— Не знаю, не знаю, — мрачно отозвался военный Атташе. — Дав свободу этим неодушевленным предметам и позволив им самостоятельно управляться со своими делами, мы, быть может, создаем опасный прецедент. Что будет, к примеру, если наши боевые кибернетические машины наберутся новых идей относительно пенсионного обеспечения и продвижения по службе?
— А конторское оборудование? — тоскливо осведомился глава Бюджетно-фискального отдела. — Если моим бухгалтерским компьютерам втемяшится в транзисторы мысль о борьбе за гражданские права, я и представить себе не могу, когда и как мы с вами будем получать нашу зарплату.
— У меня в гараже уже начались осложнения из-за разных либеральных поветрий, — доложил глава Административного отдела. — Пришлось ввести правила, строжайшим образом запрещающие братание с туземцами.
Из стоящего на столе экрана послышался мелодичный звон. На экране возникла прямоугольная сенсорная панель Президента планеты, которым совсем недавно стал Альберт Садовник.
— Привет, Долдоун, — произнес механический Глава Государства тоном, исполненным всей задушевности, на которую были способны его громкоговорители. — Так и думал, что вы здесь. Вот решил позвонить, поинтересоваться, не захотите ли нынче после обеда погонять со мной в баллистический гольф?
— Извините, господин Президент, — отрывисто произнес землянин, но, боюсь, игра, в которой требуется выбить восемь лунок из десяти, болтаясь в семи милях от них, не совсем по моей части.
— Ах да, конечно, я все забываю, что вы не оборудованы телескопическим зрением. Жаль. — Послышался скрежет раздираемой жести: Президент вздохнул. — Трудно было освоиться с мыслью о превосходстве тех, кого ты считал ниже себя, но обращаться с ними, как с равными, и того труднее, — я, разумеется, не хотел никого обидеть.
— Господин Президент, а кто это там сидит рядом с вами? — резко спросил Долдоуи.
— А, простите, не представил. Это Чрезвычайный Торговый Уполномоченный Шлиз, с Гроачи. Он прислан сюда своим правительством, чтобы помочь нам наладить экономику Медянки.
— И давно он у вас там сидит?
— Достаточно давно, чтобы продемонстрировать свою незаменимость, — Шлиз наклонился вперед и ухмыльнулся в лица землянам. — Я уже заключил ряд торговых соглашений с оплатой в твердой валюте. Будем экспортировать меданские древности…
— Вы не посмеете! — ахнул Долдоун.
— Да вы не пугайтесь, они не настоящие, — Шлиз помахал одним глазом Магнану, сделавшему вид, будто не замечает этого. — Хоть мы и пустили слушок, что все это — якобы вывезенное контрабандой национальное достояние.
— А, понимаю, — буркнул Долдоун. — Репродукции. Стало быть, никаких невосполнимых objects d’art[6] вы с планеты не вывозите?
— Не вывозим. Мы используем их здесь в качестве исходных образцов для дубликаторов.
— Как это?
— Туземцы выкапывают их из грунта целыми грузовиками, сортируют, ненужное выбрасывают — разные там битые горшки и прочее, — затем очищают то, что сохранилось получше, и отправляют в центры дублирования. У нас уже дюжина фабрик работает на полную мощность. Керамические дверные ручки нашей работы пользуются сенсационным успехом у образованной публики. Через год Медянку будут знать по всему Восточному Рукаву как столицу древностей.
— Дубликаторы материи? Вы намереваетесь наводнить Галактику поддельными древностями?
— Ничего себе, поддельными! Они совпадают с настоящими вплоть до последней молекулы.
— Ха! Настоящие древности — уникальные шедевры медянского искусства, а ваши копии — попросту ничего не стоящий хлам!
— Но дорогой мой Долдоун, если никто не в силах отличить шедевра от хлама…
— Мне для этого хватило бы одного взгляда!
— Ну-ка, ну-ка, — сказал гроачи, извлекая откуда-то два совершенно одинаковых с виду комка покрытой синей глазурью глины, отдаленно напоминающих размерами и формой зачахшую в раннем возрасте брюкву.
— …Жаль вот только в глаз что-то попало, — сбавив тон, пробормотал Долдоун, ковыряя пальцем в отказавшем органе.
— Действительно, жаль. Я было понадеялся, что выпадет случай услышать мнение истинного знатока, — проворковал Шлиз.
— Ну, джентльмены, это уже предел всему, — обратился к своим сотрудникам Посол, когда экран опустел. — После всех моих изощренных маневров, имевших целью обеспечить возможность самоопределения для этих несчастных реликтов древних времен и оказать отеческое влияние ДКЗ на их возрождающуюся нацию, чертовы гроачи опять нас обштопали. Поддельные древности, это ж додуматься надо!
— Боже мой, господин Посол, как я вас понимаю!
— с сочувствием произнес Магнан. — И как мы сами до этого не додумались?
Десять минут спустя в коридоре Канцелярии Магнан, отдуваясь, вытирал цветастым носовым платком тонкую шею.
— Благие небеса, кто мог подумать, что его так разберет? — жаловался он Ретифу. — В конце-то концов, какими такими достоинствами обладают эти комки грязи?
— Ну, не знаю, — ответил Ретиф. — Какими-то, наверное, обладают. Все-таки туземцам пришлось наладить их массовое производство да еще зарывать ночами в грунт, стараясь, чтобы никто не заметил.
— Ретиф! — Магнан замер. — Вы хотите сказать?..
— Мне показалось, что невредно будет отвлечь гроачи от настоящих древностей, — пояснил Ретиф.
— Просто на случай, если они имеют некую сентиментальную ценность.
— Подделка подделок, — пробормотал Магнан.
— Этой концепции присущ определенный юмор.
Они задержались перед двойными стеклянными дверями, ведущими на открытый балкон, двумястами футами ниже которого лежал свежеотдраенный город. Едва лишь двое землян ступили на балкон, как маленький вертолетик, с седлом и рулем будто у велосипеда, пронесся над парком и завис прямо над балюстрадой.
— Прыгай, Ретиф, и так опаздываем, — веселым баритоном позвала машина.
— Куда это вы собрались, Ретиф? — гаркнул Магнан, увидев, как его подчиненный перемахнул через ограждение. — Вам же надлежит составить сводку донесений по сводкам пропавших донесений, я уж не говорю о самих этих донесениях!..
— Я по служебной надобности, мистер Магнан,
— успокоил его Ретиф. — Лечу играть в небесное поло с двумя членами Кабинета Министров.
Он помахал Магнану рукой, пришпорил своего скакуна, и тот взмыл в безбрежное зеленое небо.
1
Второй Секретарь Посольства Земли Ретиф вышел из своего отеля на улицу. По случаю выборов она была увешана флагами и кишмя кишела местным народом: пушистые суматошные существа, ростом от фута до ярда, похожие на бурундуков — переростков с задранными кверху мохнатыми хвостами. Тут же из боковой улицы появилась новая группа. Протиснувшись сквозь толпу, ее участники начали проворно сдирать со стен предвыборные плакаты и наклеивать на освободившиеся места новые. Следом за ними хлынули распространители листовок, которые энергично принялись подрисовывать изображенным на плакатах физиономиям усы, бороды и скошенные вбок глаза. Им с веселым шумом помогали прохожие: одни чернили физиономиям зубы, другие добавляли к кончикам кнопочных носов бородавки, третьи, отняв у сограждан кисти, норовили пройтись ими по лицам окружающих. Замелькали кулаки, послышались громкие крики.
