— Они там все живы?
— Конечно. Видишь эти зеленые огоньки? Значит, все ищет как положено. Они плавают в своей амниотической жидкости, совсем как дома.
— Двигаются?
— Наверное.
Он потер щеку, не в силах оторвать взгляда от репликаторов.
— Семнадцать. О Господи, Корделия, что мне с ними делать? Конечно, врачи… — Он повернулся к своему секретарю. — Быстро вызвать сюда главного хирурга. — Потом чуть слышно спросил Корделию: — Сколько времени эти штуки работают?
— Если нужно — все девять месяцев.
— Могу я получить расписку, адмирал? — громко спросил техник. — Меня ждут другие обязанности. — Он с любопытством посмотрел на Корделию в ее оранжевой пижаме пленной.
Форкосиган рассеянно нацарапал свое имя на пластинке бланка, оттиснул рядом большой палец и вручил накладную обратно. Взгляд его все время возвращался к емкостям. Поддавшись любопытству, Корделия тоже обошла вокруг, читая показания датчиков.
— Младшему, похоже, около семи недель. Старшему больше четырех месяцев. То есть он зачат в первые дни войны.
— Но мне-то что с ними делать? — тоскливо повторил Форкосиган. Корделия еще никогда не видела его таким растерянным.
— Что вы обычно делаете с солдатскими детьми? Наверняка подобная ситуация уже бывала — может, в меньшем масштабе.
— Обычное решение проблемы — аборт. Но в данном случае это, пожалуй, уже сделано. Столько хлопот… Они что, ожидают, что мы будем поддерживать их жизнь? Плавающие эмбриончики — дети в баночках…
— Не знаю, — вздохнула Корделия. — Бедные, всеми отверженные детеныши! А ведь — не вмешайся провидение и сержант Ботари — один из этих консервированных ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж на то пошло, моим и Ботари.
Услышав это, Форкосиган совсем позеленел. Понизив голос почти до шепота, он отчаянно воззвал:
— Но что я… что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?
— Ты просишь, чтобы я отдала приказ?
— Я никогда… Корделия, ну, пожалуйста…
Да, наверное, это настоящее потрясение: вдруг обнаружить, что ты забеременел, к тому же семнадцать раз — и в его-то возрасте… Она постаралась подавить улыбку — ведь он явно страдал — и сжалилась над его смятением.
— Безусловно, о них надо позаботиться. Я, право, не знаю, какова юридическая сторона дела, но… ты ведь за них расписался.
Адмирал вздохнул:
— Совершенно верно. В некотором смысле — дал свое слово. — Почувствовав себя в привычной колее, он быстро успокоился и обрел душевное равновесие. — Фактически дал слово Форкосигана. Правильно. Хорошо. Задача сформулирована, план намечен — стало быть, действуем.
Вошел хирург, изумившийся при виде платформы.
— Какого дьявола… А, знаю, знаю. Слыхал. Но никогда не думал, что увижу такую штуку… — Он провел пальцами по одной из емкостей, испытывая к ней чисто техническое любопытство. — Это наши?
— Похоже, все наши, — ответил Форкосиган. — Присланы эскобарцами.
Хирург хохотнул.
— Ну не подлость ли! Хотя эскобарцев тоже можно понять. Но почему было их просто не выкинуть?
— Из-за нелепого мнения о ценности человеческой жизни, — возмущенно сказала Корделия. — В некоторых цивилизациях такое бывает.
Хирург приподнял бровь, но не решился осадить ее, а лишь взглянул на Форкосигана. Лицо командующего оставалось абсолютно серьезным.
— Вот инструкции. — Форкосиган вручил ему дискеты.
— О, прекрасно. Можно мне освободить одну и разобрать на части?
— Нет, нельзя, — отрезал Форкосиган. — Я дал слово — слово Форкосигана, что о них позаботятся. Обо всех.
— Как этим свиньям удалось вас так подставить? А, ладно, получу попозже, наверное…
Он снова вперился в сверкающие устройства.
— У вас здесь есть оборудование, чтобы справиться с проблемами, которые могут возникнуть? — спросил Форкосиган.
— Господи, конечно нет. Такое есть только в госпитале. Правда, там нет женского отделения. Но готов поспорить, что лаборатория будет счастлива получить этих малюток…
Ошеломленная Корделия не сразу сообразила, что он имеет в виду маточные репликаторы, а не их содержимое.
— Через неделю их надо заправить. Вы это сможете здесь сделать?
— Не думаю… — Хирург вставил дискету в компьютер на столе секретаря и начал просматривать данные. — Здесь не меньше десяти километров инструкций… A-а. Нет. У нас нет… Нет. Очень жаль, адмирал. Боюсь, на этот раз вам придется отказаться от вашего слова.
Форкосиган усмехнулся — хищно и невесело.
— Вы помните, что случилось с последним человеком, который заставил меня нарушить слово?
Улыбка хирурга робко погасла.
— Выслушайте приказ, — отрывисто проговорил Форкосиган. — Через тридцать минут вы лично отправляетесь с этими штуками на курьерский корабль. Он прибудет в Форбарр-Султан не позже, чем через неделю. Вы поедете в императорский госпиталь и получите любыми необходимыми способами людей и оборудование, необходимые для… завершения проекта. Если понадобится, добивайтесь аудиенции у императора. Напрямую, не через обычные инстанции. Я уверен, что наш общий друг Негри все устроит. Проследите, чтобы их установили, обслужили, и доложите мне.
— Невозможно долететь туда меньше, чем за неделю! Даже на курьерском корабле!
— С ускорением на шестьдесят процентов выше максимально допустимого вы долетите за пять дней. Если инженеры работали как положено, то двигатель не взорвется до восьмидесятипроцентной перегрузки. Так что это вполне безопасно. — Он обернулся: — Куэр, соберите экипаж курьерского корабля. И соедините меня с их капитаном, я хочу лично его проинструктировать.
Хирург понизил голос, бросив взгляд на Корделию:
— Заговорила бетанская сентиментальность, не так ли, адмирал? Вам не кажется, что это немного странно для имперской службы?
Форкосиган прищурился:
— Бетанское неповиновение, доктор? Будьте любезны направить вашу энергию на выполнение приказа, а не на обсуждение причин, по которым он был отдан.
— Гораздо легче просто выдернуть пробки, — упорствовал хирург. — А что будет потом, когда они… завершатся, родятся, как это там называется? Кому тогда отвечать за них? Я могу понять ваше желание произвести хорошее впечатление на подружку, но подумайте о будущем!
Глаза Форкосигана сузились, а из горла раздалось что-то вроде сдавленного рычания. Врач отпрянул. Форкосиган замаскировал рычание кашлем и сделал глубокий вдох.
— Это — мои проблемы. Мое слово. Ваша ответственность на этом закончится. Двадцать пять минут на сборы, доктор. Если не опоздаете, я разрешу вам лететь внутри катера. — Он оскалил белые зубы, изобразив улыбку. — Когда установите репликаторы в госпитале, можете взять увольнение на три дня, если захотите.
