Нет, ей не по душе ни одна из этих визитерш.
Бидвелл улыбнулся, открывая крепкие зубы, напоминавшие старый кафель.
– Не желаете ли присоединиться к нашей группе, мисс Вирджиния Кэрол? – спросил он. – Впрочем, спешки нет. Доктор Санглосс еще не прибыла.
Джинни вспомнила доктора, которая бинтовала ей руку в травмпункте и рассказывала про Бидвелла и зеленый книжный склад. Она уже ничему не удивлялась.
Ломбард… Ее камень…
Женщины оглядели девушку с настороженным любопытством, поджидая реакцию. Ага, сейчас укушу. Кто они?
Очередное громыхание за окном.
Незнакомка в зеленом жакете поднялась и протянула руку. «Меня зовут Эллен», – сказала она. Джинни не шевельнулась, и женщина сделала шаг вперед. Оставшись без иных альтернатив вежливости, девушке пришлось уступить и пожать предложенную ладонь.
Эллен представила свою рыжую спутницу, которую звали Агазутта.
Дородная матрона с оценивающим взглядом – Фарра – промолвила:
– Буря только началась, Вирджиния. На этот раз она не за тобой – еще нет.
– Знаю, – ответила Джинни.
Фарра продолжала:
– Нам остается не больше часа. Надо было приступать к действиям гораздо раньше.
– Да, я замешкался, – признался Бидвелл. – Очень устал в последнее время. Простите меня. Вы нужны нам, Вирджиния, потому что никто из нас не является пермутатором судеб.
– Кем-кем? – переспросила Джинни, и тут до нее дошло. Она невольно раскрыла рот. Глаза сузились. Внезапно ее охватило нечто большее, чем подозрение, – она перепугалась. Никому и никогда она не говорила об этом, страшась потерять то, в чем сама не была уверена – а теперь оказалось, что посторонние все-таки знали. Так что либо ее способности реальны, подтверждая тем самым годы пугающих снов и отчаянных надежд, либо они все страдают массовой галлюцинацией.
Полная комната умалишенных, вроде нее самой.
Покончив с ритуалом взаимных знакомств, Эллен извлекла из полиэтиленового мешка мятый таблоид «Сиэтл уикли».
– Я нашла это в мусорном ведре на кухне, – объяснила она и, положив газету на деревянный стол, развернула ее на разделе платных объявлений. В полосе недоставало небольшого прямоугольного кусочка. – Возможно, Вирджиния понимает, что это значит.
Джинни отвернулась, пряча покрасневшее лицо.
– Совершенно ни к чему бояться или чего-то стыдиться, – вмешался Бидвелл.
– Золотые слова. Ну так где же Мириам? – спросила Агазутта, глядя на деревянную дверь в дальнем конце комнаты.
Фарра продолжала разглядывать девушку – терпеливая, невозмутимая. Взвешивающая.
– Она понимает, – наконец мягко сказала она. – Она была там – и сумела вырваться.
Джинни, бросив на нее недовольный взгляд, повернулась к остальным. В ней читалась беспомощность и дерзость, как у лани в кольце тигров. Словно уловив нужный момент, на стол вспрыгнул Минимус, уселся возле газеты, поднял белую лапу и принялся бешено раздирать таблоид на клочки.
– Этот вопрос задают охотники, заманивая жертву в западню, – кивнул Бидвелл. – Похоже, кто-то вот-вот на него ответит.
– Юноша по имени Джек, – сказала Эллен. – Еще один из таких, как вы, Вирджиния. Пермутатор судеб.
– «Грезишь ли ты о Граде-в-Конце-Времен», – прошептала девушка.
– Мы знаем, знаем, – подтвердила Фарра. – Времени остается меньше, чем представлялось. Что будем делать?
Открылась деревянная дверь на другом конце склада, и вошла Мириам Санглосс.
– Наконец-то, – фыркнула Агазутта.
– Прошу прощения. – Под насквозь промокшим коричневым плащом виднелся лабораторный халат поверх голубой блузки и джинсов. – Извините, что припозднилась. – Она стянула плащ и, ощутив всеобщее напряжение, оглядела комнату. Состроив гримаску, доктор Санглосс доверительно прошептала Джинни: – Хорошо, что хоть кто-то прислушивается к моим советам.
Бидвелл расчистил место на столе, смахнув разодранную газету в мусорное ведро.
Санглосс выложила папку-планшет и развязала тесемки.
– Я теперь взломщик-грабитель, – сообщила она и объяснила, что не так давно «обчистила» квартиру некоего молодого человека в квартале Королевы Анны. – Его адрес я взяла из больничной карточки. Нашла вот это, однако сум-бегунка нет. Должно быть, носит с собой.
Джинни снова мигнула от удивления.
– Стало быть, его «сколлекционировали» вместе с камнем! – заявила рыжая Агазутта и с досадой хлопнула по спинке кресла.
