«А ведь попался отчет не мне, а Василичу, тот непременно подписал бы», – с ужасом подумал Егор. В ту же секунду открылась дверь в кабинет:
– Здравствуй, Егорушка, здравствуй, мой хороший. – Василич вошел и прикрыл за собой дверь. – Что нового у тебя? Ну-ка, рассказывай!
Егор, не выказывая никаких эмоций, молчал. Он уже слишком хорошо знал Василича, чтобы понять, для чего тот пришел.
– А это что за кипа бумажек такая у тебя валяется? – Как бы невзначай проговорил Василич. – «В финансировании эксперимента отказать», – очень медленно, словно с трудом разбирая почерк, прочитал он вслух. – Что же ты, Егорушка, так эксперименты-то у нас не любишь, а?
Егор молчал, борясь с желанием вцепиться Василичу в глотку.
– Или, может, эксперимент этот и вправду бестолковый? – Василич задумчиво почесал подбородок. – Знаешь, Егорушка, у меня все же опыта побольше будет. Я возьму, да с документиком-то тоже ознакомлюсь. Ты как, не возражаешь? Обещаю, если вдруг мое мнение пойдет вразрез с твоим, я не буду ничего предпринимать, не посоветовавшись. Договорились?
– Разумеется, – выжал из себя Егор, понимая, что всякий спор приведет к еще более проигрышной ситуации. Ничего, будет еще и на его улице праздник…
– Вот и замечательно. – Василич сунул бумаги под мышку. – Ну а ты отдыхай, Егорушка, рабочий день ведь уже пятнадцать минут как закончился…
* * *
Покинув территорию производства, Егор просто несколько часов бродил по улицам города, пытаясь разобраться с кашей в голове. Он должен был вечером встретиться с Мишей, но на встречу решил не ходить – ему вдруг стало страшно, что внезапно может наступить время кормежки, и он просто не сможет удержаться…
Когда Егор вставлял ключ в замок своей двери, он был полон решимости начать действовать в ближайшие месяцы, но дома его поджидал очередной сюрприз.
На кровати, в кромешной тьме, сидел Василич. В руках он держал хорошо известную Егору книгу.
– Прочитал я отчет, Егорушка. – Василич говорил с расстановкой, медленно и слегка устало. – Прочитал я отчет… – повторил Василич. – И вот что думаю, Егорушка, – слегка поспешил ты со своим отказом. Но, как видишь, я не стал ничего предпринимать, а пришел прямиком к тебе, поделиться своей точкой зрения.
– И что ты предлагаешь? – Егор почувствовал, как его словно окутывает тонкой пеленой тумана.
– Может, давай все-таки запустим эксперимент?
– Давай запустим, – отрешенно согласился Егор. Ему казалось, что на этот счет у него было другое мнение, но все его мысли казались такими далекими, что пришлось хвататься за слова человека, сидящего на его кровати.
– Вот и славно, Егорушка, вот и славно… Ты мне книжку как-то обещал дать почитать. Я возьму, не возражаешь?
– Не возражаю…
– Что же, спасибо за книгу, Егорушка, а я пойду. Завтра рано вставать, сам понимаешь. А ты бы поохотился еще, покушал бы… Дело-то, сам знаешь, молодое…
* * *
… Егор зубами рвал куски мяса своей случайной жертвы. Он уже успел насытиться, но словно пытался отыграться на невинном существе за все то, что с ним происходит… Егор пытался закричать от отчаяния – из его горла вырвался долгий, протяжный волчий вой…
(Книга Империи)
«Младший Брат Императора поднял веки свои – кругом него была черная темень, поглотившая мир целиком. Тут он только вспомнил, что произошло, и холодом могильным обдало тело его – он попробовал двинуться, но тело не слушалось, словно змеиным ядом было парализовано оно. Понял Младший Брат Императора, что веревками окутаны ноги его, но не смог сообразить он – подвешен ли он вверх ногами или путы нужны, чтобы не воспарил он ввысь…»
* * *
Сердце Егора забилось учащенно – он чувствовал чье-то присутствие совсем близко, кто-то быстро подкрадывался к нему. Егор пристально всмотрелся в черную пустоту и увидел, как, по-паучьи перебирая лапами, к нему приближается Император.
* * *
«– Где мы, о, учитель? – преодолевая страх, вопрошал Младший Брат Императора.
– Гиннунгагапом называют это место, – отвечал Император Цы, застыв над головой ученика своего, – но нет нас здесь с тобою – здесь совсем ничего нет».
* * *
Егор старался не думать о мерзком виде Императора, не рассматривать его четыре руки, не впадать в панику, а постараться разобраться, что вообще вокруг происходит.
– Я сплю?! Для чего мы здесь?! Это все из-за книги?!
Император сплюнул огромный густой ком слюны себе в руки и заговорил:
– Нет никакого смысла в нашем пребывании здесь. Во всем нет никакого смысла. Кто я? Никто в нигде, тварь, проклятая на бессмысленное существование.
Император размотал ком в некое подобие лески и стал аккуратно и быстро обматывать ею ноги Егора, постепенно поднимаясь по телу все выше и выше.
– Но как я здесь оказался? – Вопрошал его спокойно Егор, хотя понимал, что манипуляции Императора с леской ни к чему хорошему привести не могут.
– Нет никакого смысла в твоем нахождении здесь. Нет никакого смысла в книге, которую ты читал. Нет никакого смысла в тебе. – Император плотно обмотал ноги Егора уже чуть выше колена, и леска закончилась, поэтому он замолчал, тщательно пережевывая что-то во рту. Наконец, Император сплюнул новый комок и продолжил: – Во всем нет никакого смысла – нет того, кто бы всем управлял. А управлять должен был я, но меня прокляли. – У Императора опять закончилась леска, поэтому он вновь замолчал.
– Прокляли на что? – спросил Егор, стараясь справиться с навалившейся на него тяжестью.
Император приготовил третий моток и продолжил работу.
– Завершать миры. Быть вечным предвестником разрухи. Рассыпать бытие в бессмыслицу. – Император укутал Егора так, что осталась торчать одна только голова, и леска вновь закончилась. – Замыкать дурную бесконечность. – Закончил он свою речь и принялся пережевывать последнюю порцию слюны.
* * *
«Младший Брат Императора смежил веки свои, и тьма навсегда поглотила разум его…»
Вновь корпоратив. Который по счету? У меня есть практически неограниченные средства, а я внес лишь едва заметные изменения в привычное течение жизни – может, я ничего не меняю, потому что я всем доволен? А может, потому что слишком ленив?
Сижу за барной стойкой, выпиваю уже третий бокал, а опьянение все не приходит, все никак не удается затушить тревогу разбавляющим разум виски. Со вчерашнего дня меня не покидает чувство, что очередная стадия, о которой говорил Станислав Валентинович, вот-вот начнется, и мне в очередной раз будут навязывать перемены…
