— Но он уже год в ремиссии. Это не так уж мало.
— Мы давим его симптомы, и только. АРС тлеет, вроде как подземный угольный пласт, и придет время, когда мы больше не сможем сдерживать пламя.
— И начнется необратимый процесс.
— Вот именно.
— И сколько он еще сможет нормально выглядеть?
Малмстейн поджал губы:
— Слово в слово. Он именно так меня и спросил.
— И что вы ему ответили?
— Что я не гадалка. Что АРС болезнь без устоявшейся этиологии. Что у человеческого организма свой календарь.
— Такой ответ ему, конечно, не поправился.
— И он этого не скрывал. Очень громко не скрывал. Но мне не в чем себя упрекнуть. Может, он еще десять лет будет бегать, как пацан. Может, к концу этой недели на весь остаток жизни усядется в коляску.
— Так вы ему и объявили? — ахнул я.
— Ну, не в такой форме, конечно. Нельзя, чтобы он терял надежду. Дух у него боевой, а это много значит. Я вполне допускаю, что он протянет два года, пять, а то и больше. Дальше — не стану гадать. Хотел бы иметь право пообещать что-нибудь получше.
Я не сказал Джейсу, что говорил с Малмстейном, но заметил, что в последующие недели он удвоил усилия, добиваясь результатов вопреки времени и смертности. Наперегонки не с концом мира, а со своим собственным.
Возрастала частота запусков, увеличивалась их стоимость. Последняя волна «посевных» запусков — единственная с настоящими семенами — прошла в марте, через два года после того вечера, когда мы с Джейсом и Дианой наблюдали отрыв от флоридского берега дюжины ракет, устремившихся к тогда еще безжизненному Марсу.
«Спин» дал нам необходимые рычаги для долгого экопойезиса. Теперь, с запуском семян сложных растений, время стало критичным. Если протянуть слишком долго, влияние Марса может вывести эволюцию из-под контроля. Съедобные растения за миллион лет развития могут уйти настолько далеко от своих предков, что станут несъедобными или даже ядовитыми.
Это означало, что спутники наблюдения следует запустить уже через неделю после «посевных» ракет. И сразу же после этого, в зависимости от результата, должны отправляться в путь космические корабли с людьми.
Ночью после запуска спутников наблюдения позвонила Диана. Данные со спутников были уже получены, но еще не проанализированы в Пасадене, в Лаборатории реактивного движения. Голос Дианы звучал озабоченно, на мой вопрос она признала, что осталась без работы, по меньшей мере, до июня. Они уже задолжали за квартиру. И-Ди просить о помощи она не могла, а с Кэрол вообще ни о чем не договоришься. Она собиралась обратиться к Джейсону, но это означало пережить малоприятные минуты унижения.
— О какой сумме речь, Диана?
— Тайлер, я не хочу…
— Понимаю. Ты ни о чем не просила. Я сам предложил.
— Ну… Сейчас даже пятьсот долларов могут исправить положение.
— Наследство, я так полагаю, исчерпано.
— По управляющему тресту Саймон все выбрал. У семьи есть деньги, но она разорвала с ним отношения.
— Ему, конечно, не понравится, если я вышлю тебе чек.
— Конечно. Я могу ему сказать, что нашла старую страховку и получила по ней. Что-нибудь в этом роде. Подобную ложь, как мне кажется, можно не считать грехом.
— Ваш адрес по-прежнему Кольер-стрит? — Ежегодно я отправлял туда на Рождество стандартную поздравительную открытку и получал столь же стандартную ответную, с традиционным заснеженным пейзажем и призывом благословения Господнего за подписью супружеской пары Таунсенд.
— Да. Спасибо, Тайлер, спасибо большое. Это ужасно, знаешь, ужасно…
— Что ж, сейчас многих поджимает.
— У тебя-то хоть все нормально?
— Да, у меня все в порядке.
Я выслал ей шесть чеков, каждый пятнадцатым числом, на полгода, не представляя, укрепит это нашу дружбу или похоронит ее. И вообще, имеет ли это какое-то значение.
* * *
Наблюдение выявило мир более сухой, чем земной, но с вкраплениями озер, сиявшими, как бирюзовый эмалевый орнамент на круглом медном блюде. Над планетой ползли облака, ветры гнали дождевые тучи к склонам погасших вулканов, дожди питали речные бассейны и увлажняли болотистые низины, зеленевшие, как пригородные луга.
Закончена заправка ускорителей. На пусковых установках и космодромах всего мира восемь сотен человеческих существ, готовые отправиться в долгий и опасный путь навстречу весьма проблематичному будущему, поднялись в головные спускаемые аппараты и заперлись в отсеках, больше напоминающих одежные шкафы. Ковчеги с ядерными энергетическими установками, венчающие ракеты, кроме астронавтов, вместили эмбрионы овец, коров, лошадей, свиней и коз в стальных матках; семена десятка тысяч полезных растений, личинки пчел и других полезных насекомых; десятки одинаковых биологических наборов, в надежде на то, что хотя бы некоторые из них перенесут спуск, выживут и приспособятся к новым условиям. К отправке были готовы также информационные архивы человеческого знания как в цифровом виде, так и в плотной печати; солнечные генераторы, укрытия, теплицы, водоочистные установки, походные госпитали. В оптимальном случае все экспедиционные суда сядут на экваториальные равнины с разницей в несколько лет, в зависимости от момента прохода сквозь мембрану «Спина». В худшем случае даже один корабль, прибыв благополучно, сможет поддержать свою команду в течение периода акклиматизации.
Снова я в актовом зале «Перигелион фаундейшн», вместе со всеми, кто не отправился на берег к мысу. Сижу в первом ряду, рядом с Джейсоном, вместе с ним смотрю на экран. Трансляция канала НАСА показывает длинный ряд платформ, стальные острова, связанные громадными фермами мостов, десять гигантских комплексов «Прометей». Под таким названием их разработали «Боинг» и «Локхид-Мартин»; Россия, Европа и Китай использовали тот же проект, но применили национальные названия, свою маркировку и окраску. Ракеты возвышаются над синевой Атлантики, как столбы какого-то гигантского забора. Многих жертв стоил этот момент. Налоги, национальный продукт, береговая линия, коралловые рифы, карьеры и даже человеческие жизни. В основания платформ вмонтированы таблички с именами пятнадцати монтажников, погибших при создании комплекса. Во время обратного отсчета Джейсон мелко трясет ногой, дробно постукивает подошвой по полу. Настороженно слежу за этим движением. Он ловит мой взгляд, скалит зубы:
— Психую. Просто психую. А ты — нет, что ли?
Не обошлось без проблем. По всему миру космические агентства подготовили к синхронному запуску восемьдесят больших комплексов. Но проект новый, необкатанный, не все проходило гладко. Четыре не смогли стартовать по техническим причинам. Три задержали на стадии обратного отсчета из-за протечек в топливных трубопроводах и сбоев в матобеспечении. Ничего нового, традиционные неизживаемые неполадки, однако как хотелось бы без них обойтись!
