- Инна, - попробовал вклиниться в разговор Андрей Николаевич.
- Ты и в это поверишь?! - выкрикнула мисс Гладких, обернувшись к своему начальнику так резко, что тот отпрянул. - Ну, тогда и оставайся с этой мымрой. Бегай за ней, как собачонка на привязи.
Инна тряхнула головой, вышла, задрав нос, и грохнула дверью. Было слышно, как цокают, удаляясь, каблучки-шпильки.
Сухарев укоризненно глянул на Берсеньеву и вышел следом, аккуратно прикрыв за собой дверь.
- На закуску мне досталось от обоих, - буркнула Света. - Ты, 'Аристо', это учти. И сделай вывод, кто из нас троих манипулятор.
Сказавши это, Светлана Васильевна вздохнула, и прошлась в задумчивости по комнате из угла в угол, потом остановилась у шкафа. Надо накинуть куртку: в лаборатории жара, но в коридоре зябко.
Света открыла дверцу, за которой висела её куртка, и пиджак Сухарева, забытый впопыхах. Лицо Светланы Васильевны прояснилось. 'Не было счастья, так несчастье помогло', - сказала с довольной улыбкой она.
Через полминуты Света покинула комнату, прихватив Толстого Тома. Она прошла без остановки через аппаратную, и в Пещере Духов тоже надолго не задержалась. Перед тем как выглянуть в коридор, поёжилась и накинула на плечи свою короткую куртку.
***
Горин скрылся за белой дверью.
- Свет ему зажгите, - посоветовал Володя. - Или вы его, как меня, хотите оглушить в темноте парализатором?
Психофизик поспешно щёлкнул выключателем, потом до него дошло.
- Так вы думаете, это я? Знаете, Владимир Владимирович, что я вам скажу... Да у меня ведь и свидетель есть! Спросите Гладких, она подтвердит: мы были с ней в медпу... в столовой, когда погас свет. Спросите Андрея, он как раз выходил за стульями. Когда выходил - свет горел, а стулья он нёс уже в темноте. Как вы думаете, он мог не заметить тру... - кхе! - ваше тело в коридоре, если бы я сначала парализовал вас, а потом пошёл в столовую к Инне? Или вы думаете, мы все сговорились?
- Нет, не думаю, - ответил инспектор, прислушиваясь (как там Ян?) - Если бы сговорились, в ваших показаниях не было бы столько противоречий. И как я могу вам верить, если точно знаю, что вы солгали мне как минимум дважды, когда описывали свой вчерашний день?
- Но послушайте! - доктор теребил подбородок, видно было, что отчаянно хочет курить. - Послушайте! Разве стал бы я - хе-хм! - действовать незаряженным парализатором? Ведь я-то знал, что он разряжен!
- Вы просто хотели обезоружить меня, - сказал Володя, глядя Синявскому прямо в глаза. - И добились своего. А дело так обставили, чтобы оказаться вне подозрений. Думаю, вы в сговоре с заместителем директора. Его показания не противоречат вашим.
- А чьи противоречат?
- Вы же не ждёте, что я вам скажу? В общем так, Дмитрий Станиславович, или вы расскажете мне, что делали вчера после обеда и до шести часов вечера, даже в мелочах не отклоняясь от истины, или...
- Или - что? Владимир Владимирович - или как вас на самом деле звать? - хватит играть в детектива. Я давно понял, что вы не инспектор.
- Возможно, я не инспектор, - согласился Володя. - Возможно, я здесь, чтобы помочь вам, а вы своим враньём мешаете помогать.
За дверью зашумела вода.
- Хорошо, я расскажу вам правду. Честно говоря, после общения с инспекторами Совета в Церне...
Щёлкнула задвижка, инспектор поймал дверь, иначе грохнулась бы об стену. Очевидно, Ян всё ещё не научился соразмерять усилия.
