Некоторое время он пытался придумать способ дистанционного управления крышкой, пока внезапно у него в голове не родилось решение. Он яростно пнул себя (ноги с двойными коленями это позволяли) — почему не подумал об этом раньше? Затем он заставил себя расслабиться, и все время до возвращения Фета провел в самом близком ко сну состоянии, какое только было возможно для его расы.
Техник вернулся чуть меньше чем через четыре часа. Он хорошо выглядел: у тафака явно не было неприятных побочных эффектов, даже после многолетнего использования. Это было приятной мыслью.
Кен показал ему, что успел сделать с камерой за время отсутствия техника, и Фет выразил свое одобрение. Он, однако, заметно расстроился, когда Кен объяснил ему свой план по заполнению этой конструкции. Как оказалось, у него имелся свой.
— И чего ради мы сделали такую глупость — собрали образцы прежде, чем соорудили место, где их будем держать? — сказал Кен. — Мы рискуем загубить их еще в контейнерах и создаем себе дополнительные проблемы с переноской. Гораздо разумнее было бы сначала сделать такую штуку, а потом взять ее с собой на Третью и наполнить прямо на месте. И о чем мы думали?
— Если ты действительно ждешь ответа, могу сказать: мы просто очень торопились побывать там, — последовал ответ Фета. — Так ты собираешься бросить те образцы, которые мы уже привезли?
— Надо проверить их температуру. Если она все еще в пределах разумного, мы можем взять их с собой на Третью и там произвести перенос. Было бы интересно посмотреть, как семена переживут такую поездку — хотя если они не взойдут, мы не сможем сделать никаких выводов.
— Ты мог бы поискать что-нибудь похожее на семена с микроскопом, — предложил Фет, на мгновение забывшись.
— Да, но мне что — жарить объект исследования или замораживать наблюдателя? — выразительно поинтересовался ученый.
В итоге Фет оставил эту тему. Вместо этого он вернулся к работе, и постепенно под его умелыми щупальцами камера начала обретать форму. И рефрижератор, и насос оказались чрезвычайно маленькими по размерам, их техник надежно прикрепил к боку получившегося ящика. Управлять ими было несложно: насос включался и выключался рычажком, а у рефрижератора имелся диск термостата.
— Его я еще не откалибровал, — кивнул Фет. — Внутрь я встрою термометр, который будет виден через крышку, так что надо будет поворачивать рукоятку, ориентируясь на его показания.
— Сойдет. Учитывая, в каких условиях ты эту штуку собирал, работу можно назвать просто великолепной. По-моему, извиняться тут не за что.
У них оставалось еще несколько часов до назначенной встречи на Третьей планете, за которые удалось немного отдохнуть и даже поболтать. И все это время у Кена в голове конструировался план действий. Попутно они обсудили любопытные особенности Ледяной планеты. Фет порылся по шкафам и сообщил, что не нашел там ничего пригодного для устройства переносного управления зондом для Кена. И на сей раз наступила очередь техника ругать себя последними словами: ученый предложил ему воспользоваться проводами — он, Кен, совершенно не настаивает на том, чтобы управление осуществлялось по радио. Словом, через полчаса у находящейся в мастерской торпеды появился длинный кабель, торчащий из маленького отверстия в корпусе. На конце кабеля находилась маленькая коробочка с дюжиной штырьков. Покрутив их, Кен убедился, что теперь направлять зонд куда надо не составит для него большой проблемы.
— Похоже, мы оба обладаем талантом не замечать очевидные вещи, — сказал он наконец. — Но не пора ли нам готовиться к отправке?
— Думаю, да. Между прочим, поскольку у тебя не будет возможности видеть показания приборов торпеды, давай лучше я буду производить посадку сам. А потом ты уже можешь делать там что угодно.
— Да, это будет лучшим вариантом. Я не смогу точно определить высоту или скорость, будучи в трех тысячах миль над поверхностью.
Они надели скафандры и отнесли аппаратуру на «Кареллу». Вегетационную камеру пришлось оставить в шлюзе, поскольку ее в любом случае предстояло прикреплять к зонду. Ли вскоре обнаружил ее там и отпустил едкий комментарий относительно любителей заваливать выход из корабля. Кен послушно затащил ящик в коридор, а Фет отправился в рубку управления, чтобы завести модернизированный зонд в ангар.
Они были готовы к отправке и упустили из виду только одну вещь. Какую — оба осознали только за минуту до отлета, когда из здания станции появилась еще одна фигура в скафандре, движущаяся к шлюзу корабля. Ли, для которого это явно не было неожиданностью, терпеливо ждал, и вскоре Ладж Драй вошел в рубку управления.
— Если ваша аппаратура уже на борту, мы можем взлетать, — сказал он.
Кен ничего не ответил — только кивнул пилоту.
Кен, уже наполовину забравшийся в скафандр, отчаянно жестикулировал щупальцами, пытаясь завершить свою мысль.
— Если вы считаете, что я не знаю, о чем говорю, зачем вы меня тогда нанимали? — вопрошал он. — Я, как могу, пытаюсь достать растения. Да, наша камера очень невелика — но там внизу есть растения, которые и в этот корабль не влезут. Хотите — верьте, хотите — нет. Я ничуть не лучше вас представляю, на что похож растущий тафак, но в отличие от вас, я не столь уж уверен, что это — растение. И выкиньте из головы идею, что я собираюсь набивать растения в этот ящик, пока они не задохнутся. Постарайтесь проявить хоть немного терпения. Сарр исследовали две тысячи лет, хотя исследовать его было куда проще, — тут он снова стал забираться в свой металлический панцирь.
— Вы будете делать то, что вам говорят, Салман Кен. Я уже говорил, что мне все равно как. Но если мы не начнем выращивать тафак в разумное время, кое-кому придется плохо.
Ответ Кена донесся несколько глухо, из скафандра торчала только его голова.
— Конечно, вы способны это сделать — я ничем не могу помешать вам. Но честное слово, если вы оставите меня в покое и дадите нормально работать, толку будет куда больше. Ну, подумайте же наконец — кто знает об этой планете больше всех? — он сделал паузу, слишком короткую, чтобы вопрос можно было считать не риторическим, затем продолжил: — Конечно, местные жители. Они не просто знают планету — они живут на ней и даже представляют, как добывать тафак, раз уж регулярно продают его вам. Вам придется как следует потрудиться, чтобы убедить меня, что есть лучший способ узнать нужные нам вещи, нежели спросить их у аборигенов.
— Но учить язык — это так долго!
— Верно. А исследовать двести миллионов квадратных миль территории — еще дольше. И это если сбросить со счетов те три четверти поверхности, которые вы называете равнинами. А делать это пока рано — вдруг эти аборигены в хороших отношениях с тамошними жителями и покупают тафак у них? Как быть с таким вариантом? Я понимаю, что вам в свое время исследования этих равнин встали поперек горла — сколько там торпед вы потеряли, девятнадцать из девятнадцати или двадцать из двадцати? В любом случае процент впечатляет.
