Ни один из собравшихся потом не признавался, что это ляпнул именно он, но по тому, как все без исключения, даже ординарец, отводили глаза, становилось понятно, что мысль эта пришла в голову всем одновременно и, возможно, никто и не озвучивал ее – она сама заставила колебаться жаркий летний воздух.
* * *
Лева Шойфет маялся бездельем. После того как он передал штабному писарю для перепечатки плоды своих двухчасовых трудов – при этом внутренне содрогнувшись от мысли, сколько ошибок может наделать это рыжее вихрастое существо в тексте, представляющем для него бессвязный набор букв, – Бубенчиков моментально потерял к переводчику всякий интерес и резво умчался в свою палатку «планировать дальнейшие действия», как заявил он сам. Точнее, предаваться мечтам о грядущих успехах, подумал Лева. Его самого частенько ловили на подобном «моральном онанизме», как презрительно именовал сие занятие дед.
Кобзев же, как объяснили Леве в штабе, с утра отбыл на Большую землю, а поскольку больше никто в группировке в услугах переводчика пока не нуждался, то он мог считать себя «условно свободным» – до очередного распоряжения.
И теперь Лева бездумно бродил между палаток и сборных домиков, поминутно рискуя быть сбитым с ног неторопливо бегающими по своим многочисленным делам солдатами.
– …эдилайне коллиу…
Сначала Лева решил, что ему просто почудилось. В конце концов, если долго и напряженно думать о какой-то теме почти неделю подряд, неудивительно, что звуки чужой речи начнут чудиться в… и тут Лева замер.
Сразу за штабелем ящиков, чуть ли не обнявшись, сидели пленный купец и снабженец Вяземского, Аркадий Наумович, и о чем-то ожесточенно спорили. Сопровождающий пленного десантник стоял чуть поодаль, закинув автомат за спину, и время от времени широко зевал.
До Левы даже долетали отдельные фразы:
– …а фари мавия каарна…
– …ну да, щас, я сам по двадцать пять целковых…
– …лики но-рани ха…
– …а я тебе говорю, слушай сюда…
Наконец договаривающиеся стороны, по-видимому, пришли к какому-то соглашению, потому что Аркадий Наумович вскочил, отряхнул землю с брюк и резво понесся к складским палаткам.
Пробегая мимо Левы, он зачем-то сунул ему под нос кулак – впечатляющий как размерами, так и волосатостью – и прокричав: «Вот он где у меня!», помчался было дальше.
– Аркадий Наумович, – запоздало крикнул ему вслед Лева, – может, мне попросить, чтобы вас тоже в переводчики записали?
Он почти не надеялся, что Аркаша услышит его, но тот услышал. И затормозил – что, учитывая его массу и набранную к тому моменту скорость, было зрелищем грандиозным до судорог.
– Что ты сказал, молодой?!
Лева немедленно пожалел, что он вообще что-то говорил, но было уже поздно – Аркаша надвигался на него, на ходу засучивая рукава гимнастерки.
– Это ты что же, зараза, решил мне весь гешефт на корню сгубить? – прорычал он. – Завидно стало, да? У-у, подлое семя, я вашу жидовскую породу хорошо знаю, за вами глаз да глаз. – Он придвинулся к Леве почти вплотную. – Только попробуй еще раз такое ляпнуть, и я тебе… ты у меня будешь просить «Мама, роди меня обратно!», понял?
– Так точно! – выпалил ошарашенный лингвист.
– То-то же, – удовлетворенно заметил снабженец и начал было отворачиваться от Левы, но вдруг, вспомнив что-то, развернулся обратно.
– Слышь, молодой, а ты, часом, ящик из-под снарядов достать не могешь?
Все еще не пришедший в себя Лева старательно затряс головой.
– Жаль, – подытожил Аркаша. – Придется-таки к полковнику идти.
* * *
– Что-о?
«На этот раз находиться вблизи владетеля по-настоящему опасно», – решил Льячи, глядя на полыхающее деревце. Горело оно, впрочем, недолго.
– Воистину эти ши подобны бешеным псам! – горестно провозгласил Колан ат-Картроз.
– Скорее уж тараканам, – буркнул себе в усы старшина. Владетель вздохнул.
– Повтори, куда они двинулись? – велел он провидцу.
– Те, что были в Дальнем Капище, двинулись в Броды, – выдавил чародей, не отрывая взгляда от медленно опадающего облачка пепла. – А те, что были на Малом Погосте, – в Птички.
– Я помню обе эти дороги, – поспешно сказал отверзатель. – И могу открыть врата в любом месте по всей их длине.
– Придется разделиться, – заключил владетель Картроз. Его чалый нервно переступал на месте и прядал ушами. – Я с Шуумшином и Тамарисом пойду по дороге на Птички. Льячи – ты возьмешь Ландина и досточтимого Хрууга и перенесешься к Бродам. Мы должны перекрыть обе дороги.
Ожесточенно накручивавший ус Льячи кивнул и, обернувшись, заорал:
– Ну, что стали, дармоеды?! Шевелитесь.
– Ко мне это тоже относится? – со смешком осведомился Хрууг. Смешок вышел сдавленный.
– Нет, что вы. – Льячи попытался изобразить смущение, но получилось это у бронированного великана плохо. – Как можно…
– Ничего, ничего, – махнул рукой маг. – Я не в обиде.
Они еще не знали, что приказ, отданный владетелем, только что поделил маленький отряд на живых и мертвых.
Передняя БМД затормозила так резко, что Серега еле-еле успел рвануть рычаги. «Хорошо хоть грунтовка, – подумал он, – а не асфальт какой, на котором многотонные машины скользят, словно коровы на льду».
– Чего стоим-то, а? – осведомился из башни сержант Никитин. – Замполиту в кустики захотелось?
– Не похоже, – отозвался Серега, старательно глядя вперед.
Замполит вместе с комвзвода старшим лейтенантом Левшиновым стояли около командирской БРДМ и о чем-то ожесточенно спорили.
– Б…, ну чего они там поделить не могут? – проворчал Никитин.
– Куда дальше ехать? – предположил Серега, глядя, как замполит поочередно тычет рукой вперед, назад и в небо. – Может, мы того, заблудились?
– Ну да, млин, заблудишься тут, – проворчал сержант. – Дорога есть, ну и при по ней. Чего еще выдумывать? Умные все, млин.
– О, кажись, добазарились, – обрадованно сообщил Серега. – Обратно лезут.
– Млин, – в третий раз повторил сержант. – Только я отлить намылился…
В наушниках засвистело и завыло.
– …Быть готовыми к нападению местных жителей, – донеслось до Сереги. – Продвигаться предельно… шшш…
– Ой-ё… – прошептал водитель, не заботясь о том, слышат ли его товарищи.
Если бы приказ об эвакуации не застиг группу старлея Левшинова в лесу, откуда вытащить вертолетами его четыре бээмдэшки было невозможно, командир, вероятно, не отдал бы злополучного этого приказа. Но у него еще оставался выбор – продвигаться вперед, к Бродам, или вернуться в Дальнее Капище. И он тоже был выбором между жизнью и смертью.
* * *
Чужой, незнакомый звук наплывал из-за поворота. Въярник Кюни вздохнул и перехватил лук поудобнее.