– Возможно, еще нет, – покачала головой Мириам. – Но это вскоре случится. Он очень растерян, не знает, что делать.
– Как и все мы, – присовокупила Фарра.
На крыше шипел дождь. Минимус посмотрел вверх; зрачки круглые, океанской глубины.
Бидвелл обернулся к Джинни:
– Мисс Кэрол, вы нас не бойтесь. Мы охраняем и защищаем. А те, что стоят по ту сторону объявления… – Он покачал головой. – Они-то и есть подлинные монстры.
– Ну, раз теперь все стало на свои места, – сказала доктор, – позвольте показать вам, что я нашла в квартире Джека.
Она раскрыла папку и выложила перед девушкой стопку рисунков. Верхний был выполнен акварелью, восковыми мелками и черным карандашом, в отдельных местах с растушевкой пастелью.
– Что-нибудь знакомо?
Против своей воли Джинни нагнула голову и посмотрела на рисунок. Тиадба. Это слово – имя – всплыло самостоятельно. Мой визитер… Это видела Тиадба. Напоминает носы кораблей, устремленных в тяжелые волны. Все три… такие громадины… чем бы они ни являлись. Сейчас ей грустно оттого, что она ушла из-под их защиты…
– Я так понимаю, ответ положительный? – спросила Мириам, посверкивая глазами. Она выложила второй рисунок.
Джинни прикрыла рот рукой и отвернулась.
Изображение – пусть неуклюже, но с мрачным упрямством – вызвало в памяти образ, который ей больше никогда не хотелось увидеть. Исполинская голова – размером с гору – выплывала из-за странных подмостей над холмистой черной землей. Перспективу создавали крошечные, бегущие фигурки. Один-единственный, мертвый глаз головы пялился куда-то вдаль, резким серым лучом пронзая дым и туман. В глотке девушки застрял вопль и через секунду обернулся приступом кашля.
Свидетель.
– Бедное дитя, – промолвила Фарра. – Конан, принесите ей воды.
– Не сердитесь на меня, – сказала доктор Мириам. – Очень мрачная картина, правда? Но нам надо собрать воедино все части. Нам никогда не доводилось наблюдать это воочию.
– И я не видела, – ответила Джинни. – В смысле… не своими глазами.
– Во сне, – кивнул Бидвелл. – А вы встречались с автором рисунков?
Джинни отрицательно покачала головой.
– Это его собираются… «сколлекционировать»?
– Будем надеяться, что нет, – ответила Мириам. – Итак, дамы…
Все встали.
– Пойдемте с нами, вы нам понадобитесь, – сказала Эллен. – Конан, разумеется, остается здесь.
– У меня нет выбора, – пожал плечами Бидвелл.
– Пойти с вами? Куда? – насторожилась Джинни, переводя взгляд с одной женщины на другую.
– Мы проследуем за бурей, – сказала Мириам. – По пятам молний. Дела вот-вот пойдут еще хуже, и никто не знает, что сделает этот юноша. Если он столь же талантлив, как и вы, он – будем надеяться – сумеет дожить до утра. Ах да, кстати… – Доктор сунула руку в карман белого халата и извлекла небольшой сверток в оберточной бумаге. – Это я нашла в ломбарде рядом с клиникой. Пришлось выложить кругленькую сумму, прежде чем хозяин лавки согласился расстаться с этой вещицей.
Мысли Джека бились, как птица в силках, – с момента звонка и пяти минут не прошло. Может, вылезти через балкон, добраться до крыльца… бежать через аллею? Но сахарное тепло не давало этого сделать.
За дверью – его друзья, густые и сладкие как патока. Нет нужды бежать, нет нужды бояться. Ноги не пойдут. Всякий шаг равноценен. Всякий результат одинаково хорош.
– Мы здесь! – крикнул Главк. – Ты позвонил, и мы пришли дать ответы.
Затем почти беззвучно:
– Боюсь, я его немножко оглушил. Пожалуй, теперь можно попробовать силой, моя дорогая.
Даже после третьего удара по двери – словно шлакоблоком били в несчастное, разлетавшееся в щепы дерево – Джеку по-прежнему казалось, что замечательный исход поджидает его повсюду.
Он немного пришел в себя и шагнул назад. От четвертого удара дверь прогнулась как картон и слетела с петель, вместе с погнутым замковым ригелем на куске лопнувшего косяка. В спальню ворвался вихрь. Где-то запищали крысята. Несмотря на грохот, вой ветра и дождевые брызги, Джек не чувствовал страха. Его ступни словно приклеились к паласу.
Невысокий, налитой, плотный человек в сером твиде вошел внутрь и снял плоскую шляпу толстыми, цепкими пальцами. Лицо его было гладким и румяным как у куклы – жуткой куклы, – а глаза, крохотные и знающие свое дело, в один миг обмели взглядом квартиру вместе с Джеком. Мгновенно возникшая улыбка была зубастой и широкой, как в мультфильме про собачку Тоби. Он сочился искренностью и человеческой теплотой.
