— Твоя профессия дает тебе больше свободы, Дрейк, чем мне — моя.
— Это верно. И ты знаешь, почему я…
— Я начинаю думать, Дрейк, не прав ли ты был четыре года назад…
Глаза его погрустнели.
— А…
— Я путешествую больше, чем ты, но новые места от меня вечно заслоняют толпы поклонников и противных сфер, берущих интервью, и всех, кто жаждет свести со мной знакомство… везде все одинаково, и везде становится одинаково нереально. Моя известность становится частью мой работы — она превратилась в мою работу.
— Ты это понимала, Николь. Ты это понимала, когда вступала в Диадему.
— Одно дело — понимать, а другое — жить этой жизнью. Ведь я же актриса — Господи, я же два года не играла!
— Найди новую пьесу.
— Членам Диадемы подходят только определенные роли. А они так же далеки от реальности, как моя жизнь. Еще хуже — они скучные, Дрейк. Невыносимо скучные.
Майджстраль задумался.
— Ты подумываешь над тем, чтобы уйти из Диадемы?
— Подумываю. Но не решила. — Николь снова пошевелила пальцами ног. Может быть, ей все-таки удастся обойтись без пластической операции?
Майджстраль внимательно смотрел на нее.
— А ты будешь счастлива, Николь? Когда уйдешь?
Она пожала плечами:
— Я с трудом вспоминаю, что за жизнь у меня была до Диадемы.
— Думаю, и не вспомнишь. Я хорошо знаю тебя, Николь.
Николь рассеянно пошевелила вилкой еду на тарелке.
— Я опустилась на два пункта.
— О…
— Вот почему я затеяла это турне. Я должна вернуть себе любовь зрителей. Сценаристы пишут для меня сценарии пребывания на каждой из восьми планет. С гарантией спонтанности, юмора и афористичности.
— А я думаю, если мне позволено будет высказать мое мнение, что посещение Николь зоопарка в Пеленге — это не то, что тебе нужно в плане рейтинга, какие бы восхитительные звери там ни были собраны.
Она подняла глаза:
— Я понимаю. А ты что предлагаешь?
— Найди новую пьесу, Николь. Что-то другое, не то, что тебе предлагают. Пошли подальше соображения Диадемы или расширь их. Расширь собственные границы.
Губы Николь скривились в вымученной улыбке.
— Вот это мне и нужно? Только новая пьеса? И… расширение границ?
— Ну, может быть, и еще кое-что.
— Да?
В глазах Майджстраля вспыхнули веселые искорки.
— Новый роман.
Николь громко расхохоталась и запустила ложечкой в изображение Майджстраля. Кофе в ее чашке угрожающе заколыхался.
— Будь ты проклят, Майджстраль. Ты слишком хорошо меня знаешь. Почему от тебя ничего нельзя скрыть? — Смех ее стал несколько грустным. — Ладно. Надо будет дать моим людям команду что-нибудь присмотреть для меня.
— Моя госпожа, если вам это так крайне необходимо, вы бы лучше присмотрели сами.
Николь несколько мгновений сидела молча, потом медленно кивнула:
— Да, Дрейк. Я так и сделаю. Спасибо.
— Совет — это единственное, чем я могу отплатить тебе за твою бесценную помощь. Мы посмеиваемся, но прошлая твоя помощь на самом деле мне, может быть, жизнь спасла. Эти люди, с которыми я связался… они люди серьезные, Николь.
— Я должна очень старательно позаботиться о твоей целости и сохранности, Майджстраль. Твой совет может оказаться решающим для моей карьеры.
Майджстраль снова оглянулся через плечо.
— Я вынужден прервать нашу беседу, моя госпожа. Мы говорим слишком долго, чтобы это продолжало быть безопасно.
— Ладно. Я, как всегда, получила удовольствие от разговора с тобой. Передай привет Роману.
— Передам.
— Надеюсь до отъезда увидеть тебя лично.
Майджстраль улыбнулся:
— Ты забыла — вечером я у тебя в гостях.
— Да. Конечно. Ну, тогда au revoir[10].
— Твой самый покорный слуга, Николь.
Голуболицее изображение Майджстраля исчезло. Николь несколько мгновений разглядывала собственные ноги и принялась гадать, кому бы позвонить насчет пластической операции.
Котвинн чувствовал, что переполнен энергией. Биологический корсет, поддерживающий его разбитую спину и переломанные ребра, выделял достаточно лекарств, чтобы убить боль и накачать организм силой. Врач налепил ему на ноги пластыря, который должен был помочь Котвинну расслабиться и заснуть. Но тот дождался, пока человек уйдет, отодрал от ног пластыри, содержавшиеся в которых животворные создания только-только приступили к работе, и швырнул их в мусорник, чем очень сильно эти создания разочаровал.
Котвинн встал с постели, покачнулся, но устоял на ногах. Он оскалился и зарычал. Вонючие краснопузые людишки получат по заслугам!
Душа его жаждала мести. Он вынул из шкафа оружие и пристегнул ремень с кобурами.
Котвинн-Мститель! Он непременно должен был как можно скорее кого-то укокошить. Котвинн распахнул окно, перебросил одну ногу через подоконник и тут растерялся.
Он понял, что не имеет понятия, куда ему идти.
Мститель втянул ногу обратно и надолго призадумался. Он знал, где жила Амалия Йенсен, но в том доме все разломано, и эта тварь Йенсен, наверное, там уже не живет, а за домом наверняка следит полиция. Ему могла бы помочь Тви, но она исчезла. Можно было бы проникнуть в дом Майджстраля, но Котвинн не имел понятия о том, где жил этот человек.
На фоне шелеста утреннего ветерка послышались голоса. Уши Котвинна развернулись в ту сторону, откуда они доносились.
«Пора, — решил он, — провести небольшую разведочку».
Он перелез через подоконник, ухватился за тянущуюся рядом лиану. В утреннем воздухе все еще пахло паленым. Мысленно усмехаясь, Котвинн крался вдоль заднего крыльца, покуда не оказался около открытого окна столовой.
— И еще лейтенанту Наварре, — произнес голос барона Синна. — Мисс Йенсен может быть у него. — Котвинн навострил уши. Вот уже второй раз он услышал это имя.
— И еще эта одиозная дамочка Николь, — проворчал голос графини Анастасии.
Следующие слова барона заглушило позвякивание посуды.
— Гораздо лучше позволить прессе сделать это за нас, — сказал он немного погодя. — В Диадеме здорово поставлена служба охраны. Всякого, у кого нет соответствующей аккредитации, при появлении поблизости от Николь могут посадить за решетку, даже за обращение к ней.
— Но, может быть, вы лично, барон, могли бы…
— Я сделал все, что в моих силах, моя госпожа.
Дальнейшая беседа оказалась скучной и касалась в основном того, что графиня предлагала имена исполнителей для конкретных заданий, а барон интересовался их способностями и репутацией.
Котвинн ухмыльнулся. Ну что ж, пусть будет Наварра! Он втянул ноздрями запах еды, и оба его желудка сжались от голодного спазма.
Вояка развернулся и направился к задней двери в кухню. Он украдет столько еды, чтобы хватило на несколько дней, разыщет Йенсен через ее хахаля Наварру и захватит ее ради выкупа — пусть за нее торгуются обе стороны. А покуда он будет этим заниматься, то всех ее напарничков разделает под орех.
