Дух-убийца злобно оскалился и резко ответил на том же языке. На кончиках пальцев кадаверциана вспыхнули зеленые искорки.
— О чем они говорят? — тихо спросил меня Лориан.
— О чем конкретно, пока не знаю. Но общий смысл уловить несложно.
Я вылез из машины, хотя не торопился подходить к некроманту и его слуге. Вивиан холодно взглянул на меня и снова обратился к Босхету. Я прекрасно понимал их речь, стоило только внимательнее вслушаться.
«Ты не можешь подвергать опасности моих друзей».
«Вообще-то это вы не можете, — обманчиво дружелюбно произнес бетайлас и уточнил с неприятной улыбкой, — мне больше приказывать. Я согласился помочь. Но это не значит, что я буду и дальше ходить за вами на коротком поводке».
«Я не держу тебя. И никто не держит, — ответил Вивиан. — Но если ты все же решишь остаться с нами, постарайся выполнять некоторые правила».
Он вытащил из-за пояса уже знакомый мне нож с черным клинком и, не обращая внимания на то, как напрягся Босхет, глядя на оружие, подошел к твари, с шипением бьющейся в плену. Липкая жижа растекалась, освобождая дорогу некроманту.
Вивиан размахнулся и вонзил клинок в основание черепа схигии. Та дернулась, затихла, и клейкая масса затянула ее, покрыла с головой, превращая в бесформенный комок. В прохладном воздухе потек сильный запах аниса.
Молодой некромант выпрямился и, перешагивая через липкие островки на асфальте, подошел к нам.
— Больше никогда не выезжай в город без сопровождения кадаверциан, — сказал он мне сухо, вытирая о свитер лезвие, испачканное слизью.
— Зачем ты убил ее? — спросил я с неожиданным для себя самого любопытством.
— Чтобы вопли не привлекали других падальщиков. — Он убрал нож, хмуро взглянул на недовольного Босхета, а я прочитал его истинные чувства.
Вивиану нравился этот новый мир. Совсем недавно он был учеником могущественного колдуна, неофитом, подмастерьем, мальчишкой, обязанным почтительно молчать в присутствии мудрых глав кланов. Теперь же эти самые старейшины вынуждены просить его помощи, потому что не могут самостоятельно даже выйти из дома. Он получил именно то, о чем мечтали многие из моих братьев и сестер. Власть.
— Ты уверен, что справишься? — спросил я очень тихо, отвечая на его тайные мысли.
Босхет, переминающийся с ноги на ногу неподалеку, вытянул шею, не расслышав, о чем мы говорим.
Вивиан нахмурился, но промолчал. Посмотрел в сторону ближайшего дома, возле которого начали собираться смутные, но явно агрессивные тени, привлеченные нашим присутствием. Я почувствовал легкое дуновение магии со стороны кадаверциана, и тут же существа на той стороне улицы исчезли. Вивиан снова взглянул на меня, и я прочитал в его чувствах уверенность в себе и во всех своих действиях. Он не сомневался, что справится с ответственностью, внезапно свалившейся на него.
— Больше не выезжай в город без сопровождения, — повторил молодой некромант.
— Это я их попросил, — сказал Лориан, появившийся рядом, и с надеждой посмотрел на ученика колдуна. — Я хотел знать, что с моими родителями. Ты не знаешь, Кристоф не говорил, смог он вытащить их оттуда?
Подросток оглянулся на дорогу, по которой мы недавно приехали. Суровое лицо Вивиана чуть смягчилось.
— Извини, не знаю. Я не видел Криса уже несколько часов.
Мальчишка молча кивнул и отвернулся.
— Я провожу вас в Северную резиденцию, — сказал некромант тоном, не терпящим возражений. — Босхет, ты с нами?
Бетайлас скривился и, помедлив секунду, сел за руль нашей машины. Он ценил внезапно обретенную свободу, но находиться в обществе кровных братьев было для него гораздо важнее, чем вернуться в город.
Вивиан вернулся в свой джип, и спустя минуту мы уже ехали к единственному безопасному месту Столицы.
Даже издалека Северная резиденция была похожа на потревоженный улей. Мне казалось, что она гудит и сотрясается от основания до крыши. Пожалуй, впервые я ощущал столько разных сущностей, собранных в одном месте, — вампиры, люди, некротические создания, дружественные некромантам… Все это бурлило, искрилось самыми яркими эмоциями и переливалось всевозможными чувствами.
Вивиан проводил нас до границы, а затем развернул машину и снова уехал в сторону города выполнять прерванную миссию.
При въезде на территорию, охраняемую от духов Крестом Основателя, я увидел три черных тени, вынырнувших на дорогу из-за деревьев и перегородивших нам путь. Со стороны они выглядели как обычные люди — крепкие мужчины в военной форме, с оружием. Но под человеческими личинами чувствовались холодные сущности бетайласов.
Босхет опустил стекло со стороны водителя и недовольно спросил одного из них:
— В чем дело, Вилх?
— Приказ мэтра, — хрипло отозвался тот. — Патрулируем территорию. На всякий случай.
Он заглянул в машину, взгляд его тускло светящихся глаз скользнул по моему лицу, задержался на Лориане, затем дух-убийца удовлетворенно кивнул и посторонился.
— Все в порядке, можете ехать.
— Багажник проверить не забудь, — пробормотал Босхет, поднимая стекло. — А то вдруг мы туда Тёмного Охотника запихнули.
Из серого ночного сумрака неторопливо выплыл замок. Все окна в нем светились. Ближайшая территория также была освещена. Фонари на деревьях бросали ровные круги света на дорогу. На крыльце виднелось несколько темных фигур. Судя по моим ощущениям, тоже бетайласы.
Босхет остановил машину. Мы выбрались из салона и поднялись по лестнице. На меня снова нахлынули многочисленные эманации кровных братьев, скрывающихся здесь. И, чтобы не утонуть в хаотических чувствах и мыслях, я привычно отключил свои «сенсоры».
Первым нам встретился Арчи, бегущий вниз по ступеням. Я схватил его за рукав:
— Кристоф вернулся?
— Да. Он с Фелицией. В зеленом зале, — торопливо отозвался мой собрат, пытаясь освободиться и продолжить путь.
— И где это?
— Прямо по коридору, потом налево, — выпалил тот.
— Арчи, а ты не знаешь… — начал было Лориан, но чрезвычайно занятый даханавар лишь махнул рукой и поспешил дальше.
По дороге к залу нам на каждом шагу попадались мои родственники. В отличие от всех остальных кланов им было чем заняться. Любимая игрушка даханавар — люди — оказались совсем рядом, и ничто не мешало полностью наслаждаться общением с ними. Но на меня практически все братья и сестры смотрели с легким неодобрением или холодностью. Я продолжал оставаться для них изгоем, а после появления Основателя еще и источником постоянных неприятных воспоминаний.
