Стоявший впереди остальных Ульпак сделал своим сопровождающим знак, и они двинулись к Акхану тоже с какими-то свертками и перьями в руках. Через несколько минут он был облачен с головы до ног в алые тканые накидки из тончайшей шерсти ламы и вешен золотом, как статуя Тота в дагониссом храме. Справившись со своей одеждой, Шкик подошла к нему, взяла принца за руку и вновь поднялась к алтарному камню. Она громко провозгласила что-то, обращаясь к толпе. Акхан мог перевести ее слова примерно так: "Ягуар воплотился" или "Ягуар вернулся".
После чего все столпившиеся в храме тольтеки, включая повелителя, опустились перед Шкик на колени, а она в свою очередь повернулась к Акхану, преклонила колени перед ним и коснулась лбом его правой ноги.
Не смотря на всю испытываемую неловкость, принц не прервал церемонии, прекрасно понимая, что собравшиеся здесь люди чествуют не его лично, а очень древние и очень важные для них ритуалы. От осознания их сути он слишком далек, чтоб демонстрировать свое мнение, никому здесь, кстати, неинтересное.
Шкик встала первой, сделав остальным знак покинуть храм. Вместе с ней под сводами святилища остался только Ульпак. Он подошел к принцу и обнял его, как только спина последнего тольтека скрылась за дверью.
-- Шкик говорила, что акалель придет сюда, но владыка ягуаров не верил. - широко улыбнулся он.
Акхан отметил, что Ульпак теперь называет себя иначе, чем при их первой встрече. Итак, он встал царем.
-- Ульпак хочет, чтоб его божественный брат отправился с родом ягуаров в Тулум и там отпраздновал свой союз с верховной жрицей Шкик.
Акхан едва сдержал усмешку. Не спросясь его согласия, командующего белых атлан, незаметно, но уверенно женили на тольтекской дикарке, пусть и очень знатной! При этом сам акалель не имел ничего против, прекрасно сознавая, до какой степени подобный брак мало значит в его судьбе. Он не располагает собой и завтра покинет Ар Мор, ничего не взяв с собой - ни золота, ни слуг, ни тем более жены...
И все же на мгновение Акхан испытал жгучее, мстительное удовольствие, когда представил себе, как вытянулись бы лица трех его остальных жен -принцесс из домов Сенуи, Нефертари и Шеба -- если б они узнали, что их благородный супруг заключил союз с дикой, плохо говорящей лысой обезьяной. Ведь именно так представляли себе тольтеков в Атлан!
Выйдя на солнце, Акхан с удивлением обнаружил привязанного к ближайшему дереву Бэса, который залился сдержанным ржанием, приветствуя старого хозяина.
-- Акалель хочет получить назад свою лошадь? - со старательно скрываемым сожалением осведомился Ульпак.
Принц смерил его долгим взглядом.
-- Раз уж ты его украл и ничуть не раскаиваешься, то владей им на правах моего выкупа за невесту.
Лицо ягуара расплылось от удовольствия.
-- Но акалель по крайней мере поедет до Тулума верхом, как подобает Сыну Солнца? - в голосе тольтека слышался легкий испуг. С тех пор, как он явился в поселок на Бэсе, и конь сбросил прежнего владыку в пропасть, у его соплеменников сложилась уверенность в том, что только Ульпак, по праву своей богоизбранности, может ездить на чудовище.
Акхан без труда понял друга. Четвероногий неизвестный зверь явно стал у тольтеков символом царского сана.
-- Пусть царь отправляется верхом. - сказал принц. - А Сын Солнца слишком намял себе бока за минувшую ночь, чтобы путешествовать в седле. Думаю, в носилках Шкик для меня найдется место.
5
Процессия двинулась в путь, весело позвякивая гроздьями разноцветных раковин и встряхивая охапками радужных перьев.
-- В Тулуме акалель найдет еще один сюрприз. - сообщил Ульпак, поравнявшись с носилками своей сестры.
-- Скажи сейчас. - устало попросил Акхан. - Понимаешь, в последнее время у меня произошло слишком много сюрпризов. Большей частью неприятных.
-- Акалель боится за свое сердце! - расхохотался тольтек. - Пусть не пугается. Владыка ягуаров говорит о Варде. Ульпак нашел его вчера в лесу, толстяк спал прямо на гнезде анаконды, раздавив все яйца! - ягуар залился долгим смехом. - Хорошо, что змея еще не вернулась домой с охоты! Ульпак благодарен Варду и не хотел бы его смерти.
К полудню процессия добралась до поселка и под радостные крики жителей вступила в ворота.
"Мило, хотя чуть провинциально, -- подумал про себя принц, -наверное, не стоит столь нарочито утыкивать тын головами врагов, а в остальном - люди как люди". Ему вдруг впервые пришло в голову, что здесь, в этой глуши на краю света, среди однообразного моря джунглей, за месяцы и месяцы пути от шумных городов, войн и внутренних распрей большого мира, будет расти и вырастет законченным дикарем его сын. Он будет бегать и играть за черными базальтовыми стенами этого поселка, который покажется ему самым большим и могущественным, каким действительно является на плоскогорье Тулан. Он с молоком матери впитает убеждение в превосходстве людей-ягуаров перед остальными родами. И в один прекрасный день станет царем этой жалкой дыры в полной уверенности, что на всем свете нет ничего лучшего. А окружающие его люди будут завидовать такой поистине божественной судьбе!
Впервые Акхан задумался о своей ответственности за капельки жизни, которые он, походя, разбрасывает везде, где появляются войска белых атлан. Сколько у него детей? Нет, правда, сколько? Такой ход мыслей очень не понравился акалелю, потому что был продиктован не атланской половиной его характера. Пусть о таких детях думают их матери и роды их матерей! Сын Шкик принадлежит роду Шкик и Ульпака, но никак не роду самого принца Мин-Акхана, роду Тиа-мин. К его роду относятся только дети его сестер! Сколько раз акалель одергивал себя, когда начинал думать об отпрысках своих жен, рожденных от союза с ним, а не с другими мужьями.
"Сколько можно путаться в родстве! Все из-за моей гиперборейской крови. Извращенец! - принц поморщился. - Как все там, на севере! Они-то не больно задумывались о твоей судьбе, где ты вырастешь и кем станешь! Алдерик даже поклялся убить тебя как живое свидетельство измены жены. Тоже извращенец! Вот еще один, кому нужна моя смерть. Кажется, я удовлетворю всех, только если покончу с собой! Кстати, тоже гиперборейская печать атлан не убивают себя по своему усмотрению, атлан кладут голову на алтарь".
Его раздраженные мысли были прерваны появлением Варда, который со счастливыми причитаниями бросился к носилкам господина. Опершись о плечо старого слуги, Акхан не без труда вылез на улицу. Глубокие царапины от когтей леопарда причиняли ему много беспокойства.
-- Ну хватит, хватит, я, кажется, жив и больше не буду на тебя бросаться. - ободрил он Варда.
Во дворце гостей ждал обед и отдых. Ульпак представил акалелю семь своих ден, старшие из которых - Имахеро и Денаке - прислуживали верховной жрице Шкик. По праву божественного брата царя ягуаров и его гостя, Акхан мог выбрать себе любую из них, но, поблагодарив Ульпака, отказался, выразительно глядя на Шкик. Девушка шепотом сказала ему, что он сделал правильно. По законам гостеприимства Ульпак не мог поступить иначе, но все его жены уже беременны от царя.
