Хотя чего тут решать — надо уходить.
Собрать кое-какие веши, свистнуть Волка и пойти в город.
Завалить вход в пещеру, может, ему еще придется вернуться.
И дело не во сне, просто он давно уже там не был, ближайшие окраины не в счет.
Хныщ встал и вышел из пещеры.
Было холодно, снизу, от реки, полз туман.
Он поежился, представляя, как сейчас спустится к реке, разденется и зайдет в нее. Пусть и на мгновение, но его сразу же обожжет водой, «желтое лето» — одно название, на самом деле давно уже глубокая осень, пусть в этом году она полна солнца и лишена дождей.
Но зато он сразу проснется, стряхнет с себя остатки ночного кошмара, всех этих кузнечиков, зачем-то выбравшихся из-под асфальта, да и радиоголоса из прошлого — вода смоет и их, и тогда Хныщ быстро позавтракает, соберется и покинет холмы.
Он выдержал в воде лишь несколько минут, затем вернулся к пещере, позавтракал вяленым мясом, остатки которого аккуратно завернул в старую тряпку — лучше бы, конечно, в листья, хотя бы лопуха, но где их сейчас взять?
Волк выпросил маленький кусочек мяса, хотя, судя по всему, уже и сам позавтракал пойманной на перекате рыбиной.
Солнце встало, Хныщ собрал вещи: одежда, которая ему понадобится, еще новая, принесенная из последнего набега на окраины, нож, трут и кремни, если повезет, разживется на каком-нибудь складе спичками, но этот склад еще надо найти, а его запасы подошли к концу!
И тут Волк залаял, вскочил и понесся к реке.
Хныщ пошел за ним.
Между деревьев, что сбегали по склону вниз, к самой реке, отчетливо виднелись две голые фигуры. Волк стоял напротив и лаял, будто говоря: «Стоп! Дальше прохода нет!».
— Волк! — закричал Хныщ. — Кто там, Волк? — Потом он быстро начал спускаться, кто знает, что еще взбредет в голову псу, а от этих людей никакой беды ждать не стоит, мальчик, ну, подросток, лет четырнадцати, и женщина со спутанными волосами, у которой вроде бы нет возраста.
Судя по всему, они с той стороны.
Мальчик — точно тот, который тогда заблудился, и Хныщ еще показал ему, где их жилище.
Хорошо еще, не затоптал костер, гостям надо согреться. А потом, когда они расскажут о себе, решим, что делать.
Только вот они ничего не рассказывают. Сели у костра и греются. Хныщ достал мясо — благодарно вцепились, каждый в свой кусок. У женщины ничего не выражающие глаза, будто она не здесь, но вот где — и сама не знает.
— Ты так и не сказал тогда, как тебя зовут! — обратился Хныщ к мальчику.
— Тимус, — недолго помолчав, ответил тот, а потом вдруг заплакал.
Хныщ зашел в пещеру и начал рыться в куче оставленных вещей. Выбрал что покрепче и вернулся наружу. Тимус и женщина все так же сидели у костра, от последних кусочков вяленого мяса не осталось и крошки.
— Оденьтесь, — сказал Хныщ, протягивая им вещи. А потом спросил: — Ее-то как зовут?
Тимус, уже переставший плакать, замялся.
— Не хочешь — не отвечай! — добродушно проговорил Хныщ, наблюдая, как парнишка натянул на себя его старые штаны, длинные и широкие.
— Подверни, — сказал он, — а я поищу какой-нибудь пояс!
Он достал из мешка веревку, отрезал кусок и протянул мальчику.
Женщина так и сидела голой.
— Она что, не слышит? — спросил Хныщ.
— Она чуть не утонула, — ответил Тимус, подворачивая штанины, — наверное, из-за этого…
— А как она выбралась?
Мальчик ничего не ответил, он уже подпоясался веревкой и теперь застегивал старую клетчатую рубаху, причем делал это так неумело, что можно было подумать, будто он первый раз в жизни видел пуговицы.
— Значит, — сказал Хныщ, — ты ее спас! А потом добавил: — Попроси ее все же одеться, она ведь заболеет!
Тимус протянул женщине вещи, но та никак не отреагировала. Тогда он силком надел на нее какую-то бесцветную теплую кофту, она не сопротивлялась, лишь продолжала все так же смотреть ничего не выражающим взглядом, от которого Хныщу стало не по себе.
— Интересно, — зачем-то проговорил он вслух, — а как она наденет штаны?
— Ты поможешь! — сказал Тимус.
Они вдвоем надели на женщину штаны, и та сразу же вернулась к догорающему костру.
— Ладно, — сказал Хныщ, — выходит, что вы тут за всем и присмотрите!
— А ты куда? — спросил Тимус.
— Я ухожу, — сказал Хныщ, — мне надо в город…
— А придешь…
— Может, и не приду, тогда будете здесь жить…
Женщина вдруг пристально посмотрела на Хныща и негромко произнесла:
— Мы пойдем с тобой!
— Разговаривает! — опять вроде бы как сам себе сказал Хныщ.
— Нам нельзя здесь оставаться, — продолжила женщина, — нас здесь убьют!
— Тебя как зовут? — спросил Хныщ.
Она промолчала, хотя взгляд ее вдруг стал властным, пусть лишь на какое-то мгновение.
— Как хочешь, — сказал Хныщ, — но со мной вам все равно нельзя, это опасно!
— Везде опасно! — ответила женщина.
— Нельзя! — продолжал настаивать на своем Хныщ.
Мальчик молчал, он сидел у почти догоревшего костра и переводил взгляд то на женщину, то на Хныща, то на Волка.
— Ты возьмешь нас с собой! — властно сказала женщина, и Хныщ вдруг понял: он ее послушается. Да и потом — втроем веселее, он слишком долго жил здесь один, вроде бы и привык, но временами очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Чтобы тебе отвечали, а Волк этого делать не умел.
— Ну что, Волк, — спросил Хныщ, — возьмем?
Пес заурчал в ответ — Тимус прилежно почесывал ему за ухом, и тому это явно нравилось.
— Третий знак… — отчего-то проговорил Хныщ.
— Что? — настороженно спросила женщина.
— Да так, — ответил Хныщ, — сон сегодня дурной был…
— Это все пожар, — сказала та, — ты его тоже почувствовал… — А потом добавила: — Там все сгорело, а может, и не все…
— Пошли, — сказал Хныщ, — пора! Помоги вход завалить! — обратился он к мальчику.
Тимус молча встал и пошел помогать. Они брали камни, подкатывали их ко входу, затем шли и катили другие. Один на другой, еще один, затем еще…
— Жалко будет, если разграбят, саксофон там… — сказал Хныщ, опять ни к кому не обращаясь.
— А что это? — не удержался от вопроса мальчик.
— Да так, — сказал Хныщ, — одна ненужная штуковина!
Взял мешок, забросил на спину, накинул лямку и размашистым шагом пошел прочь от реки, туда, где, если долго идти по холмам, можно выбраться на старую дорогу, ведущую в город.
Волк бежал рядом, женщина с Тимусом еле успевали за ними.
Полдень остался позади, желтый лес готовился к тому, что через несколько часов опять подползут сумерки, а следом наступит ночь.
