- Стюардессой.
- Во-во - стерводессой. - Просиял Алмаз. - Словечко, каюсь - только что сам сочинил, но ведь твою подлинную сущность, иногда всё же проглядывающую сквозь маску пай-девочки - отражает полностью. Поправьте меня, если я где-то присочинил.
- Один-один. - Заметила блондинка, под дружный хохот троицы. - Матч будет продолжен, при наступлении первой же подходящей ситуации. Алмаз, ты же знаешь - я никогда не проигрываю. Так, что - ты сильно рискуешь. Одумайся, о - безумец, и я пощажу тебя, оставив твоё чувство юмора не посрамлённым. Так как?
- Всё-таки я рискну. Должно же хоть когда-то повезти!
- Дуракам, бывает, везёт...
- Два-один, пожалуй. - Хмыкнул Алмаз. - Следующий ход - мой. Буду бить ласково, но по самым болевым точкам.
- Договорились.
Столичная жизнь шла своим чередом. Площадь трёх вокзалов, в просторечии - "Трёшка": к которой подкатил "Горыныч", уже врубила активную жизнедеятельность на максимальные обороты. Являя собой причудливую помесь делового центра, и глобальной барахолки. На которой, любой платежеспособный обитатель этой планеты, мог найти практически всё. Поезда здесь не ходили уже, понятно с каких времен, а после того, как от Лужников осталась только воронка геометрически правильной формы с оплавленными краями, и глубиной примерно в шесть-семь метров: вся торговая братия, по мере восстановления хоть какого-то подобия денежно-товарных отношений, облюбовала именно площадь трёх вокзалов.
- Власть может меняться хоть дюжину раз на неделе. - Лихо окинула взглядом великанскую "толкучку". - Но она обязана соблюдать одно-единственное условие. Никогда не покушаться на "Трёшку". Иначе она обречена на поражение. И это так же верно, как то, что Книжник сейчас самозабвенно созерцает мою задницу. Хочешь, я тебе с "Трёшки" какую-нибудь сговорчивую мамзель притараканю? За твою "Гюрзу", она из тебя настоящего самца изваяет, с душой и страстью. Без всяких комплексов. А то ведь, небось, только в теории силён. А, Книжник?
Пунцовый очкарик сделал вид, что неотрывно, и восторженно любуется до сих пор идущими часами на главном фасаде Казанского вокзала.
- Ну, не хочешь - как хочешь. - Лихо вышла из кабины внедорожника. - Слёзно уламывать не стану, это дело сугубо добровольное: и каждый сам за себя решает, когда ему, и - с кем ему... В общем, так, други мои. Расклад такой же, как, и на Тверской. Только теперь мы с Шатуном по торговым рядам прогуляемся, а Алмаз с книгочеем - стоят на страже личного имущества. "Трёшка" всё-таки: не консерватория. Колёса у "Горыныча" уведут за полминуты, только отвернись. Законы толкучки, ничего не попишешь. Классика жанра, в конце концов... Пошли, Шатун.
Они направились к ближайшему, самодельному торговому павильону средних размеров, украшенному довольно бездарно выполненной вывеской. Уведомлявшей любого, владеющего грамотой, что данное заведение называется неприхотливо, и без претензии на оригинальность - "У Севы Есть Всё". Именно так - с большой буквы. Дверь, как и полагается - была нараспашку, призывая заходить, и безраздельно окунаться в пучину приобретательства. Лихо зашла внутрь. Шатун остался на улице, краем глаза наблюдая сквозь мутноватое стекло за процессом общения блондинки, и хозяина торговой точки.
- Чего изволите? - Обретающийся внутри организм лет шестидесяти, с бородой старика Хоттабыча, и юркими глазками проныры, моментально сбросил с себя налёт сонливости. - Запчасти, шмотки, ещё кое-то по мелочи...
- Горючка, жратва, и карта автомобильных дорог страны. - Перечислила Лихо. - Нам идти дальше, или же вывеска у входа некоторым образом отображает реальное положение вещей? А, Сева?
Торговец погрустнел.
- Консервов маленько наскребу. А так, вообще-то...
- Понятно. - Констатировала блондинка. - Налицо все устаревшие финты для заманивания доверчивых покупателей. Советую добавить на вывеске слово "почти". "У Севы Есть Почти Всё".
Всегда будет наличествовать отмазка, на тот эпизод, когда вдруг клиент попадётся крайне щепетильный, в плане соблюдения обнародованных обязательств. Всегда можно будет развести ручками, и с видом безграничного сожаления сообщить - что, оригинал мумии Рамзеса, или там -
философский камень: были проданы буквально пять минут назад. А потом уже предлагать консервы, и прочие залежалости.
Обладатель джинновой растительности на физиономии, внимал с видом вселенского раскаяния, но в глазах стояло непрошибаемое выражение - "Не учите меня торговать!". Лихо пожала плечами, и развернулась, собираясь уходить.
- Как выйдете, сверните направо. - В спину ей сообщил Сева, на лице которого незамедлительно начала появляться утраченная ранее сонливость. - Метров двести пройдёте, до оранжевого павильона с таким ба-альшим ржавым пятном возле входной двери. Там ещё раз направо. Уткнётесь в двухэтажный серый ангар, без названия. Спросите Ашота. Там всё будет. Только скажите, что вы от Севы.
- Гран мерси. - Лихо покинула павильон. - Гребём к Ашоту. Надеюсь, что тот минимум, который необходим нам для выживания, у него имеется. Иначе разочаруюсь в "Трёшке", к бениной маме...
Они двинулись в заданном направлении, и через пять минут уже стояли возле того самого ангара. Цветом точь-в-точь, напоминающего находящегося в состоянии покоя "хамелеона".
Одна створка широких ворот была лишь немного приоткрыта, и несколько несуетливых, но шустрых личностей выносили какие-то картонные коробки, загружая их, в припаркованный рядом с ангаром -не первой молодости минивэн. Лихо неторопливо прошла внутрь. Шатун держался сзади - безымянный ангар выглядел солидно, и расслабляться не следовало. "Трёшка" всё-таки...
- Тебе кого, да? - Возникший на пути Лихо персонаж, был самую малость старше её, и таращился на блондинку чёрными, навыкате глазами. - Жэнские трусы не продаём, видишь, да? И "Тампакс" тоже нэт. Ничего нэт. Пэрэучёт, да...
- Мне бы, с Ашотом парой слов переброситься. - Лихо могла слёту срифмовать, куда представитель южных народов мог бы засунуть себе отсутствующий в продаже "Тампакс": но сдержалась. - Мы от Севы. Товар нужен.
- Какой Сэва? Нэ знаю никакого Сэву! - Он потянулся к плечу Лиха, намереваясь развернуть её лицом к выходу, и начать выталкивать из помещения. - Иди отсюда!
Блондинка поймала жилистое запястье в захват, когда оно почти коснулось её плеча, и сделала короткий поворот, приплюсовав к этому - лёгкий наклон туловищем. Абрек взвыл, подламываясь в коленях, и шлёпаясь на бетонный пол. Лихо держала его, не собираясь отпускать, но и не усиливая нажим. Черноглазый работник безымянного ангара стоял на карачках, неконтролируемо выдавая такие перлы нецензурной словесности, что Лиху захотелось довести приём до логического завершения. Но тогда бы это закончилось двойным переломом.
