Всем сердцем надеюсь, что однажды ты также вкусишь славы, сопоставимой с той, которую судьба даровала мне.
Верю, что все мы имеем право на свою долю известности, пусть и ненадолго.
Мне кажется, никто из нас не мог бы пожелать ничего лучшего. О, слава!..
А иначе зачем тогда вообще жить?
9. МЭТР КИНО
(будущее возможное)
«Больше никогда».
После окончания Третьей мировой войны лидеры всех стран собрались на экстренную встречу и провозгласили этот простой лозунг.
Военный конфликт привел к огромным разрушениям. Окутанная дымом планета была опустошена. Пять миллиардов погибших. Два миллиарда выживших. Немногие уцелевшие больницы были переполнены ранеными и больными.
Москва, Пекин, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Токио, Нью-Дели, Пхеньян, Тегеран, Рио-де-Жанейро, Лос-Анджелес, Марсель, Рим, Мадрид — этих мегаполисов больше не существовало. На их месте простирались поля радиоактивных руин. Выдача питьевой воды была нормирована. Огромные территории стали недоступны для проживания, потому что воздух там стал непригодным для дыхания. Среди куч строительного мусора ползали тени — люди и крысы пытались сожрать друг друга.
«Больше никогда».
Горы трупов. Пожары. Развороченные небоскребы с обнаженными металлическими каркасами напоминали скелеты. Опаленный бетон быстро зарастал плесенью. Ржавчина пожирала искореженный металл. В рытвинах, покрывавших разрушенные дороги, стояли отвратительные зловонные лужи. Полчища мух кружили в воздухе, жужжа о своей победе.
Человечество должно было дойти в своих заблуждениях до самого края, чтобы понять, что это заблуждения. Ему пришлось испить чашу ненависти до дна, чтобы осознать, к чему это приведет: к самоуничтожению человечества как вида.
«Больше никогда».
Руководители великих держав собрались глубоко под землей в бункере и наконец задумались над экстренными мерами по спасению человечества. Ни у кого не оставалось сомнений, что время полумер, компромиссов, заботы о голосах избирателей прошло. Чтобы выжить, нужно действовать сообща и в полном согласии.
Главными причинами Третьей мировой войны стали национализм и фундаментализм, и главы государств совместно приняли суровые законы.
Первый принцип Соглашения, озаглавленного «Больше никогда», провозглашал конец всех религиозных учений.
Второй принцип был столь же радикален: отмена национальностей. По мнению авторов Соглашения, люди, лишившись вероучений и границ, прекратят враждовать, потому что у них не останется поводов для этого. Не будет территорий, которые можно присвоить или отвоевать, не будет нечестивцев, которых можно силой обратить в свою веру.
Олаф Густавсон, лидер одного из государств, высокий бородатый блондин, похожий на викинга, заявил, что национализм и религия прорастают вновь, как сорная трава, Происходит это потому, что человечество страдает регулярной потерей памяти. Всегда наступает время, когда новые поколения, по неведению или из-за полного забвения причин предыдущей катастрофы, сами желают вкусить «радостей» войны и испытать удовольствие от убийства соседа.
— Память новых поколений, — объяснил он, — носит избирательный характер. Они помнят о великих целях своего государства, но забывают о цене, которую приходится платить за их достижение. Виной тому гормоны, в частности тестостерон.
Олаф Густавсон напомнил, что после двух предыдущих мировых войн человечество уже провозглашало «Больше никогда», однако все начиналось снова... до тех пор, пока люди не вспоминали о том, что одни и те же причины неизменно приводят к одним и тем же следствиям.
— С каждым новым поколением ситуация ухудшается, — утверждал оратор. — Мы наблюдаем постоянную эскалацию насилия и наращивание мощи вооружений — это движение маятника.
Главы государств, собравшиеся в бункере, стали думать, как раз и навсегда положить конец насилию, и пришли к выводу, что корни зла уходят гораздо глубже.
Еще один участник совещания, Поль Шарабуска, невысокий мужчина с темными курчавыми волосами, предложил одну идею. Он считал, что нужно ликвидировать питательную среду, благодатную почву, на которой произрастают национализм, фанатизм и религиозный фундаментализм. Иными словами, нужно покончить с преподаванием истории.
Сначала эта идея показалась участникам саммита абсурдной. Стереть человечеству память, чтобы оно не повторяло своих ошибок? На первый взгляд это выглядело полной бессмыслицей.
И тем не менее...
— Именно школьная история, — развивал свою мысль Поль Шарабуска, — учит каждое новое поколение воспринимать военные победы как героические свершения. Это приводит к войнам, массовым убийствам, множеству жертв, к стремлению мстить, к репрессиям, национальным распрям, предательствам союзников, мелочным территориальным склокам, нарушениям договоров, междоусобицам, тирании. Прославление зверств закрепляет в памяти поколений имена «героев» и даты их «подвигов».
Таким образом, преподавание истории — вовсе не воспитание любви к людям, а восхваление национализма. С этой точки зрения предложение, которое выдвинул Шарабуска, неожиданно перестало казаться таким уж нелепым.
Мировые лидеры в подземном бункере единогласно проголосовали за третий принцип обеспечения стабильности в будущем: «прекращение преподавания истории событий прошлого».
Выдвинув эти три принципа, участники совещания по проблеме выживания человечества ощутили странное пьянящее чувство: они чувствовали, что строят новое общество на совершенно «чистых» основаниях. В то же самое время у них возникло новое ощущение абсолютной свежести и чистоты создаваемого мира.
«Прошлое должно стать tabula rasa», — провозгласил один из участников ассамблеи, воспользовавшись выражением из древнего текста, происхождение которого он забыл.
И они назвали понятия «нация», «религия», «история» тремя запретными плодами. Человечество уже вкусило этих плодов и отравилось, значит, их нужно выплюнуть и держать подальше от детей. Как любое ядовитое вещество.
Члены ассамблеи были достаточно прозорливы. Они понимали, что три запретных плода не утратили своей привлекательности, но были намерены строго охранять их. Оставалось дождаться реакции общественного мнения на предложенные меры.
Впрочем, жестокость Третьей мировой войны была настолько вопиющей, что два миллиарда выживших легко приняли три принципа под общим названием «Больше никогда».
Руководители государств знали, что должно смениться два поколения, прежде чем удастся полностью уничтожить «семена сорных трав, способные вновь прорасти». Кроме того, они понимали, как силен соблазн попробовать то, что запрещено. Однако время работало на них.
