Renar - Разорванное время

Какое-то время все просто молчали, пытаясь осмыслить то, что сказал Вейзель. Потом все дружно принялись орать, да так, что летуны испуганно отшатнулись в сторону.

– Григорий, ты гений! – тряс Вейзеля за плечо Киванов. – Это же гениальное открытие!

– Ну, вообще-то это открытие было сделано еще в XIX веке, – смущенно улыбался Вейзель.

– Так то же на Земле! А здесь это будет первая массовая вакцинация!

– Еще, я думаю, придется решать проблему, как уговорить летунов прибегнуть к вакцинации, – сказал мыслящий, как всегда, трезво и рационально Кийск. – Вряд ли они сразу же безропотно согласятся, чтобы их стали заражать ужасной болезнью.

– Наверное, стоит поговорить об этом с Белолобым, – сказал Берг. – Его-то вы сумеете убедить?

– Нет, попробовать надо прямо сейчас, на Икаре! Он, как говорит Чжои, еще не совсем здоров, а вакцина может быть использована не только, как средство предупреждения заболевания, но и для лечения! Как ты на это смотришь, Чжои?

Чжои задумчиво молчал. Взгляд его был полон печали.

– Эй, что случилось, Чжои? – подойдя, обеспокоенно спросил у него Киванов. Чжои натянуто улыбнулся.

– Мы на Драворе всегда считали, что, имея в своем распоряжении дарованную Наставниками психотехнику, способны справиться с любой ситуацией. Теперь я убедился, что наши знания годятся только для маленького, замкнутого мирка, в котором мы жили. Мне бы просто никогда не пришла в голову та же идея, что и господину Вейзелю. Целиком полагаясь на свои парапсихологические способности, я привык считать, что раз уж они не могут помочь, то не поможет уже ничто. – Чжои сделал короткую паузу, после чего продолжил:

– Я рад, что отправился в путь вместе с вами, что увидел весь этот огромный, необъятный мир, который бывает красивым и уродливым, добрым и жестоким, в котором есть место для всего и для всех.

– То, что ты пока видел, Чжои, это только край мира. И, поверь мне, ты не во всем прав, – ответил ему Кийск. – Знания и способности драворов представляют собой немалую ценность. Вспомни, сколько раз ты выручал нас из, казалось бы, совершенно безвыходных ситуаций. И сейчас все наши надежды только на то, что тебе удастся справиться с ключом. И все же я рад был услышать от тебя то, что ты произнес. Ты сам пришел к осознанию важной и бесспорной истины: для того, чтобы понять и полюбить мир, его надо воспринимать не частями, а полностью, таким, какой он есть. Иного нам просто не дано.

Чжои пришлось долго разъяснять Белолобому принцип вакцинации. Когда наконец летун понял идею людей, он решительно кивнул и сказал, что сам первым испытает этот метод.

Белолобый старался сохранить невозмутимый вид, однако плоский нос его покрылся крупными капельками пота, когда Вейзель острием ножа, которым он предварительно вскрыл нарыв на крыле зверька, наносил несколько неглубоких царапин на внутреннюю поверхность его крыла.

На то время, за которое вакцина должна была оказать свое действие, Белолобый остался на площадке, где жили люди.

На следующий день после введения вакцины на крыле Белолобого появилось несколько мелких нарывов, которые вызывали у него нестерпимый зуд. Летун явно нервничал и весь этот и последующий день просидел в отгороженном циновками уголке, не желая ни с кем разговаривать. На четвертый день воспаление и зуд исчезли, а пораженные участки кожи покрылись сухими корочками, которые через день отпали, оставив после себя небольшие участки не покрытой волосяным покровом кожи.

Ликующий Белолобый полетел докладывать о победе над болезнью.

Вернувшись через полтора часа, он принес с собой длинную и прочную веревочную лестницу, конец которой самолично закрепил на краю платформы. Людям была дарована свобода.

В поселке крылатых людей началась массовая вакцинация, приемам и правилам которой обучали летунов Чжои и Вейзель. Маленькие летучие зверьки превратились из домашних любимцев в спасителей своих хозяев. Положительный эффект дал и метод лечения с применением вакцины. Летуны из карантинной зоны, чья болезнь зашла еще не слишком далеко, быстро пошли на поправку.

Белолобый пригласил Кийска посетить свой дом. На площадке, принадлежавшей семье Белолобого, кроме него, жили еще около десяти человек, различных возрастов и обоих полов. Кийску так и не удалось разобраться, в каком родстве они находятся друг с другом, потому что все спешили быть представленными землянину и нетерпеливо отталкивали в сторону тех, кто уже успел обменяться с ним приветливыми похлопываниями по плечам. После обильной и продолжительной трапезы ему даже было предложено остаться жить в доме Белолобого, но Кийск, поблагодарив за гостеприимство, предпочел вернуться на свою площадку.

Люди получили возможность свободно передвигаться по всему поселку, но, куда бы они ни шли, их повсюду сопровождали знакомые летуны из отряда Белолобого. Сопровождающие, не проявляя излишней навязчивости, держались чуть в стороне, и все же людей ни на минуту не оставляли одних, без наблюдения.

Кийска подобный неусыпный контроль нисколько не беспокоил. Не видя в том ничего оскорбительного, он даже, напротив, находил вполне естественным то, что крылатые люди все еще не доверяют полностью странным пришельцам. Тем более что и охрана вела себя на редкость корректно, стараясь по возможности не обозначать своего присутствия, а тем из них, у кого с людьми сложились приятельские отношения, похоже, даже льстила возможность появляться повсюду в компании, что повсюду всегда встречали приветливо и с улыбками.

Киванов же, напротив, возмущался подобным отношением к своей персоне.

– Ну надо же! Мы, можно сказать, спасли им жизнь, а за нами по-прежнему следят шпионы! Что за вопиющая несправедливость?

– Должно быть, твой вид не внушает им доверия, – посмеивался над Борисом Кийск.

– Почему это именно мой? – возмущенно восклицал Киванов.

– Потому что шумишь много, – отвечал Кийек.

– Нет, это просто возмутительно!

– Послушай, что ты так разволновался? – недовольно морщился Кийск. – Потерпишь несколько дней, пока Чжои не закончит работу с ключом. Или ты собрался остаться здесь навсегда?

– Нет, но хотелось бы оставить после себя добрую память.

– В таком случае, сочини вдохновенное послание к далеким потомкам ныне живущих летунов и высеки его аршинными буквами на скале.

Как-то раз Белолобый с весьма торжественным видом пригласил людей на встречу с представителями высшего сословия летунов, от которой, как он прозрачно намекнул, во многом зависело решение их дальнейшей судьбы.