– Да ты успокойся, – укоризненно нахмурилась Энн. – Все будет так, как мы договорились. Лотта будет ждать нас на крыше. Если ты сдуру выстрелишь, ее могут убить, а ты же этого не хочешь.
– Не хочу, – согласился Себастьян.
«Она совершенно права, – подумал он, – пора уже взять себя в руки». Подъехал лифт, и Энн Фишер жестом приказала охранникам очистить кабину.
– Мотайте отсюда, – бросила она им, нерешительно застывшим; лифт пошел вверх. – Все эти ружья, – Энн презрительно поморщилась, – и люди, любящие ими размахивать. Компенсация внутренней слабости. Вот взгляни на себя и на эту штуку; ты вдруг стал удивительно бесстрашным, потому что можешь кого угодно заставить сделать все, что тебе угодно. Vox dei, так называют винтовку юдистские боевики. Глас Божий. – Она на мгновение задумалась. – Пожалуй, не надо было снова захватывать твою жену, мы малость перегнули палку.
– Убить Джо Тинбейна, – сказал Себастьян, – было кошмарной, ничем не оправданной жестокостью. Что он вам такого сделал?
– То же самое, что и ты. Ворвался сюда с оружием и устроил пальбу по совершенно безвредным старым искорам – безоружным искорам.
– И вот отмщение, – горько сказал Себастьян. – Сколько я понимаю, теперь вы и за мной устроите охоту за то, что я сделал сегодня. Пока и меня не убьете.
– Это еще нужно посмотреть, – пожала плечами Энн Фишер. – Вот соберется Совет и поставит вопрос на голосование. Возможно, они проголосуют, чтобы решала я сама, по обстановке.
– Библиотека, – сказал Себастьян, – весьма уважает насилие.
– Да, конечно же. Честно говоря, мы очень боимся насилия, ведь мы знаем, чего им можно достичь. Мы используем насилие и сами, безо всякой радости, но понимая его эффективность. Вот посмотри, что ты сам сумел сегодня сделать. – (Лифт поднялся до самого верха и остановился, его двери беззвучно раздвинулись.) – А где ты взял эту винтовку? – спросила вдруг Энн. – В точности такая, как наши.
– Это и есть ваша, – сказал Себастьян. – Я пришел сюда безоружным.
– Ну что ж, – пожала плечами Энн, – винтовка не знает хозяина, это тебе не собаки. – Они с Себастьяном вышли на крышу, вернее, на взлетную полосу Библиотеки. – А вот и она, – пригляделась Энн. – Они как раз ее посадили и отходят в сторону. Пошли.
На своих длинных ногах Энн шагала настолько быстро, что Себастьян едва за нею поспевал. Завидев их, охранники, доставившие Лотту на крышу, бросились врассыпную и мгновенно исчезли; Себастьян не обращал на них внимания – в данный момент его интересовали только жена и Энн Фишер.
Как только Себастьян подошел к машине, Лотта спросила:
– Себастьян, а Анарха ты вывел? Я слышала их разговоры, он ведь тоже у них.
– Про это мы не договаривались, – резко вмешалась Энн Фишер.
Себастьян усадил ее на правое переднее сиденье и сел за руль.
– Держи мисс Фишер под прицелом, – сказал он Лотте, передавая ей винтовку.
– Я… – нерешительно начала Лотта.
– От этого зависит твоя жизнь, а заодно и моя. Помнишь, что они сделали с Джо Тинбейном? Как раз ведь по ее приказу. Так что, будешь держать ее под прицелом?
– Да, – прошептала Лотта; ствол винтовки поднялся и уперся Энн в спину, напоминание о Джо Тинбейне оказалось весьма убедительным. – А как же насчет Анарха? – спросила она.
– Я не смогу его вытащить, – хрипло сказал Себастьян. – Все-таки я не чудотворец. Даже и то, что мы с тобой оттуда выбрались, уже невероятная удача. Так что, может, ты это оставишь?
Лотта молча, послушно кивнула.
Себастьян включил мотор, и уже через секунду они влились в густой поток воздушного движения.
Себастьян Гермес высадил Энн Фишер на крышу одного из зданий в центре города, содрав предварительно с ее лацкана микрофон, и тут же снова взлетел. Несколько минут они с Лоттой молчали, а затем Лотта сказала:
– Спасибо, что пришел за мной.
– Мне крупно повезло, – коротко сообщил Себастьян. Он не стал говорить Лотте, что опустил уже руки, что просто хотел убить Энн Фишер. Что спас ее практически случайно. И что эта случайность очень его радует. – Про гибель Джо сообщили по телевизору, тогда мы и узнали. А еще они сказали, что он был с какой-то женщиной, но после его смерти она исчезла.
– Я никогда не забуду, как он умер, – тихо сказала Лотта.
– Никто и не ждет, чтобы ты забыла. Это останется с тобою надолго.
– Они убили его у меня на глазах, – сказала Лотта. – В двух шагах от меня, я все это видела. Я все это видела, видела своими глазами. Дети, из Библиотеки… это был просто кошмар, как дурной сон. Джо Тинбейн в них выстрелил, но он привык стрелять выше, во взрослых, и пули прошли над их головами.
Она снова умолкла.
– Как бы там ни было, ты оттуда выбралась, – грубовато сказал Себастьян в надежде сбить ее плохое настроение. – Теперь уже навсегда.
– А юдиты не будут на тебя злиться? – спросила Лотта. – За то, что ты не вытащил Анарха. Ведь действительно очень жалко… он такая значительная личность, в отличие от меня; это вроде как даже нечестно.
– А для меня значительна ты, – возразил Себастьян.
– А откуда все эти штуки, которыми ты там пользовался? Что-то такое, что тебя ускоряло, и эта дымовая граната с ЛСД – я слышала, они говорили, это застало их врасплох. Ведь обычно у тебя не бывает ни ЛСД, ни…
– Все это дали мне юдиты, – прервал ее Себастьян. – Они все для меня устроили. В том числе и предлог прийти в Библиотеку, а затем попасть во второй отдел.
– Уж тогда-то они точно будут злиться, – сказала Лотта. – Ведь они наверняка ожидали, что ты выведешь и Анарха, правда ведь?
Себастьян не ответил; он сосредоточился на том, что вел машину, а заодно следил, не летит ли кто следом.
– Можешь не говорить, – сказала Лотта, – я и так понимаю. Вроде бы у юдитов есть эти самые Сыны Могущества, их боевики, которые всех убивают. Я где-то про них читала… так они что, и вправду существуют?
– Видимо, существуют, – пожал плечами Себастьян. – В каком-то там смысле. Мне так кажется.
– А разве мистер Робертс, – задумчиво сказала Лотта, – не мог послать в Библиотеку их? Не для тебя эта работа – вытаскивать Анарха, ведь ты же не боевик.
– Я сам захотел пойти, – сказал Себастьян.
– Из-за меня? – Лотта внимательно в него всмотрелась, он почти чувствовал пристальность ее взгляда. – Из-за того, что ты не вытащил меня в первый раз? И теперь ты покрыл этот грех?
– Я пытался, – сказал Себастьян; примерно так он и думал.
– Ты меня любишь? – спросила Лотта.
– Да.
Очень. Больше, чем когда-либо прежде. Он осознал это только сейчас, сидя рядом с нею в машине. Она и он, и больше никого.
– Ты очень сердишься? За то, что я приехала к Джо Тинбейну?
