прабир не был в этом уверен — плодоядные голуби, это вам не райские птички. Однако после войны настали трудные времена, и, возможно, спрос на них был достаточно велик, чтобы их всех переловили.
Грант открыла панель на стойке с аналитическим оборудованием и вставила один из контейнеров с кровью в гнездо.
— Теперь будем ждать.
Прабир отправился поплавать в безлюдной гавани и не вылазил из воды до тех пор, пока не стемнело настолько, что ему стало казаться, что в темноте есть еще кто-то или что-то. Он забыл взять с собой полотенце, поэтому сидел на палубе, чтобы с него не натекло в салон. Когда он зашел вовнутрь, застигнутая врасплох Грант глянула на него, оторвавшись от работы. Он пошел к своей койке, чтобы натянуть футболку.
— Новости есть? — крикнул он.
— У меня уже есть все последовательности.
— И? — спросил он, подойдя к ней. — Особь, найденная в Амбоне, она из этого же вида?
— Одна из наших последовательностей, — ответила Грант неуверенно, — почти идентична данным из Амбона. И во всех четырех присутствует такой же новый белок крови, как у птицы в Амбоне.
У Прабира улучшилось настроение.
— Итак, вы были правы. Вы все-таки нашли его в естественной среде. Поздравляю!
Грант, однако, выглядела не слишком довольной.
— Что еще? — спросил он.
Она глянула на экран планшета. Прабир смог рассмотреть строчки пар оснований и кладограмму.
— А еще обнаружились генетические маркеры, общие с особями обычной, яркой окраски, которые, как мы считали, полностью исчезли.
Прабир попытался понять, что это значит.
— Вы имеете в виду, что они не были уничтожены, и стали производить совместное потомство?
— Нет, этому нет доказательств. У каждого из собранных нами образцов есть признаки от разных, причем недавних, предков. Я даже уже не уверена, что это все еще не отдельные виды.
— Теперь я в замешательстве, — засмеялся он. — Они одинаково выглядят, у них общие уникальные белки крови, но вы считаете, что у них совершенно разные родословные?
Грант склонилась над столом, опершись на вытянутые руки.
— Я не уверена, но с моей точки зрения это выглядит так, будто на протяжении нескольких поколений они получили одинаковый набор признаков в результате конвергенции, без скрещивания. Что-то способствовало независимому возникновению одинаковых генов для белков крови и маскировочной окраски у, как минимум, четырех различных видов.
Прабир сел на стул рядом с ней.
— Что-то?
Это был абсурд, она наверняка ошиблась, но его багажа знаний вряд ли хватило бы, чтобы указать, где именно в своем анализе она допустила ошибку.
— И что вы предлагаете? У нас тут на свободе ретровирус, который за счет сплайсинга внедряет гены фруктового голубя во все, что заражает — в том числе гены, которые вдруг позволили этим голубям исчезать в листве.
Грант нахмурилась.
— Я еще не полностью распрощалась со здравым смыслом. Но в отличие от тебя, я не думаю, что это вирус.
— Хорошо, ни слова больше о вирусах. Но что тогда? Откуда появились эти гены?
Она опустила глаза, все еще злясь на него. Впрочем, он был уверен, что у нее был ответ, просто она была не готова облечь его в слова.
— Я знаю, как важно для вас проявить осторожность — мягко сказал он. — Но я не собираюсь сливать информацию о вашей теории в «Нейчур» или продавать ваши данные конкурирующей фармацевтической компании. Но, если я рискую стать отцом детей с ярко-зеленым оперением, то не кажется ли вам, что я заслужил право знать?
Он тут же пожалел о своих словах, но выражение лица Грант неожиданно смягчилось.
— Если эти голуби не скрещивались сотни тысяч лет, — сказала Грант, — то все же, что остается у них общего?
— Общая среда обитания, — пожал плечами Прабир.
— И?
— Не знаю. Может быть еще является общей большая часть тех генов, которая досталась им от последнего их общего предка?
— Именно, — сказала Грант. — Но не только активные гены, а целые участки неакотивной ДНК. Ты еще не понял? Вот, откуда берутся все эти «новшества» — это и не «новшества» вовсе! Не могут функциональные гены появиться из ниоткуда в течение двух-трех поколений. Это невозможно! Из случайной последовательности аминокислот может образоваться лишь вырожденный, а не даже просто бесполезный белок; фолдинг такого вырожденного белка непредсказуем. Белки же этой крови прекрасно сформированы: энергетическая кривая их конформации имеет почти такой же резкий провал, как и кривая гемоглобина. И то же самое с морфогенетическими пигментными белками, благодаря которым возможен камуфляж. Вероятность того, что это произойдет случайно — de novo[19], за период времени, о котором мы говорим — равна нулю. Так или иначе, эти птицы должны были восстановить и заново активировать гены, доставшиеся им от давнего общего предка. Будто они забрались в архив и смахнули пыль с чертежей, которые не использовались миллионы лет.
Она встряхнула головой, неуверенно улыбаясь, будто была потрясена собственной дерзостью, но торжествуя в глубине души.
— Я это подозревала с самого начала, но не могла поверить, а сейчас это лучшее объяснение наших результатов.
Прабир все еще осмысливал сказанное ею.
— Вы хотите сказать, что все эти различные виды голубей нашли способ, как воскресить ископаемые гены, похороненные в глубинах их ДНК, и эти признаки проявились у всех них из-за того, что этих артефактов оказалось в сумме чрезвычайно много?
— Именно так.
— Так они стали выглядеть, как когда-то их предки, которым камуфляж был необходим для того, чтобы прятаться от какого-то свирепого хищника? И, по-видимому, они не только утратили свое роскошное оперение, но и потребность наличия его у потенциального полового партнера, ведь в противном случае они все должны были уже вымереть.
— По-видимому, да.
— И когда древесная лягушка или летучая мышь проделывает такой же фокус со своей ДНК, результат получается пусть и отличный, но все равно полезный, потому что они возвращаются к тому, что было полезно для какой-то лягушки или мыши миллионы лет назад.
— Да. Такова теория.
Прабир провел рукой по лицу; он совершенно забыл, насколько устал — после девяти часов утомительной прогулки по плантации у него в голове была полная каша.
— Вроде пока понятно. Но объясните мне вот еще что, только медленно: почему такое случилось со всеми этими видами? И как?
Грант поколебалась, будто раздумывая, не пора ли подвести черту, но потом, вероятно, решила, что терять ей больше нечего.
