Джонс, согнув голыми руками здоровенный шуруп, вкручивал его вместо штопора в пробку благородного напитка.
Рой, отложив бинокль, легко сбежал с холма.
- Тупорыло ищут. Если там и впрямь взрывное устройство окажется навряд ли найдут. Кого по три раза трясут, а кого - совсем не досматривали. Хоть бы номера записывали. Только нет там ничего.
- Почему так уверен?
- Серьезные люди заранее не звонят - когда жахнет, тогда и берут на себя ответственность. А уж если почему-то необходимо оповестить о взрыве заранее - то не за полдня же! Нельзя давать время на поиски - азбука террориста. Опять же - где заявление о целях акции, где требования? Чем с собаками бегать, лучше б опросили бригады - не было ли конфликтов на вызовах. Может, обиделся кто и решил чуток жизнь отравить. Не на вас ли, господа психиатры? Слышал я, у вас понятия о медицинской этике весьма любопытные.
Компания принялась дружно возражать и оскорбляться, кто-то выкрикнул:
- Что ж ты, деликатный наш, тут хоронишься, коли считаешь, что розыгрыш? Иль жмет все-таки?
Рой ответил, словно не слыша издевки в голосе, вполне серьезно:
- Ну, во-первых, один шанс из тысячи все же существует, и пренебрегать им нельзя. Тот же псих ваш, к примеру, сдуру не только что за год позвонит плакаты о взрыве поразвесит. Вы бы все-таки проверили свои автомобильчики, а? Во-вторых... Это, скажем так, мои проблемы. Не хочется мне что-то к себе в машину полицию пускать. Им там не все видеть надо, а прятать лениво.
- Тоже мне, секретный агент, - пробормотал Хосе, на всякий случай заглядывая под днище фургона своей бригады, - великие тайны скрывает...
- Невелики, да есть. - И, повернувшись ко мне. Рой выразительно подмигнул.
До меня дошло. Да у него ж взрывчатка в машине! Да, десантничек зря словами не бросается. У него, похоже, уже давно все готово к осуществлению его безумного самоубийственного плана.
Я, глядя Рою в глаза, медленно покачал головой. Тот в ответ пожал плечами - твое дело, мол, и тихо добавил:
- Тебя с ответом не торопят.
Пришлось отвернуться и сделать вид, что смакую коньяк. Неплох напиток, хоть и далеко ему до того, что довелось попробовать раз в грязной придорожной таверне на задворках этого мира. Мне вдруг остро захотелось заглянуть туда как-нибудь еще.
Нет, все-таки я очень люблю вкусно поесть. Дома, бывало, и сам к плите встать не брезговал, к удовольствию супруги и детей. Дома... Хороший стол, бутылочка доброго винца, неспешный приятный разговор... Не на мине сидючи, бренди холодной котлетой заедать!
Все, что можно, выпили и съели. Вдоволь посудачили о больных, насплетничались о коллегах и начальстве. Начал было кто-то:
- Вот, помню, там, у нас...
На него хором цыкнули:
- Не порть отдых!
Шоферам - тем проще. Старый раздолбанный автомобиль - тема для бесед неисчерпаемая. От их оживленной кучки то и дело слышится:
- Крестовина... трамблер... со старого "форда" снять... продувай не продувай...
До чего у них жизнь интересная!
Бросил куртку на траву, пристроил свернутые брезентовые носилки вместо подушки, объявляю:
- Как взорветесь - разбудите.
- Не укладывайся, Шура, не укладывайся, - затеребила меня Люси, похоже, там процесс близок к завершению.
Взял у Роя бинокль, выглянул, любуюсь.
Полиция уже, убрав оцепление, расходится по автомобилям, сопровождаемая рыком и клубами дыма, извергающимися из пасти дракончика Зинки, недовольной тем, что ей приходится сидеть прикованной цепью к ограде. Кому-то она-таки изловчилась порвать брюки, внеся в общий шум свою лепту в виде отборной брани, каковой ее долго поливал перепуганный полисмен.
Нарисовалась во дворе старший диспетчер Лизавета с огромной стопой бумажных четвертушек в когтистых лапах и, грациозно помахивая хвостом, отправилась обходить ряды машин "Скорой помощи", распределяя работу по бригадам. За ней поспешала Руфь с журналом приема вызовов, помечая, кому и во сколько они переданы.
- Ну что, пора и нам к базе?
- Обожди, покуда Лиза закончит. Сильно трудиться рвешься?
- Нашу работу за нас никто не сделает.
- Мы ж тут не всем составом. Значит, кто-то там, в куче, застрял. Вот пусть и едут. Как это? Кто не спрятался - не моя вина. Лишь бы линейным помогать не сунули.
Во всем, что касается грамотной организации несения службы, суждения моей начальницы, как всегда, логичны до идеальности.
К моменту тушения второго окурка суета вокруг базы улеглась, испаханная сотнями колес окружающая территория очистилась. Пара десятков счастливцев, на которых не хватило работы, гуськом потянулись в двери станции, а их машины - в гараж.
- Вот теперь и нам можно. По коням, ребята! Сытый, приятно захмелевший, отдохнувший, зашел я в тепло помещения. В ординаторской наше верхнее начальство улаживало последние формальности с полицейскими чинами. Диспетчеры уже раскрыли яркие томики дамских романов.
- А где ж народ?
Народ оказался в столовой. Все свободные от вызова медики навалились на еду с такой силой, что за чавканьем и звоном ложек никто не расслышал моего разговора с мышкой, неспешно расчесывающей шерстку, сидя у меня на плече:
- Скажи, Люси, я правильно помню или как: кажись, в клинику реактивных невротических расстройств входит стремление "заедать" неприятности?
- Верно. Многие от переживаний усиленно жрать начинают.
- Оно и видно. - Я кивнул в сторону едальни. - Ты только глянь, как все расстроились, что все-таки не взорвалось.
Рат звонко расхохоталась, вызвав тем материализацию подле нас медвежьей фигуры старшего доктора.
- Чему смеемся, коллеги? Скажите, вместе повеселимся.
- Да вот взрыв обсуждаем.
- Ну и каковы впечатления?
- Нет, умом-то мы, конечно, понимали, что все это - не более чем глупые шуточки, но в сердце теплилась надежда: а вдруг...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Инверсионный след от "боинга", уносящего тебя, медленно таял в хмуром, сером небе. След пропал, а с ним пропало мое короткое счастье. С ощущением, что из меня вынули что-то, без чего нельзя быть, побрел из шумного здания аэропорта вниз по пологому пандусу - сам не зная куда.
Шел, натыкаясь на прохожих, не обращая внимания на сигналы машин и брань рассерженных водителей. Перед глазами стояло неотступно, неотвязно:
Ты, уже из-за таможенных барьеров, увидела меня в толпе провожающих. Твой взгляд - сквозь сутолоку и сумятицу огромного аэропорта, сквозь мечущихся взад-вперед людей, через головы - встретился с моим.
Ты бросила вещи, повернулась ко мне и долго-долго стояла, не чувствуя, как тебя дергают за рукав и говорят что-то, не замечая машущих руками родственников, в тщетных попытках привлечь к себе твое внимание. Стояла. Смотрела. Смотрела на меня - пристально, не в силах отвести взгляд. Так прощаются навсегда. Словно предчувствовала...
