Остается лишь надеяться, что нам повезет и мы сядем на сушу, иначе могут возникнуть серьезные трудности.
Я видел, конечно, и некоторые планеты из тех, что предназначены для других Шаров – одни из них очень маленькие, другие большие, большинство – юные, с затянутой облаками поверхностью, скрывающей жгучие тайны. По крайней мере, одна планета – древняя и мало чем отличается от нашей собственной несчастной Форты, хотя астрономы, и утверждают, что ее ресурсный потенциал позволит поддерживать там жизнь нашей расы еще в течение нескольких миллионов лет. Я, однако, рад, что наша группа летит к голубому сияющему миру – так и кажется, что on приветствует нас, и это наполняет меня надеждой, которая помогает победить страх перед грядущим долгим путешествием.
Впрочем, сам страх меня не очень тревожит. За истекший год я стал настоящим фаталистом. Я войду в Шар, и анестезирующей газ погрузит меня в забытье так быстро, что я ничего и не почувствую. А проснусь уже в нашем новом сияющем мире.
А если не проснусь, если произойдет нечто непредвиденное, то об этом. я никогда не узнаю…
В действительности все ведь очень просто. Надо только верить…
Этим вечером я спустился вниз, чтобы еще раз посмотреть на Шары. Чтобы еще раз оценить их, бросив последний пытливый взгляд. Завтра, когда начнется вся эта суета и неразбериха, времени для раздумий не будет – и правильно, так и должно быть.
Какой потрясающий, удивительный, можно даже сказать, невообразимый труд вложен в эти Шары! Их создание потребовало неимоверных затрат времени и труда – представить себе масштабы этих затрат просто невозможно. Так и кажется, что тяжесть Шаров проломит слой почвы и унесет их в недра Форты, а не в далекий космический полет. Таких, массивных вещей наверняка никто еще не создавал! Трудно поверить, что нам удалось построить целых тридцать таких металлических гор, но вот же они – стоят готовые к завтрашнему дню!
Многие из них погибнут… О Боже! Если нам удастся уцелеть, не дай нам позабыть во веки веков эти славные дни. Пусть мы окажемся достойны затраченных на нас усилий и природных ресурсов.
Может быть, это последние в жизни слова, которые мне суждено написать. Если же нет, я продолжу дневник уже в новом мире, под странным и чуждым небом…
– Не следовало вам его трогать, – сказал инспектор полиции, покачивая головой. – Надо было оставить его в покое до осмотра соответствующими инстанциями.
– И каковы же, – холодно вопросил мистер Фонтейн, – эти соответствующие инстанции, которые инспектируют метеориты?
– Не об этом речь. Вы ведь не знали, что это метеорит, а в наши дни мало ли что еще, кроме метеоритов, может упасть с неба. Даже теперь, когда вы выкопали его, полной уверенности, что это метеорит, все равно нет.
– Но он же ни на что другое не похож!
– Мало ли что! Все равно следовало ждать нашего прибытия. Может, это какая-нибудь штука из списка засекреченных?
– Ну еще бы! А полиция, она что – полностью в курсе всех секретных штуковин?
Салли решила, что самое время вмешаться.
– Ладно, теперь мы знаем, как нам надо будет обращаться с метеоритами в следующий раз, не так ли? А пока, может быть, сходим и поглядим на него? Он лежит в сарайчике и выглядит совершенно незасекреченным.
Она пошла вперед, указывая дорогу во двор и все еще продолжая болтать, чтобы не дать возобновиться ссоре между отцом и инспектором.
– Метеорит зарылся в землю на удивление неглубоко, так что наши мужчины легко до него докопались. Оказалось также, что он вовсе не такой горячий, как мы думали, так что особых забот у нас с ним не было.
– Ну, насчет «особых забот» – не совсем так, если вспомнить выражения, в которых землекопы отзывались о его тяжести, – вмешался отец Салли.
– Сюда, – сказала Салли, подходя во главе своего отряда к покосившемуся сарайчику.
Ничего впечатляющего в метеорите не было. Лежал он прямо в центре голого дощатого пола. Просто шершавый, изъеденный коррозией металлический предмет шаровидной формы диаметром около двух футов.
– Единственное оружие, которое он мне напоминает, – это старинное пушечное ядро, – сказал мистер Фонтейн.
– Дело тут в принципе, – отпарировал инспектор. – У нас есть прямой приказ, чтобы все таинственные предметы, упавшие с неба, оставались в неприкосновенности до тех пор, пока они не будут изучены экспертами военного министерства. Мы уже известили их, и до приезда специалиста к метеориту никто прикасаться не должен.
Грэхем, который до сих пор в разговоре участия не принимал, шагнул вперед и потрогал метеорит.
– Уже почти остыл, – произнес он. – Из чего он сделан, интересно?
Мистер Фонтейн пожал плечами:
– Думаю, обыкновенный кусок метеоритного железа. Странно только, что он произвел так мало шума, врезавшись в землю. Ну а если это и есть какое-то секретное оружие, то, надо полагать, не ахти какое важное.
– Все равно я должен отдать приказ, чтобы никто не пытался его передвигать до прибытия эксперта из военного министерства, – заявил инспектор
Они уже вернулись к двери, когда инспектор вдруг остановился.
– Что это тут шипит? – спросил он
– Шипит? – повторила Салли
– Ну, вроде бы по-змеиному, прислушайтесь
Они прислушались, инспектор даже чуть шею не свернул, ловя направление звука.
Да, очень тихий, почти на пределе слышимости, звук все же улавливался. Откуда – было почти невозможно определить. И все же, словно движимые единым импульсом, они обернулись в сторону шара и пристально воззрились на него. Грэхем, поколебавшись, шагнул назад, наклонился над шаром и почти прижался к нему правым ухом
– Да, – сказал он, – это шар.
Вдруг глаза у него закрылись и он покачнулся. Салли кинулась к нему и подхватила как раз в ту минуту, когда он уже начал падать. Остальные помогли вытащить Грэхема наружу. На свежем воздухе он тут же пришел в себя.
– Что со мной случилось? – спросил он.
– А вы уверены, что звук исходил из этой штуки? – спросил инспектор.
– Ах, да… Никакого сомнения.
– А ничем странным от него не пахло?
Грэхем поднял бровь.
– Вы думаете, не газ ли? Нет, по-моему, ничем.
– Гм-м… -отозвался инспектор – А что, разве метеориты часто шипят? – спросил он, покосившись на старика.
– Э-э… трудно сказать… не думаю, – признался мистер Фонтейн.
– Понятно. В данных обстоятельствах, я полагаю, нам лучше удалиться. Предпочтительно в какое-нибудь укрытое местечко на противоположной стороне дома – просто так, на всякий случай, хотя бы до приезда эксперта.
Из дневника Оннса
Я в полном недоумении. Только что проснулся. Не понятно, то ли мы сели, то ли старт не состоялся. Сколько прошло времени – час, день, год или столетие с тех пор, как мы вошли в Шар? Нет, разумеется побольше часа. В этом меня убеждает усталость, накопившаяся в теле, и боль во всех членах. Нас об этом предупреждали.
