Майкл Муркок - Пустые земли

- О да, имею! - сказал он мечтательно. - Мы сможем создать человеческую расу заново! Новый цикл. На этот раз мы расцветем перед Динозаврами. Это рай, а мы - Адольф и Ева! Или Алан и Эдна?

- Мне кажется, вы ссылаетесь на Адама и Еву, мистер Корнелиан. Если так, то вы богохульствуете, и я больше ничего не желаю слышать.

- Бого... что?

- ...хульствуете.

- Это относится к Морали?

- Полагаю, что да.

- Не могли бы вы объяснить немного подробнее? - спросил он возбужденно.

- Вы совершаете проступок против Божества. Это богохульство - таким образом отождествлять себя с Адамом.

- А вас с Евой?

- С Евой тоже.

- Простите.

- Вы не знали. - Она продолжала обмахиваться листом папоротника. Полагаю, пора поискать пищу. Вы не голодны?

- Я голоден по вашим поцелуям, - ответил он романтично и поднялся на ноги.

- Мистер Корнелиан!

- Ведь мы, - сказал он, - можем "пожениться" теперь, не так ли? Мистер Ундервуд сказал то же самое.

- Мы с ним не разведены. Кроме того, даже если бы я была разведена с мистером Ундервудом, нет причин полагать, что я желаю выйти замуж за вас. Более того, здесь, в силурийском периоде, нет никого, кто бы нас обвенчал.

Ей казалось, что она выложила значительный аргумент, но он не понял ее слов.

- Если мы завершим мое моральное образование, - сказал он, - вы согласитесь выйти за меня замуж?

- Возможно... если все остальное будет разрешено должным образом... что теперь кажется маловероятным...

Он медленно пошел по пляжу, глядя на медлительное море и глубоко задумавшись. У его ног маленький моллюск медленно карабкался по песку. Джерек некоторое время наблюдал за ним, а затем, услышав движение позади, обернулся. Там стояла миссис Ундервуд. Она сделала что-то вроде шляпы из листьев папоротника и выглядела теперь очень хорошенькой.

- Простите, если расстроила вас, мистер Корнелиан, - сказала она дружелюбно. - Видите ли, вы несколько более прямолинейны, чем я привыкла. Я знаю, что вы не хотите быть намеренно грубым, но в некоторых вопросах вы более невинны, чем я. Однако вы обладаете особенностью говорить неправильные вещи или правильные вещи неправильно.

Он пожал плечами.

- Поэтому я так отчаянно хочу начать свое моральное образование. Я люблю вас, миссис Амелия Ундервуд. Возможно, Лорд Джеггед подтолкнул меня к этим чувствам вначале, но с тех пор они овладели мной. Я их раб. Конечно, я могу утешить себя, но не могу перестать любить вас.

- Я польщена.

- И вы говорили, что любите меня, но сейчас пытаетесь отрицать это.

- Я все еще госпожа Ундервуд, - мягко напомнила она.

Маленький моллюск начал осторожно взбираться на его ногу.

- А я все еще Джерек Корнелиан, - ответил он.

Миссис Ундервуд заметила моллюска.

- Ага! Возможно, этот съедобен.

Она протянула руку, чтобы взять его, но Джерек остановил ее.

- Нет, - сказал он, - пускай ползет.

Она выпрямилась, ласково улыбаясь ему.

- Мы не можем позволить себе быть сентиментальными, мистер Корнелиан.

Его рука задержалась на мгновение на ее плече. Потрепанный жесткий бархат постепенно приобретал мягкость.

- Мне кажется, мы не можем позволить себе не быть ими.

Ее взгляд стал серьезным, затем она рассмеялась.

- О, очень хорошо. Тогда подождем, пока не станем исключительно голодными.

Веселой походкой, взметая чистый песок первозданного пляжа черными сапожками на кнопках, она зашагала вдоль густого соленого моря.

- Все кругом сверкает и прекрасно, - запела она. - Все создания, большие и малые, все вещи - мудрые и чудесные. Господь сделал их всех!

В ее поведении чувствовался определенный вызов, какое-то сопротивление неизбежности, которое заставило сердце Джерека сжаться от обожания.

- В конце концов самоотречение, - бросила она через плечо, - полезно для души.

- Ах!

Джерек побежал за ней и вдруг за шаг до нее замер. Он оглядел спокойный силурийский мир, неожиданно пораженный его свежестью, растущим пониманием, что они действительно единственные млекопитающие на целой планете. Он поднял голову к огромному золотому солнцу и заморгал от щедрого сияния. Мир был полон чудес.

Немного позже, задыхаясь, потея и смеясь от счастья, он догнал ее. Выражение ее лица было почти нежным, когда она к нему обернулась. Джерек предложил ей руку, и после секундного колебания она приняла ее.

Они шли рядом под горячим полуденным силурийским солнцем.

- А теперь, миссис Ундервуд, - удовлетворенно сказал Джерек, - что такое "самоотречение"?