Оба Недвицки выражали явное недовольство. Видимо, привыкли, что их пожелания тут для всех как приказы, а капитан вместо нервного расстройства, как говорили они, приписал Саммеру изнурение организма профессиональным спортом. Зато Стоун только что не подпрыгивала от радости. Вот же мразь! Бейкер смотрел на отравительницу так, как будто никак не мог решить — сразу ее убить или сначала помучить. Корнев чуть было не зауважал его за такое, пока не понял, что Бейкер зол на эту гадину не из-за того, что отравила Саммера, а потому, что не пытается маскировать свою радость. Подонки. Гнусные подонки, мать их… Зато Хаксли, чуть отвернувшись, хорошо, что как раз в сторону Корнева, позволил себе иметь вид никак не довольный, а даже грустный, но так, быстренько и осторожненько, чтобы никто из своих не увидел. Так, интересно, очень интересно… С чего бы это?
Но тут капитан снова свернул на позитив, объявив о том, что с завтрашнего дня вся программа круиза снова действует в полном объеме, капитана сменил все тот же Ленни Грант, с ходу взявшийся поднимать пассажирам настроение, что в данных обстоятельствах было совершенно не трудно, по салону, сияя улыбками, пошли стюардессы, разнося напитки, причем подносы с бокалами пустели со страшной скоростью. А уж когда после очередного жизнерадостного заклинания Гранта в салоне появилась Джина Корби и заняла место за синтезатором, стало понятно, что сейчас с наблюдениями будут проблемы. Интересно, с чего это капитан велел Гранту так прямо сразу взвинтить градус радости у почтеннейшей публики? Не иначе, вот-вот пожалуют те самые гости, которых Айвен, совершенно, по мнению Корнева, справедливо, решил держать подальше от общения с пассажирами.
Встреча с официальными представителями компании «Корел скайшипс» больше всего запомнилась Корневу не сама по себе, а тем, что Хайди первый на памяти Романа раз не попыталась искалечить взглядом Кэтти, позвавшую его в рубку. Прогресс, однако. А, может, и нет. Может, просто настроение у Хайди было слишком хорошим.
Сама же беседа с членом совета директоров «Корел скайшипс» мистером Кейном и главным менеджером по работе с пассажирами мистером Серрано оказалась чисто формальным мероприятием. Корневу задали несколько вопросов о его восприятии, как выразился мистер Кейн, инцидента, и все. По собственной инициативе Роман вставил несколько слов о безусловном профессионализме команды «Звезды счастья» в целом и ее капитана в особенности, после чего вернулся в салон. Где-то через полчаса в салоне появился и капитан, впервые за последние три дня сияя довольным лицом. Еще и поднятый большой палец показал, вроде как всем, но именно с таким расчетом, чтобы видел Роман. Что ж, значит, большие начальники убыли восвояси, забрав с собой то, что осталось от Саммера. Кто-то с кого-то — кому-то легче.
Что до веселья в большом салоне, то несмотря на все ухищрения Ленни Гранта и старания Джины Корби, гвоздем программы стали спиртные напитки. А поскольку пили на радостях, то никакими неприятностями празднование не омрачилось, если, конечно, не считать тяжелых голов на следующее утро. Трезвыми ушли только Недвицки, да и то, как обычно, рано, а все остальные, даже Хаксли, вполне годились на иллюстрации к описанию степеней алкогольного опьянения — в основном, конечно, легкой, хотя Бейкер сгодился бы и для средней степени, а мсье Дюбуа даже для тяжелой. Во всяком случае, если Бейкер отправился в каюту на своих ногах, пусть и несколько заплетающихся, то французу понадобилась помощь двух крепких парней из экипажа.
С утра Корнев заказал в каюту крепкого чая, которым они с Хайди поправляли здоровье после вчерашних излишеств. По первой чашке выпили молча, а когда Роман разлил по второй, Хайди проняло.
