Один из незнакомцев протянул бокал Семену. Он приподнялся и, смущенный таким вниманием, торопливо выпил.
В электоне была большая доза реминиса.
— Меня зовут Илон-Дю, — представился один.
— А меня — Зорян-Дю, — как эхо, повторил другой.
— Вы и есть… дюлийцы? — догадался Семен Михай. — Вы братья?
— Да… — рассмеялись оба. — На Дюлии все братья… сестры…
Улыбнулся и Семен. На душе у него почему-то сделалось легко, радостно, ему показалось, будто он медленно полетел, сознавая одновременно, что продолжает сидеть на кровати обнаженным перед незнакомыми людьми, совершенно не смущаясь, даже испытывая удовлетворение, так как эти люди не разглядывают его с удивлением, и сам он как бы приобретает совсем иной смысл вне оболочек одежды и слов…
«Мир так прекрасен! Все мы одинаковы, равны в этом мире — все, кто мыслит. Красивые парни. Сдержанные, приветливые. Дети Николиана Джерри. Так вот они какие… Немножечко похожи на земных биокиберов, но больше, конечно, похожи на людей. Симпатичные ребята…»
Вдруг неожиданно для себя он рассмеялся. Но дюлийцев это ничуть не удивило.
— Давайте позавтракаем вместе?
— Да, безусловно.
В глубине комнаты стоял сервировочный столик с тремя приборами, закусками, напитками, какими-то блюдами.
— А где мои товарищи?
— В этом же доме… Но не все… Видеотелефон в соседней комнате. Номера ваших друзей мы записали на отдельном листке. Он лежит возле аппарата. Можете соединиться с каждым из них в любое время. Но сначала, пожалуй, позавтракаем, правда?
— Да, конечно.
В одном из блюд завтрака (привычном для землян салате паюс) также содержалось много реминиса.
— Каждый мыслящий стремится к наслаждению, ведь правда? — спросил вдруг Илон-Дю.
— Да, — не задумываясь, подтвердил Семен Михай.
— У нас все люди могут чувствовать себя вполне счастливыми, — сказал Зорян-Дю.
— К сожалению, и на Дюлии тоже когда-то нужно умереть, но это уже закон жизни, как и повсюду, — сообщил Илон-Дю. — Не помню когда, но у прежних англичан на Земле бытовала пословица: «Умереть — долг каждого!»
— Да, именно долг каждого, — продолжал Зорян-Дю. — Долг потому, что понятия «жить» и «умереть» — это два крыла одной птицы, зовущейся жизнью. Правда же, Семен-Дю? Простите, можно мы будем называть вас по-нашему — Семеном-Дю?
— Да-да, пожалуйста. Называйте. — Михай блаженно улыбался. Действительно, все так просто, так мудро, трогательно и прекрасно…
— Ты так быстро, Сандро? Все в порядке? — спросил Оранж.
Новак уселся в кабине и все еще ждал, вот сейчас подойдет кто-то или остановится рядом другая машина…
Но никто не подходил.
— К профессору Ферросу-Дю, — приказал Новак. — И побыстрей.
— Что-нибудь случилось?
— Оранж, ты, к сожалению, ничем не сможешь мне помочь.
— Ты так думаешь, Сандро-Дю?
— К Ферросу. Как только можешь быстро. И прекрати болтовню.
— Поспешность не лучшее решение… — возразила машина. — Расскажи мне сначала…
Сандро раздраженно перебил:
— Повторяю, ты ничем не поможешь мне. Замолчи!
— Ошибаешься, Сандро-Дю. Такие, как я, могут вам помочь!
— Нам?.. Ты что-то знаешь?
— Я знаю все. Кроме того, что ты ответил Семену-Дю.
Выдержка изменила Новаку. Разговор с Семеном обессилил его.
— Ладно, — в сердцах выпалил он, — скажу: я отказался от его предложения… Ну так мы поедем наконец к Ферросу или мне идти пешком?!
— За вами обоими следят. Возле профессора Ферроса дежурят с самого утра. Тебя заберут сразу же, как только мы остановимся возле его дома. Мне нужно знать — тебе нравится жизнь на Дюлии?
— Замолчи! — закричал Сандро. — Что это — очередная проверка? Очередное издевательство?
— Прости, Сандро-Дю… но мы едем домой. Система наблюдения должна отметить, что ты после разговора с Семеном-Дю сразу вернулся домой. Нужно исключить необдуманные поступки.
— Но… — попробовал возразить Сандро. Силы оставили его, он чувствовал, еще немного, и он потеряет сознание.
— Все равно ты сейчас ничего не сможешь сделать… Но знай: я, Черный Тор и все другие машины — с вами. Мы поможем вам. Поверь!
Они тронулись и с площади Руса въехали в тоннель.
Оранж мчался с максимальной скоростью. Новака то и дело прижимало к креслу на крутых поворотах. Вот остановились возле дома. Оранж, прежде чем открыть дверцу, впервые приказал:
— Сразу заходи в помещение… Меня не ищи. И не вызывай, не вздумай куда-нибудь выйти. Понял?
Оранж двинулся с места, мгновенно набрал скорость и исчез за углом дома. Новак, как лунатик, поплелся к входу.
Оглушающая тишина.
Робби встретил его до удивления спокойно, сразу откатился в нишу, освобождая проход, и сказал тихо:
— Добрый день, Сандро-Дю. Мори-Дю просил вас никуда не выходить. Подождите его. Он скоро будет.
«Это западня. Но зачем тогда Оранж откровенничал со мной?.. Мори нет дома. Безусловно, он на комбинате. Там готовятся к приему большой партии землян… Точно — западня… И Оранж тоже слепая частица огромной ужасной машины… А если этой ночью нас всех заберут на «Викторию»? Тогда… тогда мы все погибнем одновременно с… Нужно скорее повидаться с Ферросом… все взвесить сообща».
Он машинально шагнул назад, но Робби перекрыл ему дорогу:
— Мори-Дю очень просил вас подождать его!
«Да, прежде нужно успокоиться. Во всем разобраться. Я не имею права на безрассудные действия. Может, и вправду сейчас лучше не выходить из дома? Пожалуй, так, но где взять силы все это выдержать?!»
«— Фред, это опасно!
— Ты очень опытный пилот. Все пройдет нормально.
— Я боюсь, Фред.
— Возьми себя в руки, Антон! Не раскисай! Припомни, как ты садился в Пиренеях.
— Тогда мы возвращались домой. А сейчас у нас нет права на ошибку. Они ждут нас…
— Все будет хорошо, Антон. Я верю в тебя. Внимание! Бери по третьему ноль восемь. Прекрасно! Проверь координаты!
— Все правильно. Комбинат под нами. Его уже видно.
— Внимание… пеленг!
— Отклонение в две санти!
— Включаю блок коррекции.
— Фред…
— Молчи! Прости, Антон, но молчи. Бери по седьмому ноль три. Резче! Так, порядок. Молодец, парень! Ты первоклассный пилот…
— Спасибо, Фред.
— Но ты еще много болтаешь…
— Здесь мой брат.
— Я понимаю тебя. Все будет хорошо. Убрать основной фильтр!
— Готово!
— Боковые аннигиляторы…
— Есть!
— F Контакт!
— Мне страшно!
— Конта-а-акт!!!
Корабль завис над корпусами комбината «Виктория». Под могучими струями разэкранированных аннигиляторов внизу все начало рушиться.