На пороге показался Горин, был он мрачнее тучи. Прищурился, глядя на доктора сверху вниз, спросил:
- Как вас? Не помню. Вадик? Дима?
- Дмитрий Станиславович Синявский, - отрекомендовался психофизик, поправив галстук. - Но вы всегда называли Митей. Остальные тоже.
- Вы курите?
Этого вопроса Синявский не ждал, опешил, полез в карман пиджака, потом, припомнив, что пиджака на нём по-прежнему нет, совсем смешался и ответил:
- Тру... Трубку курю.
- Значит, сигарет у вас нет. А у вас? Вас я, кажется, тоже где-то видел.
- Нет, не видели, - ответил инспектор. - Сигарет у меня нет. Не курю.
Горин сунул руки в карманы пижамы, бормоча: 'Это плохо. У меня вот, как назло, тоже нет, одни спички. Говорят, если сунуть в зубы спичку...'
Он извлёк потёртый спичечный коробок, выдвинул, и вдруг на пол что-то посыпалось, дробно застучало по плитам. Горин удивился, перевернул коробок. Пусто. Прежде чем инспектор успел предпринять что-либо, Ян присел, поднял и стал разглядывать серую дробинку. Это была пулька, какими заряжают ружья в тире.
...тело у меня дряблое, старое, противно смотреть.
Я слил воду и собрался выйти. Эти двое там за дверью бубнили. Чего-то хотелось, я никак не мог понять: чего? Голова тяжёлая. Язык во рту еле ворочается, распух он что ли? Как будто хочется... Да! Курить.
Я сунул руки в карманы - ничего там не было кроме маленькой коробки. Спички? Но нет сигарет. А у тех двоих?
Я толкнул дверь. Лёгкая, как бумажная.
Этот, который низенький и толстый, смотрит. Как его? Вадик?.. Дима?.. Я спросил. Митя. Всё равно не помню, кто он такой. Сигарет у него нет, только трубка. А у второго? Его тоже где-то видел, но не помню, как звать. Чего он говорит, что я его не видел? Врёт. Видел точно. Неприятный тип, вылупился - разглядывает; а первый - ничего, добрый. Жаль, сигарет у него нет. А курить хочется. Говорят, если сунуть в зубы спичку, помогает. В кармане коробок - достать. Тарахтит, спичек мал... О! Чёрт, посыпались, не с той стороны открыл. Да это не спички! А что?
Тот второй, неприятный тип, тоже вниз смотрит.
Подобрать, глянуть, пока он не...
Серая, маленькая, лёгкая, тускло блестит. Её вставляют, потом защёлкивают ствол. Вспомнил! Это пулька. Ружья в тире такими заряжают: разламывают - клац! - туго идёт, потом легче - щёлк! - вставляют пульку в дырку, берутся рядом с этой, с мушкой, и обратно - щёлк! Можно стрелять. Но сначала нужно купить пульки и выстоять очередь. В тире всегда очередь. Мы тогда с отцом заняли, выстояли, и я хотел уже взять ружьё...
***
- Танк! - щёлкнула пулька. Красная жестяная утка упала; из-за жестяных облупленных камышей показалась другая. Вислоусый дед стрелял стоя, без упора. Он разломил ружьё, вложил пульку, защёлкнул. 'Успеет или нет?' - угадывал я. Утка подплывала к противоположному берегу, когда: 'Танк!' - дед выстрелил и уложил утку на бок. Я перевёл дух. Здорово, ни одного промаха.
- Лид, ты не дёргай, плавно, - уговаривал бородатый дядька толстую тётку с толстыми ногами. Она переступила с ноги на ногу - туфли на во-от такенных платформах, жуть! - навалилась животом на стойку, аж юбка сзади задралась, обняла ружьё, а бородатый - тот её саму обхватил, как будто ею целился, даже глаз зажмурил, и: 'Танк!' - они выстрелили, а в ответ музыка: 'Ах, Арлекино, Ар-р-рлекино, нужно быть смешным для всех...'