— Знаешь, Рома, — тихо сказала жена, старательно пряча глаза, — я первый раз в жизни была пьяная.
— И как тебе? — поинтересовался Роман.
— Ну… — Хайди все-таки подняла личико, — …вчера было хорошо. А сегодня не очень, — виновато улыбнулась она. — Так что, я, наверное, больше так не буду.
Тут ни убавить, ни прибавить было нечего, поэтому Корнев промолчал, ограничившись понимающей усмешкой.
— Я была смешная, да? — сеанс самокритики в исполнении любимой жены продолжался.
— С чего ты взяла? — удивился Роман.
— Сама я всех смешными видела, — призналась Хайди, — значит, и я тоже…
— Да, было немножко, — согласился Корнев. — Но не бери в голову. Все тоже были под градусом, так что все в порядке.
Хайди мотнула головой, чтобы показать, что нет, не все, но тут же пожалела. Впечатление было такое, как будто голова вот-вот могла оторваться и уйти в самостоятельный, да еще и неуправляемый полет. Нет, одного раза с нее хватит. Не было такого раньше, и не надо.
Корнев ощущения супруги вполне представлял. Заботливо подлив жене чаю, он аккуратно погладил ее по золотой головушке.
— Ты пей чай, пей. Пока он горячий. Сейчас уже тебе станет лучше.
— Спасибо, любимый, — Хайди отхлебнула и поставила чашку на стол. — Но я все равно больше не буду столько пить. Для меня это слишком много. — она замолкла, явно прислушиваясь к своим ощущениям, затем осторожно кивнула, соглашаясь сама с собой, и поделилась с мужем итогом своих размышлений:
— Самое большое, сколько мне можно выпить, это как позавчера после похода через заросли кардиофлории. Да. И не больше!
Ну да, тогда Хайди выпила где-то вполовину меньше вчерашнего и такая была игривая и веселая… Стоп! Какое, к хренам с матерями, позавчера?!
— Хайди, — Роман старался говорить спокойно, хотя давалось ему это ох как тяжело. — Позавчера не было никакого похода по зарослям кардиофлории. Позавчера капитан объявил пассажирам, что корабль провалился неизвестно куда.
— Aber wie?![33] Но как же?! — хлопая ресницами, Хайди явно силилась справиться с чем-то внутри себя. — Да, я помню, что капитан нас собирал… Помню… Но, Рома, кардиофлорию я тоже помню!
Ну да, такое не забудешь. Цветы кардиофлории — местного кустарника — название свое оправдывали полностью. Огромные и ярко-красные, они имели форму сердца, не настоящего, конечно, а такого, как его рисуют на свадебных открытках. Запахом своим они напоминали аромат тонких изысканных духов, с той лишь разницей, что такие духи нигде ведрами не разливают, а в зарослях кардиофлории стоял такой плотный и сильный запах, как если бы именно ведрами духов их и поливали.
Сквозь заросли была прорублена тропа, по которой шли пассажиры «Звезды счастья», спереди и сзади сопровождаемые парнями из экипажа корабля, которые должны были помочь тем, у кого от непривычно сильного запаха закружилась бы голова. Никому, к счастью, помощь не понадобилась, но и самого Корнева, и остальных пассажиров тоже с непривычки слегка пошатывало. А вообще впечатляло! Идешь, справа и слева множество сердцеподобных цветов, крупные парные лепестки которых колышатся под легким дуновением слабого теплого ветерка, создавая иллюзию живых пульсирующих сердец, а над всем этим великолепием роятся, деловито жужжа, насекомые, напоминающие шмелей, только крупнее и более яркой, зеленой с красным, расцветки, иногда прямо под ногами юрко проскальзывают небольшие восьмилапые ящерки, тех же крикливых расцветок — ярко-зеленые с красным, бирюзовым и золотистым. Роскошь, кричащая и ничем не ограниченная роскошь местной природы!
